Неточные совпадения
Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не
пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли
гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза
гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке.
— Вы все изволите
шутить, батюшка Кирила Петрович, — пробормотал с улыбкою Антон Пафнутьич, — а мы, ей-богу, разорились, — и Антон Пафнутьич стал заедать барскую шутку хозяина жирным куском кулебяки. Кирила Петрович оставил его и обратился к новому исправнику, в первый раз к нему в
гости приехавшему и сидящему на другом конце стола подле учителя.
— Ну, ну… не пугайся! небось, не приеду! Куда мне, оглашенной, к большим барам ездить… проживу и одна! —
шутила тетенька, видя матушкино смущение, — живем мы здесь с Фомушкой в уголку, тихохонько, смирнехонько, никого нам не надобно!
Гостей не зовем и сами в
гости не ездим… некуда! А коли ненароком вспомнят добрые люди, милости просим! Вот только жеманниц смерть не люблю, прошу извинить.
— Здравствуйте, Михей Зотыч, — здоровался хозяин. — Будет вам шутки-то
шутить над нами… И то осрамили тогда на всю округу. Садитесь,
гостем будете.
— Вот в
гости к твоему братцу, к Петру Елисеичу в Крутяш пойдем, —
шутил Артем.
— Я к тебе в
гости на Самосадку приеду, писанка, —
шутил он с девочкой. — Летом будем в лес по грибы ходить… да?
— Ну, ну! Всегда одно и то же толкуете! — говорил инженер, идя за Петром Петровичем, который выходил в сопровождении всех
гостей в переднюю. Там он не утерпел, чтобы не
пошутить с Груней, у которой едва доставало силенки подать ему его огромную медвежью шубу.
Он застал ее с матерью. Там было человека два из города, соседка Марья Ивановна и неизбежный граф. Мучения Александра были невыносимы. Опять прошел целый день в пустых, ничтожных разговорах. Как надоели ему
гости! Они говорили покойно о всяком вздоре, рассуждали,
шутили, смеялись.
Бабакина. Знаете что, граф? Вы приезжайте ко мне в
гости дня на три… У меня весело, не так, как здесь… Приезжайте завтра… (Боркину.) Нет, вы это
шутите?
Она сдалась более на просьбы крестьян и, «чтобы им не было худо», осталась в Протозанове «в
гостях у сыновей» и жила просто, кушая вместе с Ольгою самое простое кушанье Ольгиного приготовления, ни о каких вопросах общего государственного управления не хотела знать и умерла спокойно, с твердостью, и даже
шутила, что теперь опять ничего не боится и что Фотий на нее, наверное, больше грозиться не будет.
— Перестаньте, господа! — сказал Ижорской. — Что вы? Мы знаем, что вы всегда
шутите друг с другом; но ведь наш
гость может подумать…
Наш брат, русский человек, любит почавкать, — начинает Фридрих Фридрихович, давая вам чувствовать, что когда он десять минут назад называл себя немецким человеком, то это он
шутил, а что, в самом-то деле, он-то и есть настоящий русский человек, и вслед за этой оговоркой Шульц заводит за хлебом-солью беседу, в которой уж
гостю приходится только молчать и слушать Фридриха Фридриховича со всяческим, впрочем, правом хвалить его ум, его добродетель, его честность, его жену, его лошадь, его мебель, его хлеб-соль и его сигары.
Хозяин с семьёй и немногими
гостями сидел за столом среди старых ткачей, солоно
шутил с дерзкими на язык шпульницами, много пил, искусно подзадоривал людей к веселью и, распахивая рукою поседевшую бороду, кричал возбуждённо...
Это был человек самоуверенный и любивший
пошутить. Прибыл он из дома богатых графов Комаровских, принимавших много
гостей, почему Андрей Карпович любил повторять, что видел у Комаровских «сокращение света».
—
Гости важные, — подтвердил Петр и продолжал: — Все, голова, наша Федосья весело праздничала; беседы тоже повечеру; тут, братец ты мой, дворовые ребята из Зеленцына наехали; она, слышь, с теми
шутит, балует, жгутом лупмя их лупит; другой, сердечный, только выгибается, да еще в стыд их вводит, голова: купите, говорит, девушкам пряников; какие вы парни, коли у вас денег на пряники не хватает!
— Сяду —
гостем буду; угощу горилкой — хозяином буду, — равнодушно
пошутил Бузыга, опускаясь на землю. — Аким, достань там, что есть.
