Неточные совпадения
Утренняя роса еще оставалась внизу на
густом подседе
травы, и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко было Константину Левину мять свою
траву, он въехал в луг. Высокая
трава мягко обвивалась около колес и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.
Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая
трава, надулись почки калины, смородины и липкой спиртовой березы, и на обсыпанной золотым цветом лозине
загудела выставленная облетавшаяся пчела.
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и
густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных
трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
Сквозь тонкие, высокие стебли
травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в
гуще.
Со всех сторон из
травы уже стал подыматься
густой храп спящего воинства, на который отзывались с поля звонкими ржаньями жеребцы, негодующие на свои спутанные ноги.
Так в Африке, где много Обезьян,
Их стая целая сидела
По сучьям, по ветвям на дереве
густомИ на ловца украдкою глядела,
Как по
траве в сетях катался он кругом.
Мария Романовна тоже как-то вдруг поседела, отощала и согнулась; голос у нее осел, звучал глухо, разбито и уже не так властно, как раньше. Всегда одетая в черное, ее фигура вызывала уныние; в солнечные дни, когда она шла по двору или гуляла в саду с книгой в руках, тень ее казалась тяжелей и
гуще, чем тени всех других людей, тень влеклась за нею, как продолжение ее юбки, и обесцвечивала цветы,
травы.
Самгин, облегченно вздохнув, прошел в свою комнату; там стоял
густой запах нафталина. Он открыл окно в сад; на
траве под кленом сидел густобровый, вихрастый Аркадий Спивак, прилаживая к птичьей клетке сломанную дверцу, спрашивал свою миловидную няньку...
Он стал расталкивать товарищей локтями и плечами, удивительно легко, точно ветер
траву, пошатывая людей. Вытолкнув Самгина из
гущи толпы, он сказал...
У самых источников росли прекрасные деревья: тополи, дубы, ели, айва, кусты папоротника, шиповника и
густая сочная
трава.
По горе, между
густой зеленью, местами выбегали и опять прятались тропинки, по которым, казалось, могли бы ползать разве муравьи; а кое-где выглядывала угрюмо из
травы кучка серых камней, образуя горб, там рытвина, заросшая кустами.
Видим: в одном месте из
травы валит, как из миски с супом,
густой пар и стелется по долине, обозначая путь ключа.
Между тем около нас все так красиво: над нами веерные пальмы и томаны расстилали
густую тень, берега плотно заросли
травой и лесом.
Место, где раскинулись палатки, было восхитительно: на высоком берегу безымянной речушки, в двух шагах от тенистой березовой рощи; кругом волновалась
густая зеленая
трава, точно обрызганная миллионами пестрых лесных цветочков.
Сквозь
густые кусты орешника, перепутанные цепкой
травой, спускаетесь вы на дно оврага.
Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб;
густая, высокая
трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко.
В этих местах растет
густой смешанный лес с преобладанием кедра. Сильно размытые берега, бурелом, нанесенный водой, рытвины, ямы, поваленные деревья и клочья сухой
травы, застрявшие в кустах, — все это свидетельствовало о недавних больших наводнениях.
Вечером я узнал от него, что на 4 км ниже в Иман впадает еще одна большая река — Нэйцухе [Нэй-чу-хэ — река, вытекающая изнутри.]. Почти половина ее протекает по низине Лофанзы среди кочковатых болот, покрытых высокой
травой и чахлой кустарниковой порослью. По его словам, Нэйцухе очень извилиста.
Густые смешанные леса начинаются в 40 км от Имана. Потом идут гари и лесные болота. Из притоков Нэйцухе река Хайнето [Хэй-ни-дао — дорога с черной грязью.] славится как местность, богатая женьшенем.
Трава нынче выросла хорошая;
густые и плотные валы ложатся один возле другого, радуя сердце образцового хозяина.
Один из работников капитана, молодой парубок Иван, не стесняясь нашим присутствием, по — своему объяснял социальную историю Гарного Луга. Чорт нес над землей кошницу с панами и сеял их по свету. Пролетая над Гарным Лугом, проклятый чертяка ошибся и сыпнул семена
гуще. От этого здесь панство закустилось, как бурьян, на том месте, где случайно «ляпнула» корова. А настоящей
траве, то есть мужикам, совсем не стало ходу…
Березы, осины, тополи, ивы, ясени, бузина, черемуха, таволга, боярышник, а между ними
трава в рост человека и выше; гигантские папоротники и лопухи, листья которых имеют более аршина в диаметре, вместе с кустарниками и деревьями сливаются в
густую непроницаемую чащу, дающую приют медведям, соболям и оленям.
Когда куличата подрастут и труднее станет прятаться им в степной, иногда невысокой
траве, отец с матерью выводят их в долочки и вообще в такие места, где
трава выше и
гуще или где растет мелкий степной кустарник; там остаются они до совершенного возраста молодых, до их взлета, или подъема.
