Неточные совпадения
Государь, и весь
двор, и толпы народа — все смотрели на них, — на него и на шедшего на лошадь дистанции впереди Махотина, когда они подходили к чорту (так назывался
глухой барьер).
Но и на острова ему не суждено было попасть, а случилось другое: выходя с В—го проспекта на площадь, он вдруг увидел налево вход во
двор, обставленный совершенно
глухими стенами.
Слева, параллельно
глухой стене и тоже сейчас от ворот, шел деревянный забор, шагов на двадцать в глубь
двора, и потом уже делал перелом влево.
Справа, тотчас же по входе в ворота, далеко во
двор тянулась
глухая небеленая стена соседнего четырехэтажного дома.
Люди уже вставали с земли, толкая друг друга, встряхиваясь,
двор наполнился шорохом,
глухою воркотней. Варвара, Кумов и еще какие-то трое прилично одетых людей окружили полицейского, он говорил властно и солидно...
«Вероятно, вот в таком настроении иногда убивают женщин», — мельком подумал он, прислушиваясь к шуму на
дворе, где как будто лошади топали. Через минуту раздался торопливый стук в дверь и
глухой голос Анфимьевны...
Клим Самгин постучал ногою в дверь, чувствуя желание уйти со
двора, но в дверях открылась незаметная, узкая калиточка, и невидимый человек сказал
глухим голосом, на о...
Савелий встретился с Мариной на
дворе. До ушей Райского долетел звук
глухого удара, как будто кулаком по спине или по шее, потом опять визг, плач.
Вход был со
двора в сени; налево из сеней жила старая хозяйка со старухою дочерью, и, кажется, обе
глухие.
В одном из
глухих, темных
дворов свет из окон почти не проникал, а по
двору двигались неясные тени, слышались перешептывания, а затем вдруг женский визг или отчаянная ругань…
Ямщик повернул к воротам, остановил лошадей; лакей Лаврецкого приподнялся на козлах и, как бы готовясь соскочить, закричал: «Гей!» Раздался сиплый,
глухой лай, но даже собаки не показалось; лакей снова приготовился соскочить и снова закричал: «Гей!» Повторился дряхлый лай, и, спустя мгновенье, на
двор, неизвестно откуда, выбежал человек в нанковом кафтане, с белой, как снег, головой; он посмотрел, защищая глаза от солнца, на тарантас, ударил себя вдруг обеими руками по ляжкам, сперва немного заметался на месте, потом бросился отворять ворота.
Утесистый берег точно был усыпан бревенчатыми избами, поставленными по-раскольничьи: избы с высокими коньками, маленькими окошечками и
глухими, крытыми со всех сторон
дворами.
Это была ямочка, или, скорее сказать, лощинка среди
двора, возле тетушкиного амбара; вероятно, тут было прежде какое-нибудь строение, потому что только тут и родились шампиньоны; у бабушки называлось это место «золотой ямкой»; ее всякий день поливала водой косая и
глухая девка Груша.
Вдруг поднялся
глухой шум и топот множества ног в зале, с которым вместе двигался плач и вой; все это прошло мимо нас… и вскоре я увидел, что с крыльца, как будто на головах людей, спустился деревянный гроб; потом, когда тесная толпа раздвинулась, я разглядел, что гроб несли мой отец, двое дядей и старик Петр Федоров, которого самого вели под руки; бабушку также вели сначала, но скоро посадили в сани, а тетушки и маменька шли пешком; многие, стоявшие на
дворе, кланялись в землю.
«Почудилось!» — мысленно сказала она, шагая по ступеням и прислушиваясь. Внизу на
дворе был слышен
глухой топот медленных шагов. Остановясь на повороте лестницы, она, нагнувшись, посмотрела вниз и снова увидала рябое лицо, улыбавшееся ей.
И если на
дворе дрались петухи или голуби, она, бросив работу, наблюдала за дракою до конца ее, глядя в окно,
глухая, немая. По вечерам она говорила мне и Саше...
Кружок ссыльных в августе месяце, когда наши жили в деревне, собирался в нашем
глухом саду при квартире. Я в августе жил в городе, так как начинались занятия. Весело проводили в этом саду время, пили пиво, песни пели, особенно про Стеньку Разина я любил; потом играли в городки на
дворе, боролись, возились. Здесь я чувствовал себя в своей компании, отличался цирковыми акробатическими штуками, а в борьбе легко побеждал бородатых народников, конечно, пользуясь приемами, о которых они не имели понятия.
Последний телеграфный столб стоял во
дворе, и проволока от него шла к окну того флигеля, который своею
глухою стеной выходил в поле.
На людях делаю вид, что даже не замечаю, а как одни, или во
дворе за сараем поймаю, — был такой
глухой угол, и он, дурак, ходил туда спасаться, — так или камнем его, или прижму поленом и начну волоски выдергивать.
Во всех трех окнах ярко блеснула молния, и вслед за этим раздался оглушительный, раскатистый удар грома, сначала
глухой, а потом грохочущий и с треском, и такой сильный, что зазвенели в окнах стекла. Лаевский встал, подошел к окну и припал лбом к стеклу. На
дворе была сильная, красивая гроза. На горизонте молнии белыми лентами непрерывно бросались из туч в море и освещали на далекое пространство высокие черные волны. И справа, и слева, и, вероятно, также над домом сверкали молнии.
