Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие не в пажитях,
Не в соболях, не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград
Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот и счастлив я! —
«А где возьмешь косушечку?»
— Да вы же дать сулилися…
Придет, глядит начальником
(Горда свинья: чесалася
О барское крыльцо!),
Кричит: «Приказ по вотчине!»
Ну, слушаем приказ:
«Докладывал я
барину,
Что у вдовы Терентьевны
Избенка развалилася,
Что баба побирается
Христовым подаянием,
Так
барин приказал...
Живем за вашей милостью,
Как у
Христа за пазухой:
Попробуй-ка без
баринаКрестьянин так пожить!
— Вы вступаете в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. «
Господь и Бог наш Иисус
Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
—
Господин Долганов — есть такой! — доказывал мне, что
Христа не было, выдумка —
Христос. А — хотя бы? Мне-то что? И выдумка, а — все-таки есть, живет! Живет, Варвара Кирилловна, в каждом из нас кусочек есть, вот в чем суть! Мы, голубушка, плохи, да не так уж страшно…
—
Господа! — возгласил он с восторгом, искусно соединенным с печалью. — Чего можем требовать мы, люди, от жизни, если даже боги наши глубоко несчастны? Если даже религии в их большинстве — есть религии страдающих богов — Диониса, Будды,
Христа?
«Что может внести в жизнь вот такой хитренький, полуграмотный человечишка? Он — авторитет артели, он тоже своего рода «объясняющий
господин». Строит дома для других, — интересно: есть ли у него свой дом? Вообще — «объясняющие
господа» существуют для других в качестве «учителей жизни». Разумеется, это не всегда паразитизм, но всегда — насилие, ради какого-нибудь
Христа, ради системы фраз».
— Не попал,
господа! Острамился, простите
Христа ради! Ошибся маленько, в головизу метил ему, а — мимо! Понимаете вещь? Ах, отцы святые, а?
— Все могу,
барин: только не губите,
Христа ради!
«
Барин! — сказал он встревоженным и умоляющим голосом, — не ездите,
Христа ради, по морю!» — «Куда?» — «А куда едете: на край света».
— Слышите ли, слышите ли вы, монахи, отцеубийцу, — набросился Федор Павлович на отца Иосифа. — Вот ответ на ваше «стыдно»! Что стыдно? Эта «тварь», эта «скверного поведения женщина», может быть, святее вас самих,
господа спасающиеся иеромонахи! Она, может быть, в юности пала, заеденная средой, но она «возлюбила много», а возлюбившую много и
Христос простил…
— Клянусь, Алеша, — воскликнул он со страшным и искренним гневом на себя, — верь не верь, но вот как Бог свят, и что
Христос есть
Господь, клянусь, что я хоть и усмехнулся сейчас ее высшим чувствам, но знаю, что я в миллион раз ничтожнее душой, чем она, и что эти лучшие чувства ее — искренни, как у небесного ангела!
Слова его, конечно, были как бы и нелепые, но ведь
Господь знает, что в них заключалось-то, в этих словах, а у всех
Христа ради юродивых и не такие еще бывают слова и поступки.
Христова же церковь, вступив в государство, без сомнения не могла уступить ничего из своих основ, от того камня, на котором стояла она, и могла лишь преследовать не иначе как свои цели, раз твердо поставленные и указанные ей самим
Господом, между прочим: обратить весь мир, а стало быть, и все древнее языческое государство в церковь.
— Мой
Господь победил!
Христос победил заходящу солнцу! — неистово прокричал он, воздевая к солнцу руки, и, пав лицом ниц на землю, зарыдал в голос как малое дитя, весь сотрясаясь от слез своих и распростирая по земле руки. Тут уж все бросились к нему, раздались восклицания, ответное рыдание… Исступление какое-то всех обуяло.
Господь наш Иисус
Христос именно приходил установить церковь на земле.
Встарь бывала, как теперь в Турции, патриархальная, династическая любовь между помещиками и дворовыми. Нынче нет больше на Руси усердных слуг, преданных роду и племени своих
господ. И это понятно. Помещик не верит в свою власть, не думает, что он будет отвечать за своих людей на Страшном судилище
Христовом, а пользуется ею из выгоды. Слуга не верит в свою подчиненность и выносит насилие не как кару божию, не как искус, — а просто оттого, что он беззащитен; сила солому ломит.
