Неточные совпадения
— Нет, вы только сообразите, сколько у них, у этих
французов, из-за пустяков времени пропадает! — горячился Василий Иваныч, — ему надо землю пахать, а его в округу
гонят:"Ступай, говорят, голоса подавать надо!"Смотришь, ан полоса-то так и осталась непаханная!
— Как знать, милый друг маменька! А вдруг полки идут! Может быть, война или возмущение — чтоб были полки в срок на местах! Вон, намеднись, становой сказывал мне, Наполеон III помер, — наверное, теперь
французы куролесить начнут! Натурально, наши сейчас вперед — ну, и давай, мужичок, подводку! Да в стыть, да в метель, да в бездорожицу — ни на что не посмотрят: поезжай, мужичок, коли начальство велит! А нас с вами покамест еще поберегут, с подводой не
выгонят!
— Вот кого новообрядствующей-то церкви надо
гнать, вот кого зорить да жечь! А не нас, мы — искони Русь, наша вера истинная, восточная, корневая русская вера, а это все — Запад, искаженное вольнодумство! От немцев, от
французов — какое добро? Вон они в двенадцатом-то году…
Не зная сама, что делаю, я вмешалась в толпу бедных жителей, которых
французы выгоняли из Данцига.
— Ну, вот, сударь! Я провалялся без ноги близко месяца; вы изволили уехать; заговорили о
французах, о войне; вдруг слышу, что какого-то заполоненного
француза привезли в деревню к Прасковье Степановне. Болен, дискать, нельзя
гнать с другими пленными! Как будто бы у нас в городе и острога нет.
Ну, довольно, думаю, с меня: мы с тобою, брат, этого не разберем, а бог разберет, да с этим прямо в Конюшенную, на каретную биржу: договорил себе карету глубокую, четвероместную, в каких больных возят, и велел как можно скорее
гнать в Измайловский полк, к одному приятелю, который был семейный и при детях держал гувернера
француза. Этот
француз давно в России жил и по-русски понимал все, как надо.
Удар ногою с треском растворил
Стеклянной двери обе половины,
И ночника луч бледный озарил
Живой скелет вошедшего мужчины.
Казалось, в страхе с ложа он вскочил, —
Растрепан, босиком, в одной рубашке, —
Вошел и строго обратился к Сашке:
«Eh bien, monsieur, que vois-je?» — «Ah, c'est vous!»
«Pourquoi ce bruit? Que faites-vous donc?» — «Je f<..>!»
И, молвив так (пускай простит мне муза),
Одним тузом он
выгнал вон
француза.
Как только христиан домучили, дотравили зверями, они сами принялись мучить и
гнать друг друга с еще большим озлоблением, нежели их
гнали. Сколько невинных немцев и
французов погибло так, из вздору, и помешанные судьи их думали, что они исполняли свой долг, и спокойно спали в нескольких шагах от того места, где дожаривались еретики.
Французы отступают из сожженной Москвы и
гонят с собою пленных. Новые ужасы развертываются перед Пьером. Отстающих пленных пристреливают. «Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в, душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
— Какие там стратегические соображения! Просто
гонят нас большевики. Да и гнать-то, в сущности, некого. Армии больше не существует, расползлась по швам и без швов, как интендантские сапоги. И надеяться больше не на кого. Союзники от нас отступились,
французы отдали большевикам Одессу…
Я его годов шестьдесят знаю, с той поры, как царя Александра, что
француза гнал, из Таганрога на подводах в Москву везли.
Оно, конечно, мороз и
французов выгнал, и всякие кушанья заморозить можно, и деточки на коньках катаются… всё это верно!
— Ваше благородие, что же это такое? — спрашивали солдаты. — Совсем нас так
гонят, как мы в двенадцатом году
француза гнали.
— Милосердный мой государь, Павел Петрович, император большой русской земли, и австрийский император Франц прислали меня со своими войсками
выгнать из Италии безбожных, сумасбродных, ветреных
французов; восстановить у вас и во Франции тишину; поддержать колеблющиеся престолы государей и веру христианскую; защитить права и искоренить нечестивых…
Вчера состоялось новоселье. Выручки от лотереи с лишком сто рублей. Тут не только Марье Дементьевне на шубку, но и мне на штаны хватит. В час ночи
выгнали всю публику и ужинали в компании, состоящей из меня, дьячка,
француза, Маши и кухарки Аграфены, Ведь поди ж ты! Совсем русская баба эта Аграфена, в сарафане, а
французу понравилась. Это, говорит, бель-фам.
— Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашеи
выгнали, потому что он
француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешению папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по-русски бы обломать бока, вся бы дурь соскочила!