Неточные совпадения
Болото можно было узнать по
парам, которые поднимались из него где
гуще, где реже, так что осока и ракитовые кустики, как островки, колебались на этом
паре.
Темное небо уже кипело звездами, воздух был напоен сыроватым теплом, казалось, что лес тает и растекается масляным
паром. Ощутимо падала роса. В
густой темноте за рекою вспыхнул желтый огонек, быстро разгорелся в костер и осветил маленькую, белую фигурку человека. Мерный плеск воды нарушал безмолвие.
На обратном пути я занялся охотой на рябчиков и подошел к биваку с другой стороны. Дым от костра, смешанный с
паром,
густыми клубами валил из палатки. Та м шевелились люди, вероятно, их разбудили мои выстрелы.
Дым и
пар, освещенные пламенем костра,
густыми клубами взвивались кверху.
В Уссурийском крае козуля обитает повсеместно, где только есть поляны и выгоревшие места. Она не выносит высоких гор, покрытых осыпями, и
густых хвойных лесов. Охотятся на нее ради мяса. Зимние шкурки идут на устройство спальных мешков, кухлянок и дох; рога продаются по три рубля за
пару.
Крыша мастерской уже провалилась; торчали в небо тонкие жерди стропил, курясь дымом, сверкая золотом углей; внутри постройки с воем и треском взрывались зеленые, синие, красные вихри, пламя снопами выкидывалось на двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая в него снег лопатами. В огне яростно кипели котлы,
густым облаком поднимался
пар и дым, странные запахи носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под крыльца и попал под ноги бабушке.
Мастер, стоя пред широкой низенькой печью, со вмазанными в нее тремя котлами, помешивал в них длинной черной мешалкой и, вынимая ее, смотрел, как стекают с конца цветные капли. Жарко горел огонь, отражаясь на подоле кожаного передника, пестрого, как риза попа. Шипела в котлах окрашенная вода, едкий
пар густым облаком тянулся к двери, по двору носился сухой поземок.
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая стая подпустила в меру и сидела кучно или чтоб вся стая нечаянно налетела на охотника; убивать
пару, то есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из другого двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную стаю, которая притаилась в
густой озими, так что ни одного стрепета не было видно; в нескольких саженях двое из них подняли свои черные головки, кучер мой увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из другого по взлетевшей стае: трое остались на земле, два упали сверху; стрепетов было штук тридцать.
Я всегда встречал их уже
парами, уже занятых своими гнездами, которые вьют они в лесных опушках, в перелесках и предпочтительно на деревьях, растущих по речкам и ручьям, но никогда в средине
густого и большого леса.
Подобно как в мрачную атмосферу,
густым туманом отягченную, проникает полуденный солнца луч, летит от жизненной его жаркости сгущенная
парами влага и, разделенная в составе своем, частию, улегчася, стремительно возносится в неизмеримое пространство эфира и частию, удержав в себе одну только тяжесть земных частиц, падает низу стремительно, мрак, присутствовавший повсюду в небытии светозарного шара, исчезает весь вдруг и, сложив поспешно непроницательной свой покров, улетает на крылех мгновенности, не оставляя по себе ниже знака своего присутствования, — тако при улыбке моей развеялся вид печали, на лицах всего собрания поселившийся; радость проникла сердца всех быстротечно, и не осталося косого вида неудовольствия нигде.
В эту же минуту раздалось мерное пыхтенье локомотива, и из дебаркадера выскочило и понеслось
густое облако серого
пара.
Из-за рощи открывалось длинное строение с высокой трубой, из которой шел
густой дым, заставивший подозревать присутствие
паров.
Быстро понесла их
пара серых рысаков по торцовой мостовой. Калинович снова почувствовал приятную качку хорошего экипажа и ощутил в сердце суетную гордость — сидеть, развалившись, на эластической подушке и посматривать на
густую толпу пешеходов.
Ечкинские нарядные тройки одна за другою подкатывали к старинному строгому подъезду, ярко освещенному, огороженному полосатым тиковым шатром и устланному ковровой дорожкой. Над мокрыми серыми лошадьми клубился
густой белый пахучий
пар. Юнкера с трудом вылезали из громоздких саней. От мороза и от долгого сидения в неудобных положениях их ноги затекли, одеревенели и казались непослушными: трудно стало их передвигать.
Поддадут — и
пар застелет
густым, горячим облаком всю баню; все загогочет, закричит.
Животрепещущая дама, вооруженная большим кухонным ножом, засучив правый рукав своей кофты, прямо направилась к двери конторы и еще раз приложила ухо к створу. И сомнения никакого не было, что злосчастная
пара наслаждается сном безмятежным: так и слышно, как один, более сильный, субъект
гудет гусаком, а другой, нежнейший, выпускает придыханием протяжные «пхэ».