На
дворе с ним прощалось десятка три старых ткачей, древний,
глухой Борис Морозов кричал, мотая головой...
Около дома погасли огни, потом слышно было, как
глухой запирал лавку, как косари располагались на
дворе спать.
И на другой день
глухой, пробегая через
двор, крикнул ей...
После этого послышался крик, какого еще никогда не слыхали в Уклееве, и не верилось, что небольшое, слабое существо, как Липа, может кричать так. И на
дворе вдруг стало тихо. Аксинья прошла в дом, молча, со своей прежней наивной улыбкой…
Глухой всё ходил по
двору, держа в охапке белье, потом стал развешивать его опять, молча, не спеша. И пока не вернулась кухарка с реки, никто не решался войти в кухню и взглянуть, что там.
Во
дворе на протянутых веревках висело белье; она срывала свои юбки и кофточки, еще мокрые, и бросала их на руки
глухому. Потом, разъяренная, она металась по
двору около белья, срывала всё, и то, что было не ее, бросала на землю и топтала.
Причина, как и Сосунки, представляла собой
глухую лесную деревушку
дворов в тридцать; она стояла совсем в лесу, и трудно было сказать, что заставило ее обитателей выбрать такую страшную глушь.
Когда я очнулся, была все еще
глухая ночь, но Ат-Даван весь опять жил, сиял и двигался. Со
двора несся звон, хлопали двери, бегали ямщики, фыркали и стучали копытами по скрипучему снегу быстро проводимые под стенами лошади, тревожно звенели дуги с колокольцами, и все это каким-то шумным потоком стремилось со станции к реке.
Этапный
двор казался угрюм и неприветлив. Ровная с прибитой пылью площадка замыкалась забором. Столбы частокола, поднявшись рядами, встали угрюмой тенью между взглядом и просторною далью. Зубчатый гребень как-то сурово рисовался на темной синеве ночного неба.
Двор казался какой-то коробкой… в тени смутно виднелся ворот колодца и еще неясные очертания каких-то предметов.
Глухое бормотание и дыхание спящих арестантов неслись из открытых окон…
— А моя что сделала? Виновата твоя, — твоя жильцов пугала. Внизу гробовщик жил: он глух, а все слышал, и баба его
глухая, и та слышала. А на другом
дворе, хоть и далеко, а тоже слышала — вот. Я к надзирателю пойду.
Человек заговорил по-еврейски несколько
глухим, но очень внятным все-таки голосом. Я разобрал, что он спрашивает, где заезжий
двор Коген-Эпштейн.
Двор, в который мы вошли, был узок. С левой стороны бревенчатый сарай цейхгауза примыкал к высокой тюремной стене, с правой тянулся одноэтажный корпус, с рядом небольших решетчатых окон, прямо —
глухая стена тюремной швальни, без окон и дверей. Сзади ворота, в середине будка, у будки часовой с ружьем, над
двором туманные сумерки.
Свету в камере было совсем мало. Правда, начинались сумерки, но все-таки на
дворе еще было светло. Я подошел к окну, которое было довольно высоко, и убедился, что пространство против окна, выходившего во дворик и находившегося между крыльцом и
глухой стеной швальни, было забрано высокими досками, позволявшими видеть только небольшой клочок неба.
Не надеясь на
глухую и разоспавшуюся Степановну, быстро накинула она на себя шубейку и, выйдя с постоялого
двора торопливым шагом, перебежала улицу по булыжной мостовой, покрытой сплошь черной, как смоль, липкой невылазной грязью.
Вдали начали вырисовываться в тумане темные силуэты деревьев и крыши изб; у околицы тявкнула собака. Мы поднялись по деревенской улице и вошли во
двор. Здесь тумана уже не было; крыша сарая резко чернела на светлевшем небе; от скотного
двора несло теплом и запахом навоза, там слышались мычание и
глухой топот. Собаки спали вокруг крыльца.
— Салфет вашей милости! [При
дворе говорили салют (salut) вашей милости, в провинции салют переделали всалфет. В
глухих городах с а л ф е т до сих пор водится.]
Через несколько минут со
двора замка донесся
глухой короткий стон — другой, третий, до шести раз.
Сын отвечал ему
глухим, предсмертным кашлем. Еще не дошла до них тайна, что Образец отдает дочь свою за Антона-лекаря. Хотя и потревожило Мамона известие, что басурмана выжил старый воевода из своего
двора, но весть о смерти царевича покуда вознаградила его.
Мысль о том, что на
дворе глухая ночь и что надо ложиться спать, не приходила ему.
Через несколько минут со
двора замка донесся
глухой короткий стон, другой — до шести раз.
Со всех сторон окружали их переходы под навесами и с
глухими перилами, которые примыкали к домовой церкви и часовням; главный из этих переходов вел к церкви Благовещения, потому так и называемой: на
дворе великокняжеском правитель народа не начинал и не оканчивал дня без молитвы в доме божием.