Неточные совпадения
— Э, черт, тьфу!
Господа, с вами буквально нельзя говорить! — вскрикнул Митя в последней степени раздражения и,
обернувшись к писарю, весь покраснев от злобы, с какою-то исступленною ноткой в голосе быстро проговорил ему...
— Нет-с, позвольте-с, так нельзя-с! — закричал Лебедев, вскакивая и махая руками, как будто желая остановить начинавшийся всеобщий смех, — позвольте-с! С этими
господами… эти все
господа, —
обернулся он вдруг к князю, — ведь это, в известных пунктах, вот что-с… — и он без церемонии постукал два раза по столу, отчего смех еще более усилился.
— Этот
господин въявь передергивает и подтасовывает карты, — сказал инженер, вовсе не женируясь и прямо указывая на черного
господина, так что тот даже
обернулся на это. Павел ожидал, что между ними, пожалуй, произойдет история, но черноватый
господин остался неподвижен и продолжал мрачно сопеть.
Петр Степанович быстро
обернулся. На пороге, из темноты, выступила новая фигура — Федька, в полушубке, но без шапки, как дома. Он стоял и посмеивался, скаля свои ровные белые зубы. Черные с желтым отливом глаза его осторожно шмыгали по комнате, наблюдая
господ. Он чего-то не понимал; его, очевидно, сейчас привел Кириллов, и к нему-то обращался его вопросительный взгляд; стоял он на пороге, но переходить в комнату не хотел.
— Вот
барин зашел… Пытает дорогу, — пояснила старуха. — Ну, батюшка, — с решительным видом
обернулась она ко мне, — будет тебе прохлаждаться. Напился водицы, поговорил, да пора и честь знать. Мы тебе не компания…
— Пополам с
господином Квашниным? — послышался сзади насмешливый голос. Свежевский быстро
обернулся и убедился, что этот ядовитый вопрос задал Андреа, глядевший на него со своим обычным невозмутимым видом, заложив руки глубоко в карманы брюк.
— Слышишь, папа? —
обернулась она к отцу и, подойдя близко, крикнула ему в ухо. — У
господина Потапова есть дядя Федотов.
«Христа ради,
барин, — погорелым, калекам, слепому… Христа ради копеечку!» — раздался крик его товарищей; он вздрогнул,
обернулся — и в этот миг решилась его участь. — Что же увидал он? русского дворянина, Бориса Петровича Палицына. Не больше.
Он
обернулся и увидел пред собою двух своих сослуживцев-товарищей, тех самых, с которыми встретился утром на Литейной, — ребят еще весьма молодых и по летам и по чину. Герой наш был с ними ни то ни се, ни в дружбе, ни в открытой вражде. Разумеется, соблюдалось приличие с обеих сторон; дальнейшего же сближения не было, да и быть не могло. Встреча в настоящее время была крайне неприятна
господину Голядкину. Он немного поморщился и на минутку смешался.
Господин Голядкин говорил необыкновенно мягко и ласково. Но Петрушка молчал. Он в это время возился около своей кровати и даже не
обернулся к своему
барину, что бы должен был сделать, впрочем, из одного к нему уважения.
Незнакомец остановился действительно, так шагах в десяти от
господина Голядкина, и так, что свет близ стоявшего фонаря совершенно падал на всю фигуру его, — остановился,
обернулся к
господину Голядкину и с нетерпеливо озабоченным видом ждал, что он скажет.
— Видишь, видишь! — быстро
обернулась ко мне бабушка, вся сияющая и довольная. — Я ведь сказала, сказала тебе! И надоумил меня сам
Господь поставить два золотых! Ну, сколько же я теперь получу? Что ж не выдают? Потапыч, Марфа, где же они? Наши все куда же ушли? Потапыч, Потапыч!
— До Дунаю!.. Обозлившись, с сердцов, всякое несли. Известно, невтерпеж было. Ты что думаешь, разбойники, что ли? — сказал Житков,
обернувшись и смотря Федорову прямо в лицо. — Бога, что ли, в них нет? Не знают, куда идут! Может, которым сегодня
Господу Богу ответ держать, а им об таком деле думать? До Дунаю! Да я до Дунаю-то и сам раз
барину сказал (он кивнул на меня). Точно, что сказал, потому и смотреть-то тошно было. Эка вспомнил, до Дунаю!
Молодая женщина в утреннем атласном капоте и блондовом чепце сидела небрежно на диване; возле нее на креслах в мундирном фраке сидел какой-то толстый, лысый
господин с огромными глазами, налитыми кровью, и бесконечно широкой улыбкой; у окна стоял другой в сертуке, довольно сухощавый, с волосами, обстриженными под гребенку, с обвислыми щеками и довольно неблагородным выражением лица, он просматривал газеты и даже не
обернулся, когда взошел молодой офицер.
