И вдруг, как
далекая сказка, фантастический вымысел, представился ему город, фонари, улицы с двумя рядами домов, газета; как странно спать, когда над головою крыша и не слышно ни ветра, ни дождя!
Мы долго следили за опасной переправой. Она казалась отсюда, издали и сквозь сетку снега, какой-то
далекой сказкой… Потом снег повалил гуще. Сквозь белую пелену помаячила еще река с белыми пятнами, мысок на том берегу… Каравана уже нельзя было разглядеть… Мы тронулись дальше…
Неточные совпадения
Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поет, и чем
дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно. Я слушаю и прошу...
Ветер шевелил прядь волос, свесившуюся из-под его шляпы, и тянулся мимо его уха, как протяжный звон эоловой арфы. Какие-то смутные воспоминания бродили в его памяти; минуты из
далекого детства, которое воображение выхватывало из забвения прошлого, оживали в виде веяний, прикосновений и звуков… Ему казалось, что этот ветер, смешанный с дальним звоном и обрывками песни, говорит ему какую-то грустную старую
сказку о прошлом этой земли, или о его собственном прошлом, или о его будущем, неопределенном и темном.
Но знакомая добрая и скучная тьма усадьбы шумела только ласковым шепотом старого сада, навевая смутную, баюкающую, успокоительную думу. О
далеком мире слепой знал только из песен, из истории, из книг. Под задумчивый шепот сада, среди тихих будней усадьбы, он узнавал лишь по рассказам о бурях и волнениях
далекой жизни. И все это рисовалось ему сквозь какую-то волшебную дымку, как песня, как былина, как
сказка.
—
Дальше? —
дальше Андерсена
сказки по-русски переводятся.
Солдаты укладывались спать. В нашей палатке, где, как и в других, помещалось шестеро на пространстве двух квадратных сажен, мое место было с краю. Я долго лежал, смотря на звезды, на костры
далеких войск, слушая смутный и негромкий шум большого лагеря. В соседней палатке кто-то рассказывал
сказку, беспрестанно повторяя слова «наконец того», произнося не «тово», а «того».
Сказки эти, совершенно
далекие от действительного быта, изображающие какой-то фантастический, неясный мир чудес и мечтаний, где все делается не по естественным законам, а по щучьему веленью да по «заветному» слову, — эти
сказки, не требуя для понимания их особенного научного приготовления, пришлись как раз по плечу мальчику Кольцову.
—
Сказка от начала зачинается, до конца читается, в середине не перебивается. Слушайте, красны девицы, что́
дальше было!
Дальше,
дальше уходил берег… Необъятная ширь кругом и золотой поток лучезарного солнца там, наверху, под голубым куполом неба, точно яркая безмолвная
сказка голубых высот.
«Вот, — думалось мне, — эта же луна светит в Гори и, может быть, кто-либо из моих, глядя на нее, вспоминает маленькую
далекую Нину… Как хотелось бы мне, чтобы лунная фея передала, как в
сказке, им — моим дорогим, милым, — что Нина думает о них в эту лунную осеннюю ночь!..»
До тех пор никаким сочинительством я не занимался. Раз только, когда мне было лет девять, я сшил себе хорошенькую тетрадку, старательно ее разлиновал, на первую страницу «свел» очень красивый букет из роз, — сводные картинки у нас почему-то назывались хитрым и непонятным словом «деколькомани», — надписал заглавие: «
Сказка» и
дальше стал писать так...