И мистер Борк пошел дальше. Пошли и наши, скрепя сердцем, потому что столбы кругом дрожали, улица
гудела, вверху лязгало железо о железо, а прямо над головами лозищан по настилке на всех
парах летел поезд. Они посмотрели с разинутыми ртами, как поезд изогнулся в воздухе змеей, повернул за угол, чуть не задевая за окна домов, — и полетел опять по воздуху дальше, то прямо, то извиваясь…
Приходилось разбираться в явлениях почти кошмарных. Вот рано утром он стоит на постройке у собора и видит — каменщики бросили в творило извести чёрную собаку. Известь только ещё гасится, она кипит и булькает, собака горит, ей уже выжгло глаза, захлёбываясь, она взвизгивает, судорожно старается выплыть, а рабочие, стоя вокруг творила в белом
пару и пыли, смеются и длинными мешалками стукают по голове собаки, погружая искажённую морду в
густую, жгучую, молочно-белую массу.
Третья казарма — длинное, когда-то желтое, грязное и закоптелое здание, с побитыми в рамах стеклами, откуда валил
пар… Голоса
гудели внутри… Я отворил дверь. Удушливо-смрадный
пар и шум голосов на минуту ошеломил меня, и я остановился в дверях.
И это в то время, когда кругом кипела жизнь,
гудел всегда полный народа Охотный ряд, калейдоскопом пестрел широкий Китайский проезд, и
парами, и одиночками, и гружеными возами, которые спускались от Лубянской площади, упирались в канат и поворачивали в сторону, то к Большому театру, то к Китайской стене, чтобы узким проездом протолкаться к Охотному ряду и дальше.
Огромный «Илья Муромец» могучим вздохом выпустил в борт пристани
густой клуб белого
пара и плавно, лебедем, двинулся против течения.
Промчался поезд, деревья недовольно
загудели, задрожала земля, между сучьев появился белый
пар.
Раздался третий свисток, вагоны дернулись, покатились и исчезли в
густом облаке серого
пара.
Мы вышли из западни. И без того душный воздух был теперь наполнен
густыми клубами динамитных
паров и пылью. Лампы погасли. Мы очутились в полном мраке. Выйдя из западни, мы ощутили только одно — глубокую,
густую темь. Эта темь была так густа, что осенняя ночь в сравнении с ней казалась сумерками. Дышалось тяжело. Ощупью, по колено в воде, стараясь не сбиться с деревянной настилки, мы пошли к камере. Я попробовал зажечь спичку, но она погасла. Пришлось ожидать, пока вентилятор очистит воздух.
Господин Жуквич, наконец, показался в дверях. Это был весьма благообразный из себя мужчина, с окладистою, начинавшею седеть бородою, с
густыми, кудрявыми, тоже с проседью, волосами, одетый во франтоватую черную фрачную
пару; глаза у него были голубые и несколько приподнятые вверх; выражение лица задумчивое. При виде князя он весь как-то склонился и имел на губах какую-то неестественную улыбку.
Паром заскрипел, закачался и поплыл от берега. Перевозный шалаш, опрокинутая лодка, холмик с церковью мгновенно, будто подхваченные неведомою силой, уносятся от нас, а мысок с зеленою подмытою ивой летит нам навстречу. Тюлин поглядел на мелькающий берег, почесал
густую шапку своих волос и перестал пихаться шестом.
Вдоль дороги от Петербурга, расстилая направо и налево
густые облака пыли, неслась на лихой шестерне почтовых открытая коляска, за которою едва успевали скакать дрожки, запряженные щегольской
парою разношерстных лошадей.
Около этой
пары, к которой случайно помещался ближе всех Истомин, сгруппировалась очень
густая толпа, внимательно следившая за их речами.
Паром, нагруженный возами и мужиками, задвигался по реке, противоположный берег которой заслонялся совершенно серым мутным туманом; в кузницах подле постоялого двора
загудели меха, зазвенело железо.
И сидели себе старые люди на призьбах (завалинках), а молодые под тынами, в
густой тени от хат да от вишневых садов, так что и разглядеть было невозможно, и только тихий говор людской слышался там и сям, а то и сдержанный смех или иной раз — неосторожный поцелуй какой-нибудь молодой
пары…
Над малинником
гудели осы и пчелы. В зелени ветел суматошно прыгали молодые воронята, а на верхних ветвях солидно уместились старые вороны и строго каркали, наблюдая жизнь детей. Из города доплывал безнадежный зов колокола к вечерней службе, где-то озабоченно и мерно пыхтел
пар, вырываясь из пароотводной трубки, на реке вальки шлепали, и плакал ребенок.
