Неточные совпадения
— В наше
греховное время, — плавно начал священник, с чашкой чая в руках, — вера во всевышнего есть единственное прибежище рода человеческого во всех скорбях и испытаниях
жизни, равно как в уповании вечного блаженства, обетованного праведникам…
Павлин. Роптать — величайший грех. Надобно с тихой душою и покорно принимать возмездие за
греховную нашу
жизнь.
Но эстетическое мироощущение, артистизм, содержит в себе некую высшую, непреложную, хотя и не самую последнюю, правду
жизни, а его полное отсутствие не только составляет уродство и бедность, но и есть признак духовной бескрылости,
греховной ограниченности.
Порча и растление, при отсутствии смерти, с течением времени овладели бы человеческой
жизнью настолько, что никакая праведность не могла бы оградиться от его влияния:
греховному человечеству, наделенному даром бессмертия, угрожало превращение в дьяволов или, по крайней мере, приближение к тому совершенству во зле, которое присуще лишь отцу лжи и его клевретам.
Конечно, и эту сторону
жизни имеет в виду великий апостол в своем огненном вопле человеческого бессилия: «В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона
греховного, находящегося в членах моих.
Болезненно отозвалась на ней монастырская
жизнь. Дымом разлетелись мечты о созерцательной
жизни в тихом пристанище, как искры угасли тщетные надежды на душевный покой и бесстрастие. Стала она приглядываться к мирскому, и мир показался ей вовсе не таким
греховным, как прежде она думала; Катенька много нашла в нем хорошего… «Подобает всем сим быти», — говорил жене Степан Алексеич, и Катеньку оставили в покое… И тогда мир обольстил ее душу и принес ей большие сердечные тревоги и страданья.
Христианские учителя духовной
жизни постоянно говорят о
греховных страстях и борьбе с ними.
Если бы наш
греховный мир в нашем
греховном времени был бесконечным, не знал конца, то это был бы такой же злой кошмар, как и бесконечное продолжение во времени
жизни отдельного человека.
Эти конфликты не могут быть приведены к окончательной гармонии в пределах нашей
греховной земной
жизни.
Любовь есть сверхдобро, и в ней начинается райская
жизнь, хотя и омраченная страданием, порожденным
греховной стихией.
Такова этическая установка вовне, в
жизни социальной, этическая же установка в глубину, в отношении к
жизни духовной, требует духовной свободы от власти собственности над человеческой душой, аскезы в отношении к материальной собственности, преодоления
греховной похоти к материальным благам, недопущения себя до рабства у мира.
Та степень свободы зла, свободы
греховной похоти, которая определяет
жизнь буржуазно-капиталистического общества, этически не может быть терпима, как не может быть терпима на известной ступени нравственного сознания свобода зла и
греховной похоти, определявшей строй, основанный на рабстве, на превращении человека, несущего образ и подобие Божье, в вещь, которую можно продавать и покупать.
Есть два разных добра — добро в условиях
греховного мира, добро посюстороннее, внутри различения добра и зла оценивающее и судящее, и добро как достижение высшего качества
жизни, добро потустороннее, не оценивающее и не судящее, а изливающее свет.
Все дается
греховному человеку с трудом и с усилием, не только необходимое для поддержания
жизни хозяйство, но и Царство Божье, и вместе с тем в труде чувствуется, хотя и отяжеленное, творческое призвание человека.
В рае необходимо мыслить не меньше, а больше
жизни, чем в нашем
греховном мире, не меньше, а больше движения, но движения, не основанного на разорванном времени, движения «духа», а не «природы».
И они правы, конечно, что
греховные страсти терзают человека и искажают его
жизнь.
Это есть
греховная похоть, порожденная фантазмами в
жизни хозяйственной.
Нравственная
жизнь греховного мира слагается парадоксально и противоречиво.
Она действует в мире, в темной
греховной среде, и все ее нравственные оценки и действия усложнены многообразием и относительностью мировой
жизни и представляют затруднения для совести.
Труд создает социальную обыденность в условиях
греховного мира, но он связан с истоками
жизни, и смысл его лежит за пределами социальной обыденности.
Эта идея ада есть, конечно, насквозь человеческая, а не Божья идея, и она представляет себе конечное завершение мировой
жизни не «по ту сторону добра и зла» нашего
греховного мира, а по сю сторону.
Но «мир» означает тут не Божье творение, не многообразие космической и человеческой
жизни, а
греховное состояние мира, падшесть мира.
Сам по себе он не бабник. Влюбчивости в нем не было с той поры, когда кровь начинала играть в жилах. Не знал он страсти, не страшился ее, как чего-то
греховного; но и не позволял своему воображению вертеться около любовных сюжетов. Кое-какие"шалушки"бывали; но связи до сих пор не было. Когда придет его время, он подыщет себе подругу
жизни"посестру" — добрую, неглупую и грамотную девушку, хотя бы и из бедного дома.
Поняв, так внезапно поняв то чувство любви к одному человеку, к постороннему мужчине, то
греховное чувство, то главное звено цепи, приковывающей к дьяволу, как называла это чувство старушка Дюран, Талечка — странное дело — первый раз в
жизни не согласилась с покойной.
Государство, брак, наука и пр. оправдывают святоотеческое сознание как несение тяготы, как священное послушание
греховного человека [Результаты святоотеческого оправдания
жизни как послушания всегда и во всем в совершенстве выражены в конце XIX века еп.
В ее душе шевельнулось нечто вроде угрызения совести. Жалость к матери, всю
жизнь боготворившей ее, здоровье и самую
жизнь которой она принесла в жертву
греховной любви к сидевшему против нее человеку, приковавшему ее теперь к себе неразрывными цепями общего преступления — на мгновение поднялась в ее зачерствевшем для родственной любви сердце, и она почти враждебно, с нескрываемой ненавистью посмотрела на Талицкого.
— Поймете, барышня, все вам расскажу на чистоту, душу свою облегчу… Пусть и близкие вам люди слушают… В старом грехе буду каяться, ох, в старом… Не зазорно… Может, меня Господь Бог за это уже многим наказал, не глядите, что богат я, порой на сердце, ох, как тяжело… От греха… По слабости человеческой грехом грех и забываешь… Цепь целая, вериги
греховные, жизнь-то наша человеческая…
Христианское человечество в истории своей не осуществляло любви, благодатной
жизни в Духе, оно жило под законом природного мира, и великие подвижники его учили ожесточить сердце свое, чтобы победить
греховные страсти [Св. Исаак Сирианин говорит: «Кто всех равно любит по состраданию и безразлично, тот достиг совершенства» («Св.
Окончательное восстание класса на класс, интереса на интерес, окончательная революционная атомизация общества есть частичное возвращение к первоначальному
греховному хаосу, выходящему из подчинения закону и не желающему пройти через искупление к новой
жизни.
Вот почему психология специфически эмигрантская есть
греховная психология, убивающая источники
жизни.
И эти основы, которые в гниении своем породили страшные войны и революции, хотят реставрировать, вожделеют этой
греховной и дурной
жизни.