Неточные совпадения
…Неожиданное усекновение
головы майора Прыща не оказало почти никакого влияния на благополучие обывателей. Некоторое время, за оскудением градоначальников, городом управляли квартальные; но так как либерализм еще продолжал давать
тон жизни, то и они не бросались на жителей, но учтиво прогуливались по базару и умильно рассматривали, который кусок пожирнее. Но даже и эти скромные походы не всегда сопровождались для них удачею, потому что обыватели настолько осмелились, что охотно дарили только требухой.
— Алексей сделал нам ложный прыжок, — сказала она по-французски, — он пишет, что не может быть, — прибавила она таким естественным, простым
тоном, как будто ей никогда и не могло приходить в
голову, чтобы Вронский имел для Анны какое-нибудь другое значение как игрока в крокет.
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым голосом с приятным потряхиванием
головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..» В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности, в том духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего
тона, в духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
— У меня, брат, со вчерашнего твоего
голова… Да и весь я как-то развинтился, — начал он совсем другим
тоном, смеясь, к Разумихину.
Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, так и Огудаловым хотелось; а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку,
голову так высоко поднял, что того гляди наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется — едва кивает;
тон какой взял; прежде и не слыхать его было, а теперь все «я да я, я хочу, я желаю».
Иван Петрович согласно кивал
головою и говорил не своим
тоном...
— Отличный и правдивейший художник, — сказал Самгин и услышал, что сказано это
тоном неуместно строгим и вышло смешно. Он взглянул на Попова, но инженер внимательно выбирал сигару, а Бердников, поправив галстук, одобрительно сунул
голову вперед, — видимо, это была его манера кланяться.
Самгин заговорил в солидном, даже строгом
тоне, но это не смутило юношу, спокойно выслушав доводы, сказал, тряхнув гладко остриженной
головой...
Дунаев, кивнув
головой, ушел, а Самгину вспомнилось, что на днях, когда он попробовал играть с мальчиком и чем-то рассердил его, Аркадий обиженно убежал от него, а Спивак сказала
тоном учительницы, хотя и с улыбкой...
Запрокинув
голову, некрасиво выгнув кадык, Варвара сказала
тоном вызова...
Это было глупо, смешно и унизительно. Этого он не мог ожидать, даже не мог бы вообразить, что Дуняша или какая-то другая женщина заговорит с ним в таком
тоне. Оглушенный, точно его ударили по
голове чем-то мягким, но тяжелым, он попытался освободиться из ее крепких рук, но она, сопротивляясь, прижала его еще сильней и горячо шептала в ухо ему...
Утешающим
тоном старшей, очень ласково она стала говорить вещи, с детства знакомые и надоевшие Самгину. У нее были кое-какие свои наблюдения, анекдоты, но она говорила не навязывая, не убеждая, а как бы разбираясь в том, что знала. Слушать ее тихий, мягкий голос было приятно, желание высмеять ее — исчезло. И приятна была ее доверчивость. Когда она подняла руки, чтоб поправить платок на
голове, Самгин поймал ее руку и поцеловал. Она не протестовала, продолжая...
Он говорил с Макаровым задорно взвизгивая и
тоном человека, который, чего-то опасаясь, готов к защите, надменно выпячивая грудь, откидывал
голову, бегающие глазки его останавливались настороженно, недоверчиво и как бы ожидая необыкновенного.
Затем он вспомнил, что в кармане его лежит письмо матери, полученное днем; немногословное письмо это, написанное с алгебраической точностью, сообщает, что культурные люди обязаны работать, что она хочет открыть в городе музыкальную школу, а Варавка намерен издавать газету и пройти в городские
головы. Лидия будет дочерью городского
головы. Возможно, что, со временем, он расскажет ей роман с Нехаевой; об этом лучше всего рассказать в комическом
тоне.
— Владимир, не скандаль! — густо и
тоном приказания сказала Алина, дернув его за рукав. — На тебя смотрят… Сядь! Пей! Выпьем, Климуша, за его здоровье! Ох, как поет! — медленно проговорила она, закрыв глаза, качая
головой. — Спеть бы так, один раз и… — Вздрогнув, она опрокинула рюмку в рот.
Говоря, Долганов смотрел на Клима так, что Самгин понял: этот чудак настраивается к бою; он уже обеими руками забросил волосы на затылок, и они вздыбились там некрасивой кучей. Вообще волосы его лежали на
голове неровно, как будто череп Долганова имел форму шляпки кованого гвоздя. Постепенно впадая в
тон проповедника, он обругал Трейчке, Бисмарка, еще каких-то уже незнакомых Климу немцев, чувствовалось, что он привык и умеет ораторствовать.