Толь поморщился и,
обернувшись к Анатолю, сказал ему вполголоса: «
Господин адъютант, майор, кажется, ослаб от раны, скажите старшему капитану il faut en finir avec les prisoniers».
— Ты вот мне что,
барин, скажи, — вдруг заговорил он,
обернувшись к седоку, причем показал свое сморщенное в кулачок лицо с жиденькой седой бородкой и красными веками, — откуда этакая напасть на человека? Был извозчик у нас, Иваном звали. Молодой, годов ему двадцать пять, а то и меньше. И кто его знает, с чего, с какой такой причины, наложил на себя парень руки?
Он вскрикнул,
обернулся и увидал перед собою
господина средних лет, приземистого, плечистого, в тугом галстуке, в статском, доверху застегнутом сюртуке и широких панталонах военного покроя.
Начинается с того обыкновенно, что куда бы вы ни
обернулись, вы видите перед собою пару глаз, которые всюду следят за вами и мягко, нежно на вас устремляются; потом, глаза на мгновение переходят к вашему соседу и
господин (обладатель глаз) просит с утонченнейшею деликатностию вашего соседа уступить ему свое место.
—
Господин Полояров! Что вы глупости-то делаете! —
обернувшись к нему, досадливо огрызнулся Хвалынцев; — или вам, в самом деле, угодно натравливать на нас полицию?
Он
обернулся, но какой-то приличный с вида
господин, вытянувший ноги на спинку Володиного стула, не моргнул глазом, и Ашанин предпочел более не облокачиваться.
Нет; это даже страшно, во что нынче
обернулись эти
господа: предусмотрительны, расчетливы, холодны…
И так далее. Одним словом, этот
господин самым грубейшим образом отвел меня в мою комнату и чуть сам не уложил в постель. Я и не спорил: зачем? Надо сказать, что в эту минуту он Мне очень мало нравился. Мне было даже приятно, что он уходит, но вдруг у самой двери он
обернулся и, сделав шаг, резко протянул ко Мне обе свои белые большие руки. И прошептал...
— Застрелился? — повторил он и
обернулся с вопросом в сторону Калерии. — Там где-то… где его служба была… в Западном крае, кажется. Тетенька не сумела мне хорошенько рассказать.
Господин Рудич был там председателем мирового съезда.
— Куда прикажете,
господа? —
обернулся извозчик. — По Грачевке?
Сани уже подкатили к подъезду, и
барин в ильковой шубе быстро поднялся на крыльцо,
обернулся лицом к кучеру, что-то сказал ему и позвонил.
Не прошло и четверти часа, как он уже мчался по направлению к Пречистенке и сидя в санях сильно жестикулировал и все что-то бормотал. Удивленный кучер даже несколько раз
обернулся и подозрительно посмотрел на разговаривающего с самим собою
барина. Он видел его в таком состоянии в первый раз. Выскочив из саней у подъезда дома, где жили Шестовы, он сильно дернул за звонок в половину княгини. — Дома? — спросил он отворившего ему лакея.
— Да что вы,
барин, и то почитай шагом едем, —
обернулся к нему, не выдержав Селифонт, — папенька с маменькой чай заждались совсем, глаза все с вышки проглядели…
Он начал обдумывать, как бы ему осторожнее завести с Дарьей Николаевной этот разговор и ничего не надумал. Мысли его путались, а сани, между тем, уже остановились у подъезда дома Ивановой. Он так задумался, что кучер несколько времени обождав и видя, что
барин не выходит из саней,
обернулся и счел долгом сказать...
— В усадьбе-то у нас,
барин, опять нечисто стало! —
обернулся к нему кучер Степан, молодой парень с лунообразным лицом, опушенным жидкою белокурою бородкою.
— Благодарите,
господа, —
обернулся граф к все еще стоявшим на вытяжку безоружным офицерам, — этого армейского генерала-ветерана, ради него я прощаю вас. Клейнмихель, возврати шпаги.
— Ах, ваше преосвященство!.. Да разумеется все так самое лучшее, как вы говорите!.. — А потом
обернулась к отцу и ему сказала: — А вы, душко мое, свое нравоученье оставьте, ибо писано же, что «и имущие жены пусть живут как неимущие»… Кто же что-нибудь может против того и сказать, что як звезды на перси вам ниспадают, то это так им и слiд ниспадать и по закону и по писанию. А вы моего мужа не слухайте, а успокойте меня, в чем я вас духовно просить имею о
господе!