— Христос-то для черняди с небеси сходил, — говорила Аннушка, — чтобы черный народ спасти, и для того благословил его рабством. Сказал: рабы,
господам повинуйтеся, и за это сподобитесь венцов небесных.
Слушает-слушает — и вдруг на самом интересном месте зевнет, перекрестит рот, вымолвит: «Господи Иисусе
Христе!» — и уйдет дремать в лакейскую, покуда
господа не разойдутся на ночь по своим углам.
Уходя в прошлое, они забывали обо мне. Голоса и речи их звучат негромко и так ладно, что иногда кажется, точно они песню поют, невеселую песню о болезнях, пожарах, избиении людей, о нечаянных смертях и ловких мошенничествах, о юродивых
Христа ради, о сердитых
господах.
— Отец, да прости ты ей
Христа ради, прости! И не эдакие сани подламываются. Али у
господ, у купцов не бывает этого? Женщина — гляди какая! Ну, прости, ведь никто не праведен…
— Ведь вот, знаешь ты, можешь! А над нищими не надо смеяться,
господь с ними!
Христос был нищий и все святые тоже…
Вот как жили у бога на глазах, у милостивого
господа Исуса
Христа!..
Душа средневековья — чувство покорности
Господу, рыцарская верность Богу,
Христу и Деве Марии — предметам любви.
Душа средневековья женственна, покорна Богу, отдается
Христу, и она же рыцарски мужественна в своем походе против врагов
Господа.
И когда болезнь, скудость, истощение тела, боязнь, вредная телу, возмущают мысль твою в радости упования твоего и в попечении по
Господу: тогда знай, что живет в тебе тело, а не
Христос».
— Ну, так
Христос с вами, спите. Прощайте,
Господь с вами.
— И что будто бы,
барин, — продолжала Груша, — цепь эту, чтобы разломать ее, дьяволы круглый год пилят, — и как только самая малость у них останется, с ушко игольное, вдруг подойдет
христов день, пропоют «
Христос воскресе!», цепь опять цела и сделается?..
— А что,
барин, правда ли, — спросила она, — когда
Христос воскрес, то пришел в ад и заковал сатану?
Он сам
Христом богом упрашивал мужа, чтобы тот взял его с собою, — и когда Евгений Петрович согласился, то надобно было видеть восторг этого
господина; об неприятеле он не может говорить без пены у рта и говорит, что вся Россия должна вооружиться, чтобы не дать нанести себе позора, который задумала ей сделать Франция за двенадцатый год.
—
Господа нашего Иисуса
Христа не было бы, если бы люди не погибли во славу его…
— Не было бы Христа-то, если бы люди не погибли его,
господа, ради!
— Да али мы нехристи. Ведь это хорошо
господам, а мы крестьяне. По-божьему надо. Такой закон
Христов.
"Ты почто, раба, жизнью печалуешься? Ты воспомни, раба,
господина твоего,
господина твоего самого
Христа спаса истинного! как пречистые руце его гвоздями пробивали, как честные нозе его к кипаристу-древу пригвождали, тернов венец на главу надевали, как святую его кровь злы жидове пролияли… Ты воспомни, раба, и не печалуйся; иди с миром, кресту потрудися; дойдешь до креста кипарисного, обретешь тамо обители райские; возьмут тебя, рабу, за руки ангели чистые, возьмут рабу, понесут на лоно Авраамлее…"
По мере того как вы будете примечать сии движения и относить их к
Христу, в вас действующему, он будет в вас возрастать, и наконец вы достигнете того счастливого мгновения, что в состоянии будете ощущать его с такой живостью, с таким убеждением в действительности его присутствия, что с непостижимою радостью скажете: «так точно, это он,
господь, бог мой!» Тогда следует оставить молитву умную и постепенно привыкать к тому, чтобы находиться в общении с богом помимо всяких образов, всякого размышления, всякого ощутительного движения мысли.