Огромный неуклюжий самовар из красной меди, занимавший чуть ли не половину стола, пыхтел и отдувался, как толстяк, обремененный тяжкою ношей, в знойное время; из него валили, клубясь и журча,
густые струи серого
пара, то направляясь на соседнее окно и обдавая его крупными каплями, то вдруг обращаясь косою полосой на сальный огарок, находившийся тут же, между чайником и чашками.
А из распахнутых настежь дверей катален
пар, как дым пожарный, валит, оседая по застрехам хлопками
густой, белой кружевины.
На востоке светилась заря, звезд стало меньше, и еще
гуще морозный
пар подымался над землею.
Цезарь спит и тихо, точно бредящая собака, взвизгивает во сне. Одна из его могучих желтых лап высунулась в ту щель внизу решетки, куда просовывают пищу, и небрежно свесилась наружу. Голову он спрятал в другую лапу, согнутую в колене, и сверху видна только
густая темная грива. Рядом с ним свернулась в клубок, точно спящая кошечка, его львица. Цезарь спит беспокойно и иногда вздрагивает. Дыхание клубами горячего
пара вылетает из его широких ноздрей.
Через несколько минут Ашанин уже был наверху к подъему флага.
Пары гудели. Капитан и старший офицер, стоявшие на мостике, видимо, были возбуждены, и лица у обоих выражали нетерпение.
Все гребные суда были подняты, и орудия закреплены по-походному.
Пары гудели.
Пары уже
гудели. Шлюпки были подняты. «Выхаживали» на шпили [Шпиль — вертикальный ворот, которым поднимают якорь.], поднимая якорь.
Весь день погода была пасмурная.
Густой туман наподобие тяжелой скатерти повис над морем и закрывал вершины гор. Наиболее сильная конденсация
пара происходит около мыса Туманного, отчего он и получил свое название. Мыс Золотой гораздо ниже его и состоит из эпидотизированного порфирита, который под влиянием атмосферных явлений принимает желтую окраску. Осенью вершина мыса покрывается блестящей золотисто-желтой травой. Вероятно, оба эти обстоятельства и дали повод окрестить его таким поэтическим названием.
Не успели они таким образом обойти деревню из двора во двор, как уж на том конце, с которого они начали, закурилася не в урочный час лохматая, низкая кровля, а через час все большое село, как кит на море, дохнуло: сизый дым взмыл кверху как покаянный вздох о греховном ропоте, которым в горе своем согрешил народ, и, разостлавшись облаком, пошел по поднебесью; из щелей и из окон пополз на простор
густой потный
пар, и из темных дверей то одной, то другой избы стали выскакивать докрасна взогретые мужики.
— Дело нечисто, тут что-то сделано, —
загудел народ и, посбросав последнее платье с плеч, мужики так отчаянно заработали, что на плечах у них задымились рубахи; в воздухе стал потный
пар, лица раскраснелись, как репы; набожные восклицания и дикая ругань перемешивались в один нестройный гул, но проку все нет; дерево не дает огня.
Прошло несколько минут, и темнота еще
гуще скутала эту
пару, и магнетизм шевелившейся на голове Висленева нежной руки, вместе с усыпляющим теплом камина, помутил ясность представлений в его уме до того, что он изумился, увидя над своим лицом лицо Глафиры.
Я не знал, как мы переберемся через эту реку: моста нигде не было видно, и ни живой души нигде не шевелилось; но пока я размышлял об этом затруднении, наш извозчик сложил у рта трубкой свои ладоши и протрубил какой-то гулкий звук, в ответ на который на том берегу что-то щелкнуло, и из темени
густых теней пополоз на шестах небольшой
паром, сколоченный из двух плоскодонных лодок.
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по рукам и ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих
густыми клубами
пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем. Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых преступников, которые осмеливались ослушаться воли короля.
Иван Алексеич повел носом. Пахло фруктами, спелыми яблоками и грушами — характерный осенний запах Москвы в ясные сухие дни. Он остановился перед разносчиком, присевшим на корточках у тротуарной тумбы, и купил
пару груш. Ему очень хотелось пить от
густого, пряного соуса к дикой козе, съеденной в ресторане. Груши оказались жестковаты, но вкусны. Иван Алексеич не стеснялся есть их на улице.
Из окна кто-то вынул внутрь рамочку, затянутую пузырем; пахнул
пар, и вслед за ним из отверстия оконного высунулось обвитое этим
паром, как облачком, желтовосковое, в
густых сборах, лицо старушки. Она закашлялась, и тогда, казалось, вылетали изо рта ее вспышки дыма. Ласковым голосом спросила она, что нужно цыганам.
— Бежать?.. Нет, лучше умереть. Пускай казнят меня, только на родной земле! — произнес глухо Вольдемар и увлек свою спутницу к толпе, рябевшей в
густом слое
паров.