— Я не нуждаюсь в свидании с господином Савиным, так как такого не знаю, — отвечала молодая женщина, — повторяю вами что арестованный вами именно маркиз Сансак де Траверсе, а не Савин… Вы ошиблись. Что же касается до оскорбления
господина комиссара, то он сам довел меня до припадка бешенства своим поведением… Арестуйте меня или отпускайте на свободу — это ваше дело… Большего, чем я показала — я показать не могу, при всем моем желании…
Обратись к обвиняемому со своими требованиями
господин комиссар вежливо, предъяви он ему сразу приказ прокурора, без которого никто не может быть арестован, а главное, не позволь он себе врываться в его спальню и оскорблять ни в чем не повинную и вполне уважаемую женщину, то, конечно, ничего бы не случилось.
Неточные совпадения
«Мы, Емилий Буллей,
комиссар полиции города Парижа, и в особенности Тюльерийского отделения. Во исполнение приказаний
господина префекта полиции от 23 апреля...
Некоторые утверждали, что для этого надобно выбрать особых
комиссаров и назначить им жалованье; наконец князь Индобский, тоже успевший попасть в члены комитета, предложил деньги, предназначенные для помещичьих крестьян, отдать помещикам, а раздачу вспомоществований крестьянам казенным и мещанам возложить на кого-либо из членов комитета; но когда ни одно из сих мнений его не было принято комитетом, то князь высказал свою прежнюю мысль, что так как дела откупов тесно связаны с благосостоянием народным, то не благоугодно ли будет комитету пригласить
господ откупщиков, которых тогда много съехалось в Москву, и с ними посоветоваться, как и что тут лучше предпринять.
Городничий договорил за два рубля праздношатающегося мещанина Данилку, по прозвищу „
Комиссара“, дабы тот уворовал коня у
господина Глича.
— Никак нет,
господин профессор, — ответил толстяк, — позвольте представиться — капитан дальнего плавания и сотрудник газеты «Вестник промышленности» при Совете Народных
Комиссаров.
—
Господа судьи, — начал он, — на скромной скамье подсудимых суда исправительной полиции сидит в настоящую минуту человек далеко не скромный. Вы только что слышали показания свидетелей, обрисовавших вам возмутительное поведение подсудимого, по отношению к полицейскому сержанту Флоке и
комиссару Морелю. Неудовольствовавшись этим, обвиняемый позволил себе бранить неприличными словами Французскую республику и высших представителей.
Не успел Николай Герасимович окончить беседу с Мадлен, как в дверь раздался стук и, не дождавшись даже разрешения войти, ее отворили, и в комнате очутились два
господина — полицейский
комиссар, опоясанный своим официальным шарфом, и мнимый чиновник статистического бюро — сыщик.
В кабинете, рядом с
комиссаром, сидел у письменного стола какой-то сухой, белокурый, с небольшой клинообразной бородкой
господин.
— Оскорби в присутствии моем какой-нибудь русский чиновник Францию, и я, хотя и женщина, но поступила бы так, как поступил
господин Савин с французским
комиссаром, — закончила она свое показание.
Оказалось, однако, что
комиссар принял все меры предосторожности, и у ворот дома стояли два полицейских сержанта в форме и два каких-то штатских
господина, видимо, сыщики.
— Лучше и короче! — прервал карлу фельдмаршал, взял у него сверток, не показывая большого нетерпения, и, прочтя адрес, закричал стоявшему в отдалении молодому офицеру: — Михайла! попроси ко мне
господина генерал-кригс-комиссара.
— Входим мы сюда вследствие законного права, — ответил сухо
комиссар, — я пришел именем закона вас арестовать,
господин Савин.
Кончилось все это тем, что слова и действия Савина попали в полицейский протокол, а избитый
комиссар, опоясавшись официальным трехцветным шарфом, объявил Николаю Герасимовичу, что во имя закона он его арестовывает за оскорбление действием представителя власти при исполнении им служебных обязанное стей, за оскорбление словами французской республики и ее главы
господина президента.
— Все эти басни нам давно известны и не подействуют на меня,
господин Савин… — возразил
комиссар. — Мы знаем, что вы русский офицер, а не французский маркиз, вследствие этого вы обвиняетесь в ношении чужой фамилии. Лежащая же в постели женщина не ваша жена, а парижская кокотка Мадлен де Межен.