Дожидаясь, когда Маракуев выкричится, Макаров встряхивал
головою, точно отгоняя мух, и затем продолжал говорить свое увещевающим
тоном: он принес оттиск статьи неизвестного Самгину философа Н. Ф.
Офицер вскинул
голову, вытянул ноги под стол, а руки спрятал в карманы, на лице его явилось выражение недоумевающее. Потянув воздух носом, он крякнул и заговорил негромко, размышляющим
тоном...
Прищурясь, вытянув шею вперед, он утвердительно кивнул
головой кому-то из депутатов в первом ряду кресел, показал ему зубы и заговорил домашним, приятельским
тоном, поглаживая левой рукой лацкан сюртука, край пюпитра, тогда как правая рука медленно плавала в воздухе, как бы разгоняя невидимый дым.
— Милая Ольга Сергевна! Не сердитесь, не говорите так: это не ваш
тон. Вы знаете, что я не думаю ничего этого. Но в мою
голову не входит, я не понимаю, как Обломов…
— Одни из этих артистов просто
утопают в картах, в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют в кружках слабых
голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
Он, однако, вежливо протянул мне руку, Версилов кивнул
головою, не прерывая речи. Я разлегся на диване. И что за
тон был тогда у меня, что за приемы! Я даже еще пуще финтил, его знакомых третировал, как своих… Ох, если б была возможность все теперь переделать, как бы я сумел держать себя иначе!
По дороге везде работали черные арестанты с непокрытой
головой, прямо под солнцем, не думая прятаться в тень. Солдаты, не спуская с них глаз, держали заряженные ружья на втором взводе. В одном месте мы застали людей, которые ходили по болотистому дну пропасти и чего-то искали. Вандик поговорил с ними по-голландски и сказал нам, что тут накануне
утонул пьяный человек и вот теперь ищут его и не могут найти.
Они выпили по рюмке, подняли
головы, оставили печальный
тон, заговорили весело, зевали кругом на стены, на картины, на мебель; совсем развеселились; печали ни следа, так что мы стали догадываться, не хитрят ли они, не выдумали ли, если не все, так эпоху события.
— Какой протест? — досадливо морщась, проговорил Крыльцов. Очевидно, непростота, искусственность
тона и нервность Веры Ефремовны уже давно раздражали его. — Вы Катю ищете? — обратился он к Нехлюдову. — Она всё работает, чистит. Эту вычистила, нашу — мужскую; теперь женскую. Только блох уж не вычистить, едят поедом. А Маша что там делает? — спросил он, указывая
головой на угол, в котором была Марья Павловна.
После этой сцены Привалов заходил в кабинет к Василию Назарычу, где опять все время разговор шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они не могли попасть в прежний хороший и доверчивый
тон, как это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все, что сам узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал
головой и задумчиво проговорил...
Вдруг в
голове у него мелькнула, как молния, одна мысль, и он совершенно равнодушным
тоном спросил...
Приближалась зима.
Голые скелеты деревьев имели безжизненный вид. Красивая летняя листва их, теперь пожелтевшая и побуревшая, в виде мусора валялась на земле. Куда девались те красочно-разнообразные
тона, которыми ранней осенью так богата растительность в Уссурийском крае?
У самой реки мы встретили знакомого нам француза-гувернера в одной рубашке; он был перепуган и кричал: «
Тонет!
тонет!» Но прежде, нежели наш приятель успел снять рубашку или надеть панталоны, уральский казак сбежал с Воробьевых гор, бросился в воду, исчез и через минуту явился с тщедушным человеком, у которого
голова и руки болтались, как платье, вывешенное на ветер; он положил его на берег, говоря: «Еще отходится, стоит покачать».
Но стоило ученику запнуться или изменить
тон, — глаза Егорова открывались,
голова откидывалась назад, и он произносил обиженной скороговоркой...
— А! пришел посмотреть на
голого свата! — встретил его Малыгин, впадая в ожесточенный
тон. — Вот полюбуйся… Один халат доченьки оставили из милости.
— Накрыл ты нас, Галактион Михеич, — заговорил он, стараясь придать голосу шутливый
тон. — Именно, как снег на
голову. Мы-то таимся, а ты тут как тут.