Болотные куры весною оказываются очень поздно, когда болота и заливы прудов уже обрастут
густою зеленью
трав.
Первое уменьшение числа перепелок после порядочного мороза или внезапно подувшего северного ветра довольно заметно, оно случается иногда в исходе августа, а чаще в начале сентября; потом всякий день начинаешь травить перепелок каким-нибудь десятком меньше; наконец, с семидесяти и даже восьмидесяти штук сойдешь постепенно на три, на две, на одну: мне случалось несколько дней сряду оставаться при этой последней единице, и ту достанешь, бывало, утомив порядочно свои ноги, исходив все места, любимые перепелками осенью: широкие межи с полевым кустарником и
густою наклонившеюся
травою и мягкие ковылистые ложбинки в степи, проросшие сквозь ковыль какою-то особенною пушистою шелковистою травкою.
Я слыхал также от достоверных людей, что перепелок нахаживали случайно зимою, именно под наклоном
густой, высокой
травы, растущей по межам и даже в сурочьих норах, изнутри всегда плотно затыкаемых самими сурками не близко к выходу; перепелки были живы, но находились в каком-то полусонном состоянии; будучи внесены в теплое жилье и посажены в клетку, они скоро принимались за корм и совсем оправлялись.
Кочек на них бывает мало, а на грязях и ржавчинах не растет почти и
трава; зато нередко обрастают они кругом гривами
густого, мелкого камыша, хвоща и необыкновенно высокой осоки.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов]
Трав и цветов мало в большом лесу:
густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Разница состоит в следующем: яйца травников не только вдвое меньше, но и цветом гораздо светлее и зеленее; пестрины на них не темно-коричневые, а зеленовато-темно-серые; молодых они не выводят в
густые луга и хлеба, а держатся с ними в болотах и потом в осоке и
траве по берегам прудов.
Я этого не оспариваю, но должен сказать, что и самые маленькие гусята очень бойки и вороваты и часто уходили у меня из глаз в таких местах, что поистине надобно иметь много силы, чтоб втискаться и даже бегать в
густой чаще высокой
травы и молодых кустов.
Судя по времени начала их крика, подумать, что коростели появляются очень поздно, но это будет заключение ошибочное: коростели прилетают едва ли позднее дупельшнепов, только не выбегают на открытые места, потому что еще нет на них
травы, а прячутся в чаще кустов, в самых корнях, в
густых уремах, иногда очень мокрых, куда в это время года незачем лазить охотнику.
Гнездо перепелки свивается на голой земле из сухой
травы, предпочтительно в
густом ковыле. Гнездо, всегда устланное собственными перышками матки, слишком широко и глубоко для такой небольшой птички; но это необходимо потому, что она кладет до шестнадцати яиц, а многие говорят, что и до двадцати; по моему мнению, количество яиц доказывает, что перепелки выводят детей один раз в год. Перепелиные яички очень похожи светло-коричневыми крапинками на воробьиные, только с лишком вдвое их больше и зеленоватее.
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую
траву на церковном дворе, пестрые платья и платки женщин; колокола соседних церквей
гудели в вышине; воробьи чирикали по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои деньги нищим и тихонько побрел домой.
Вместе с молодежью прошелся он по аллеям: липы немного постарели и выросли в последние восемь лет, тень их стала
гуще; зато все кусты поднялись, малинник вошел в силу, орешник совсем заглох, и отовсюду пахло свежим дромом, лесом,
травою, сиренью.
Как-то днем он долго гулял с Веркой по Княжескому саду. Уже сильно опустошенный осенью, этот чудесный старинный парк блистал и переливался пышными тонами расцветившейся листвы: багряным, пурпуровым, лимонным, оранжевым и
густым вишневым цветом старого устоявшегося вина, и казалось, что холодный воздух благоухал, как драгоценное вино. И все-таки тонкий отпечаток, нежный аромат смерти веял от кустов, от
травы, от деревьев.
Нетронутая
трава стояла стеной, в пояс вышиною, и крестьяне говорили: «Что за
трава! медведь медведем!» [Я никогда не умел удовлетворительно объяснить себе этого выражения, употребляемого также, когда говорилось о
густом, высоком несжатом хлебе: как тут прошел медведь!
Степь не была уже так хороша и свежа, как бывает весною и в самом начале лета, какою описывал ее мне отец и какою я после сам узнал ее: по долочкам
трава была скошена и сметана в стога, а по другим местам она выгорела от летнего солнца, засохла и пожелтела, и уже сизый ковыль, еще не совсем распустившийся, еще не побелевший, расстилался, как волны, по необозримой равнине; степь была тиха, и ни один птичий голос не оживлял этой тишины; отец толковал мне, что теперь вся степная птица уже не кричит, а прячется с молодыми детьми по низким ложбинкам, где
трава выше и
гуще.