— Смотри же, матушка Таисея, —
пошутила Манефа, — ты у меня голодом не помори Василья-то Борисыча. Не объест тебя, не бойся — он у нас, ровно курочка, помаленьку вкушает… Послаще корми его… До блинков охоч наш
гость дорогой, почаще блинками его угощай. Малинкой корми, до малинки тоже охоч… В чем недостача, ко мне присылай — я накажу Виринее.
«Что же это такое? — думал Патап Максимыч, садясь возле почетного
гостя. — Коли шутки
шутит, так эти шутки при девках
шутить не годится… Неужели правду он говорит? Чудное дело!»
— Прямо не понимаю!.. Что такое, господи!.. Она — жена моего товарища; я у них живу в нахлебниках… Вечером приехала с мужем из
гостей,
шутила, смеялась. А сейчас муж будит меня, говорит: помирает; послал за вами… Отчего это случилось, положительно не могу определить!
В одиннадцать часов подали ужинать. Все шумно сели за стол, веселые и проголодавшиеся. Токарев опять сидел рядом с Марьей Михайловной. Они теперь чувствовали себя совсем друзьями,
шутили, смеялись. Василий Васильевич разлил по бокалам донское игристое. Стали говорить шутливые тосты, чокаться. После ужина
гости начали разъезжаться.
— Эх вы, какой штука! — весело
пошутил Пекторалис и насильно посадил
гостя в кресло.
— А вот мы его за это сами проведем в свою очередь! — сердито проговорил Юрик, который чрезвычайно любил подшучивать над другими и не выносил, когда
шутили над ним. — Я уже придумалславную шутку: возьмем и напугаем как следует нашу крысу. Отнесем попку на голубятню; пусть он
погостит немного у голубков. А дверцу клетки оставим открытой. Пусть Фридрих Адольфович подумает, что попка, желая прогуляться, ушел сам из клетки. Хорошо?
Граф был угрюм, и это настроение сообщалось
гостям. Лишь изредка тучи на лбу грузинского отшельника рассеивались, и он добродушно
шутил со своими
гостями, особенно с молодыми офицерами. Любимым коньком разговора Алексея Андреевича было современное военное воспитание.
Он говорил, что ему действительно нездоровится, но что более всего его смущает то, что с него беспрестанно требуют отчета. Когда же ему
пошутили, что «даже незнакомец» заметил в нем «страданье сердца от амура», Саша вдруг вспыхнул и взглянул на нашего
гостя с невыразимою ненавистью, а потом сердито и резко оторвал...
— Вот тебе, Зизи,
гостя привел, побеседуй с ним, а то они с княжною, того и гляди, друг друга сглазят, по целым дням не наглядятся. Покойной ночи. Впрочем, это мне, а вам приятного вечера! —
пошутил он и удалился.
После трапезы, к которой был приглашен и приезжий московский
гость, царь начал
шутить с своими любимцами, приказывая то и дело наполнять их чаши, как и чашу князя Василия, дорогим фряжским вином.
Осмелившаяся похвалить бедную воспитанницу пастора, покраснев, принуждена была сознаться, что она
шутила. Катерина Рабе не оскорблялась гордым обращением с нею знатных приезжих или не примечала его: дружба Луизы, явно дававшая ей предпочтение перед всеми
гостями, вознаграждала ее за неприятности этого праздника. Когда б она знала более свет или была самолюбивей, тогда б догадалась по глазам мужчин всякого звания, по тонкой и предупредительной их услужливости, что она избрана ими царицей праздника.
Милый
гость говорил приятно и умно, рассказывал, что он определен в корпус Шлиппенбаха;
шутя, прибавлял, что назначен со своим эскадроном быть защитником гельметского замка и что первою обязанностью почел явиться в доме, в котором с детства был обласкан и провел несколько часов, приятнейших в его жизни.
Над артистами здесь
шутили, что они, вероятно, пошли вперед, чтобы известить иноков о приближении именитого
гостя, или поспешили, чтобы занять под себя помещения, а свиту владыки оставить без крова.
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко
шутила за столом с графом и другими
гостями.
Гостю показалось, что хозяин над ним обидно
шутит, и он сухо ответил...
Я уже говорил, что я не помню ни одного лица многочисленных
гостей Нордена и вижу только платья без голов: как будто это не люди были, а раскрылся, ожил и затанцевал платяной шкап; но должен добавить, что и речей я не помню, ни одного слова, хотя знаю твердо, что все, и я с ними, очень много говорили,
шутили и смеялись.