Муж мой умер от шампанского, — он страшно пил, — и на несчастье я полюбила другого, сошлась, и как раз в это время, — это было первое наказание, удар прямо в
голову, — вот тут на реке…
утонул мой мальчик, и я уехала за границу, совсем уехала, чтобы никогда не возвращаться, не видеть этой реки…
Его неуклюжий «струмент», казалось, надрывается от усилий, чтобы поспеть своими тяжелыми басовыми нотами за легкими, певучими и прыгающими
тонами Иохимовой скрипки, а сам старый Янкель, высоко подергивая плечами, вертел лысой
головой в ермолке и весь подпрыгивал в такт шаловливой и бойкой мелодии.
Слово участия и ласковый
тон вызвали в мальчике еще большую нервную вспышку плача. Тогда девочка присела около него на корточки; просидев так с полминуты, она тихо тронула его волосы, погладила его
голову и затем, с мягкою настойчивостью матери, которая успокаивает наказанного ребенка, приподняла его
голову и стала вытирать платком заплаканные глаза.
— Ты бы велел себя будить молотком по
голове, буде крепко спишь, когда люди
тонут и требуют от тебя помощи.
Нюрочке это не понравилось. Что он хотел сказать этим? Наконец, она совсем не подавала ни малейшего повода для этого фамильярного
тона. Она молча ушла к себе в комнату и не показывалась к ужину. Катря довершила остальное. Она пришла в комнату Нюрочки, присела на кровать и, мотнув
головой в сторону столовой, проговорила...
Пашка старался усвоить грубый
тон Илюшки, которому вообще подражал во всем, — Илюшка был старше его и везде лез в первую
голову. Из избы ребята прошли в огород, где и спрятались за худою баней, — отсюда через прясло было отлично видно, как Тит поедет на покос.
— Я сама повезу… Давно не видалась со скитскими-то, пожалуй, и соскучилась, а оно уж за попутьем, — совершенно спокойно, таким же деловым
тоном ответила Таисья. — Убивается больно девка-то, так оземь
головой и бьется.
Свиные глазки
тонули в нем, ничего не выражая, и самою замечательною особенностию этой
головы была ее странная растительность.
— Фью-ю! — свистнул протяжно Лихонин и проскандировал унылым
тоном, кивая в такт опущенной набок
головой. — Понес философ наш обычный вздор: веревка вервие простое.
Но он высвободился из-под ее руки, втянув в себя
голову, как черепаха, и она без всякой обиды пошла танцевать с Нюрой. Кружились и еще три пары. В танцах все девицы старались держать талию как можно прямее, а
голову как можно неподвижнее, с полным безучастием на лицах, что составляло одно из условий хорошего
тона заведения. Под шумок учитель подошел к Маньке Маленькой.
Появился и проснувшийся Ванька-Встанька. Опустив умильно набок
голову и сделав на своем морщинистом, старом лице Дон-Кихота узенькие, слезливые, сладкие глазки, он говорил убедительно-просящим
тоном...
Борис Собашников опять картинно стал в углу, в наклонном положении, заложив нога за ногу и задрав кверху
голову. Вдруг он сказал среди общего молчания самым фатовским
тоном, обращаясь прямо к Платонову...
— Ломать теперь надо, — сказал
голова, и
тон голоса его был грустен, а черные глаза его наполнились слезами.
Священник слушал его, потупив
голову. Полковник тоже сидел, нахмурившись: он всегда терпеть не мог, когда Александр Иванович начинал говорить в этом
тоне. «Вот за это-то бог и не дает ему счастия в жизни: генерал — а сидит в деревне и пьет!» — думал он в настоящую минуту про себя.
— Ну, будут и все сорок, — сказал полковник. По его
тону весьма было заметно, что у него некоторый гвоздь сидел в
голове против Фатеевой. «Барыня шалунья!» — думал он про себя.
Он серьезно, но стараясь как можно смягчить свой голос, ласковым и нежнейшим
тоном изложил необходимость и спасительность порошков, а следственно, и обязанность каждого больного принимать их. Нелли приподняла было
голову, но вдруг, по-видимому совершенно нечаянным движением руки, задела ложку, и все лекарство пролилось опять на пол. Я уверен, она это сделала нарочно.
Судьи зашевелились тяжело и беспокойно. Предводитель дворянства что-то прошептал судье с ленивым лицом, тот кивнул
головой и обратился к старичку, а с другой стороны в то же время ему говорил в ухо больной судья. Качаясь в кресле вправо и влево, старичок что-то сказал Павлу, но голос его
утонул в ровном и широком потоке речи Власова.
Горя, ошеломляющего внезапным, тупым ударом, неожиданно и невидимо падающего на
голову, не было, — было печальное сознание необходимости расстаться с детьми, но и оно
тонуло, растворялось в впечатлениях, вызванных этим днем.