Самгин постоял в саду часа полтора и убедился, что средний
городской обыватель чего-то побаивается, но обезьянье любопытство заглушает его страх. О политическом значении события эти люди почти не говорят, может быть, потому, что не доверяют друг другу, опасаются сказать лишнее.
— Все это верно, голубчик, — еще тише сказал писатель. — И осатанелость крестьянской души, как вы отлично назвали, пойдет все дальше. Купон выел душу нашего
городского обывателя, и зараза эта расползется по всей земле. Должно быть, таков ход истории. Это называется дифференциацией.
Эта последняя весть достигла лесных чащ, многочисленных в то время на земле русской, где укрывались разного рода беглые «лихие люди», сплотившиеся в правильно организованные шайки и наводившие на мирных поселян и
городских обывателей страх, не меньший, чем там и сям появлявшиеся с окраин татарские полчища.
В самой Москве были приняты следующие гигиенические меры: в черте города было запрещено хоронить и приказано умерших отвозить на вновь устроенные кладбища, число которых возросло до десяти, кроме того, велено погребать в том платье, в котором больные умерли. Фабричным с суконных фабрик было приказано явиться в карантин, неявившихся велено бить плетьми. Сформирован был батальон сторожей из
городских обывателей и наряжен в особые костюмы.
В воеводском доме в Переяславле с самого раннего утра, вследствие съезда гонцов, шла необычная суетня. Кроме привезших «росписи» и проходивших в дом по очереди, у ворот стояла многочисленная разношерстная толпа, состоявшая из
городских обывателей соседних к городу сельчан и других разного рода и звания людей.
Неточные совпадения
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы
городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов
обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
«В то время, как в Европе успехи гигиены и санитарии», — дальше говорилось о плохом состоянии
городских кладбищ и, кстати, о том, что козы
обывателей портят древесные посадки, уничтожают цветы на могилах.
А сам уже поднимает два шара на коромысле каланчи, знак Тверской части.
Городская — один шар, Пятницкая — четыре, Мясницкая — три шара, а остальные — где шар и крест, где два шара и крест — знаки, по которым
обыватель узнавал, в какой части города пожар. А то вдруг истошным голосом орет часовой сверху...
Над массами тяготеют два закона: над
городскими пролетариями — закон отчаяния, над
обывателями деревень, — закон бессознательности.
Характер отношений Кувалды и учителя к улице точно определился следующим примером. Однажды в трактире обсуждалось постановление
городской думы, коим
обыватели Въезжей улицы обязывались: рытвины и промоины в своей улице засыпать, но навоза и трупов домашних животных для сей цели не употреблять, а применять к делу только щебень и мусор с мест постройки каких-либо зданий.
— Ну так что же? — уж с большим задором возразил Мохов. — Какое же здесь крестьянство, скажите на милость? Окромя усадебной земли, что же есть? Оброчных две статьи, землицы малая толика, в аренду сдана, никто из гольтепы ее не займет… Есть еще каменоломня… Тоже в застое. Будь здесь
городское хозяйство, одна эта статья дала бы столько, что покрыла бы все поборы с мелких
обывателей… А теперь доход-то весь плёвый, да половину его уворуют… Так-то-с!
Потом
городской голова и персидский сановник поехали осматривать зверинец.
Обыватели видели, как их Степан Иваныч, красный от шампанского, веселый, очень довольный, водил перса по главным улицам и по базару, показывая ему достопримечательности города, водил и на каланчу.
В одном из городов, расположенных по ею сторону Уральского хребта, разнесся слух, что на днях прибыл в город и остановился в гостинице «Япония» персидский сановник Рахат-Хелам. Этот слух не произвел на
обывателей никакого впечатления: приехал перс, ну и ладно. Один только
городской голова, Степан Иванович Куцын, узнав от секретаря управы о приезде восточного человека, задумался и спросил...
Город был разделен на четыре части, в каждую был назначен особый комендант. На них возложены наблюдение за
обывателями и ответственность за их верность. Еврейский квартал города поставлен на военную ногу. Обыватели-евреи получили вооружение и содержали
городские караулы [Петрушевский А. Генералиссимус князь Суворов.].