Его речь полилась плавнее,
голос окреп, события жизни связно потянулись одно за другим, развиваясь, точно клубок серых ниток, и освобождая маленькую, хилую душу от грязных и тяжёлых лохмотьев пережитого ею.
Обо всем этом второй актер сообщал с полным равнодушием, медленно покачивая туловище налево и направо. Но Цирельман уже не нуждался в его поддержке. С каждой фразой его
голос крепнул и в нем все сильнее, как рокот металлических струн, трепетала древняя, многовековая библейская скорбь, которая, точно плач по утерянном Иерусалиме, рыдает с такой неутолимой и горестной силой во всех еврейских молитвах и песнях.
Она опять запела. И еще несколько песен спела. Буйный восторг, несшийся от толпы, как на волне, поднял ее высоко вверх. Глаза вдохновенно горели,
голос окреп. Он наполнил всю залу, и бился о стены, и — могучий, радостный, — как будто пытался их растолкнуть.
Неточные совпадения
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и
окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и
крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим
голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Самгин вспомнил отзыв Суслова о его марксизме и подумал, что этот человек, снедаемый различными болезнями, сам похож на болезнь, которая усиливается, он помолодел,
окреп, в его учительском
голосе все громче слышны командующие ноты. Вероятно, с его слов Любаша на днях сказала...
Начал он надтреснутым, срывающимся
голосом, но потом очень скоро
голос его
окреп и зазвенел на всю залу, и так до конца речи.
Сначала у ней
голос дрогнул, но потом
окреп и разлился в утреннем воздухе, точно серебро.
Но уже и
голос певицы не звучал как разбитый: он согрелся и
окреп.
Друзья! Дадим друг другу руки
И вместе двинемся вперед,
И пусть, под знаменем науки,
Союз наш
крепнет и растет…
Не сотворим себе кумира
Ни на земле, ни в небесах,
За все дары и блага мира
Мы не падем пред ним во прах.
Жрецов греха и лжи мы будем
Глаголом истины карать,
И спящих мы от сна разбудим
И поведем за ратью рать.
Пусть нам звездою путеводной
Святая истина горит.
И верьте,
голос благородный
Недаром в мире прозвучит.
И знаешь, Дуня, — тут
голос Наташи
окреп и вырос, — меня так потянуло к ней, сильно-сильно.
Голос мой
крепнет понемногу, волнение и страх заменяются сладкою, захватывающею волною. Какой-то быстрый вихрь подхватывает и уносит меня, заставляет забыть про все окружающее…
Я вижу перед собой угрюмое бледное лицо, пламенные глаза, прекрасную, гордую голову, и в груди моей разливается огонь сочувствия, жалости безысходной тоски. Мне до боли жаль этого несчастного, одинокого Мцыри… Представляю в его положении себя… Жаль и себя, безумно жаль. Он, я — все смешивается… Ах, как грустно и как сладко! Какая-то волна поднимается со дна души и захлестывает меня. Накатила, подхватила и понесла.
Голос мой
крепнет и растет.
Кончено. Начинаю стихи.
Окреп, слава Богу,
голос. Прояснел рассудок.
Но разве я порчу? Ни малейше. Наоборот, подчиняясь
голосу общественного мнения, немедленно спорол
креп и теперь ношу его в боковом кармане, чтобы никого не беспокоить и не портить чудесного настроения. Не смею беспокоить. Не имею ни малейшего права, как гражданин. Гражданин — или гадина?.. что-то я не совсем понимаю.