Подорожная
трава была теперь покрыта
густым слоем пыли, которую оставляли за собой транспорты железа и чугуна.
А утром, чуть свет, когда в доме все еще спали, я уж прокладывал росистый след в
густой, высокой
траве сада, перелезал через забор и шел к пруду, где меня ждали с удочками такие же сорванцы-товарищи, или к мельнице, где сонный мельник только что отодвинул шлюзы и вода, чутко вздрагивая на зеркальной поверхности, кидалась в «лотоки» и бодро принималась за дневную работу.
Мы были одни; только воробьи возились кругом, да ласточки бесшумно влетали и вылетали в окна старой часовни, которая стояла, грустно понурясь, среди поросших
травою могил, скромных крестов, полуразвалившихся каменных гробниц, на развалинах которых стлалась
густая зелень, пестрели разноцветные головки лютиков, кашки, фиалок.
Река, задержанная плотиной, была широка и неподвижна, как большой пруд. По обеим ее сторонам берега уходили плоско и ровно вверх. На них
трава была так ровна, ярка и сочна, что издали хотелось ее потрогать рукой. Под берегами в воде зеленел камыш и среди
густой, темной, круглой листвы белели большие головки кувшинок.
Помню, как я с жадностью смотрел иногда сквозь щели паль и подолгу стоял, бывало, прислонившись головой к нашему забору, упорно и ненасытимо всматриваясь, как зеленеет
трава на нашем крепостном вале, как все
гуще и
гуще синеет далекое небо.
Только что поднялось усталое сентябрьское солнце; его белые лучи то гаснут в облаках, то серебряным веером падают в овраг ко мне. На дне оврага еще сумрачно, оттуда поднимается белесый туман; крутой глинистый бок оврага темен и гол, а другая сторона, более пологая, прикрыта жухлой
травой,
густым кустарником в желтых, рыжих и красных листьях; свежий ветер срывает их и мечет по оврагу.
…Весна была жаркая, грозила засухой, с болот поднимался
густой, опаловый туман и, растекаясь в безветренном воздухе, приносил в город душный, кислый запах гниющих
трав.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый шелест молодых
трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на деревьях, и всюду невидимо играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным запахом. Словно туго натянутые струны
гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
Ночь была лунная, в
густом монастырском саду, покрытом тенями, лежала дремотная тишина; вдруг одна тень зашевелилась, зашуршала
травою и — чёрная, покачиваясь, подошла к забору.
Дом Кожемякина раньше был конторою господ Бубновых и примыкал к их усадьбе. Теперь его отделял от земли дворян пустырь, покрытый развалинами сгоревшего флигеля, буйно заросший дикою коноплёю, конским щавелём, лопухами, жимолостью и высокой, жгучей крапивой. В этой
густой, жирно-зелёной заросли плачевно торчали обугленные стволы деревьев, кое-где от их корней бессильно тянулись к солнцу молодые побеги, сорные
травы душили их, они сохли, и тонкие сухие прутья торчали в зелени, как седые волосы.
Он заглянул также на места степных сенокосов и полюбовался
густой высокой
травой, которую чрез несколько дней надо было косить.
Выбор мест бывает различен не только по времени года, но и по времени дня. Весною, пока вода еще несколько мутна, рыба бродит зря, как говорят охотники, и клюет везде на всех глубинах, ибо берега рек еще не определились, не заросли по местам
густою осокой, аиром или камышом; еще не поднялись со дна водяные
травы, не всплыли лопухи; береговые деревья и кусты не оделись листьями, не покрыли прозрачные воды тенью зеленого навеса, маня рыбу пищею во всякое время и прохладою в полдень.
Уженье линей на мелких местах, посреди
густых водяных
трав, что случается очень часто, требует особенной ловкости и уменья: запутавшись, завертевши лесу за
траву, линь вдруг останавливается неподвижно; разумеется, тащить не должно; но если рыбак, ожидая времени, когда линь придет в движение, опустит удилище и будет держать лесу слишком наслаби, то иногда линь с такою быстротою бросается в сторону, что вытянет лесу в прямую линию и сейчас ее порвет (разумеется, линь большой); а потому советую удить в
травах на лесы самые толстые, крепкие и употреблять удилища не слишком гибкие.
Сидя тихо и смирно с удочкой на берегу озера или речного залива, проросшего
травами, а иногда притаясь в лодке в
густых камышах пруда, я имел случай нередко, хотя поверхностно, наблюдать любопытную картину рыбьего боя: [Процесс метанья, или боя, икры даже этих трех пород, сейчас мною названных, наблюдать очень трудно, потому что он происходит по большей части в
травах или камышах, а главное потому, что рыба боится приближения человека.