Таким образом в самое телесное общение можем мы провести и чрез него осуществить восстановленный во
Христе союз бога с натурою, если только внешнее единение будет для нас не целью и не первым побуждением, а лишь крайним выражением и последним довершением того внутреннего духовного единства, про которое сам
господь сказал: «что бог соединил, человек да не разлучает».
— Слава
господу Иисусу
Христу! — сказал тихо Михеич.
— Во имя Христа-спасителя, — сказала она дрожащим голосом, — остановитесь! Я знаю, зачем ты пришел… но
господь карает душегубство, и безвинная кровь падет на главу твою!
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою
господу Иисусу
Христу, у государя же прошу единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
«И что бы ей стоило крошечку погодить, — сетовал он втихомолку на милого друга маменьку, — устроила бы все как следует, умнехонько да смирнехонько — и
Христос бы с ней! Пришло время умирать — делать нечего! жалко старушку, да коли так Богу угодно, и слезы наши, и доктора, и лекарства наши, и мы все — всё против воли Божией бессильно! Пожила старушка, попользовалась! И сама барыней век прожила, и детей
господами оставила! Пожила, и будет!»
Ниже, через несколько записей, значилось: «Был по делам в губернии и, представляясь владыке, лично ему докладывал о бедности причтов. Владыка очень о сем соболезновали; но заметили, что и сам
Господь наш не имел где главы восклонить, а к сему учить не уставал. Советовал мне, дабы рекомендовать духовным читать книгу „О подражании
Христу“. На сие ничего его преосвященству не возражал, да и вотще было бы возражать, потому как и книги той духовному нищенству нашему достать негде.
Католический катехизис говорит: L’église est la société de fidèles établie par notre Seigneur Jésus-Christ, répandue sur toute la terre et soumise à l’autorité des pasteurs légitimes, principalement notre Saint Père — le Pape, [Церковь есть общество верующих, основанное
господом нашим Иисусом
Христом, распространенное по всей земле и подчиненное власти законных пастырей и святого нашего отца — папы.] подразумевая под pasteurs légitimes человеческое учреждение, имеющее во главе своей папу и составленное из известных, связанных между собой известной организацией лиц.
«Иисус
Христос — мой
господь и учитель, — говорит Баллу в одной из статей, обличающей непоследовательность христиан, признающих право защиты и войны.
Намереваясь без сопротивления переносить все направленные на нас нападения, мы, между тем, с своей стороны, намерены не переставая нападать на зло мира, где бы оно ни было, вверху или внизу, в области политической, административной или религиозной, стремясь всеми возможными для нас средствами к осуществлению того, чтобы царства земные слились в одно царство
господа нашего Иисуса
Христа.
— Усердно помолимся
господу нашему Иисусу
Христу и угодникам его Кузьме-Дамиану, а также Андрию Первозванному, да просветят силою благостной своей сердце отрока и приуготовят его к восприятию мудрости словесной!
— Терпел земную жизнь
Христос,
господь бог наш, и нам повелел терпеть.
— Дунюшка, опомнись!
Христос с тобой… Не гневи
господа… Един он властен в жизни… Полно! Я тебя не оставлю… пока жить буду, не оставлю… — повторял отец, попеременно прикладывая ладонь то к глазам своим, то к груди, то ласково опуская ее на голову дочери.
— Илюша! И родить тебя не просил ты… — смешно Протянув руку к Илье, сказал ему дядя. — Нет, ты деньги возьми, —
Христа ради! Ради души моей спасенья…
Господь греха мне не развяжет, коли не возьмёшь…
— Помилуйте, — говорил он, — смешно даже смотреть! Я к ним с полною моей откровенностью: пристройте, говорю, старика,
господа! А они в ответ: бог подаст, Петр Иваныч! И ведь еще смеются, молодые люди… ах, молодые люди! Обижают молодые люди старика, да еще язык высовывают! Только и я, знаете, не промах: зачем, говорю, мне
Христа ради кусок себе выпрашивать! Я и сам, коли захочу, свой кусок найду!
— А как бы я стал мокрую-то снасть на огниво наматывать? Што ты,
барин,
Христос с тобой! Первое — мокрая снасть стоит коробом, не наматывается правильно, а второе — она от воды скользкая делается, свертывается с огнива… Мне вон как руки-то обожгло, погляди-ко!