Неточные совпадения
Великим всемирным
поэтом именуют его, парящим высоко над всеми другими
гениями мира, как парит орел над другими высоко летающими.
Разрыв, который Байрон чувствовал как
поэт и
гений сорок лет тому назад, после ряда новых испытаний, после грязного перехода с 1830 к 1848 году и гнусного с 48 до сегодняшнего дня, поразил теперь многих. И мы, как Байрон, не знаем, куда деться, куда приклонить голову.
— Чем-чем! Ну, если угодно — приговором. Приговор поэтизировал. Один идиот, из наших же
поэтов… Два года сидел рядом, как будто ничего. И вдруг — на тебе: «Я, — говорит, —
гений,
гений — выше закона». И такое наляпал… Ну, да что… Эх!
«И веревочку подай!» — шутливо замечал наш
поэт и серьезно доказывал, что в последнем он явно видит бережливость немца в противоположность первому (очевидно, и по почерку), сбросившему с себя путы национального характера, как всемирный
гений.
Так в самом деле, ты причуды все оставил,
Которыми гордится свет,
И в прежний путь шаги свои направил!..
Мысль превосходная… ты должен быть
поэт,
И, сверх того, по всем приметам,
гений,
Теснит тебя домашний круг,
Дай руку, милый друг,
Ты наш.
Против этого можно сказать: правда, что первообразом для поэтического лица очень часто служит действительное лицо; но
поэт «возводит его к общему значению» — возводить обыкновенно незачем, потому что и оригинал уже имеет общее значение в своей индивидуальности; надобно только — и в этом состоит одно из качеств поэтического
гения — уметь понимать сущность характера в действительном человеке, смотреть на него проницательными глазами; кроме того, надобно понимать или чувствовать, как стал бы действовать и говорить этот человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен
поэтом, — другая сторона поэтического
гения; в-третьих, надобно уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким понимает его
поэт, — едва ли не самая характеристическая черта поэтического
гения.
Государыня заметила, что не под монархическим правлением угнетаются высокие, благородные движенья души, не там презираются и преследуются творенья ума, поэзии и художеств; что, напротив, одни монархи бывали их покровителями; что Шекспиры, Мольеры процветали под их великодушной защитой, между тем как Дант не мог найти угла в своей республиканской родине; что истинные
гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских, которые доселе не подарили миру ни одного
поэта; что нужно отличать поэтов-художников, ибо один только мир и прекрасную тишину низводят они в душу, а не волненье и ропот; что ученые,
поэты и все производители искусств суть перлы и бриллианты в императорской короне: ими красуется и получает еще больший блеск эпоха великого государя.
Но сии два
Поэта не образовали еще нашего слога: во время Екатерины Россияне начали выражать свои мысли ясно для ума, приятно для слуха, и вкус сделался общим, ибо Монархиня Сама имела его и любила нашу Словесность; и если Она Своими ободрениями не произвела еще более талантов, виною тому независимость
Гения, который один не повинуется даже и Монархам, дик в своем величии, упрям в своих явлениях, и часто самые неблагоприятные для себя времена предпочитает блестящему веку, когда мудрые Цари с любовию призывают его для торжества и славы.
Вещи, самые чуждые для нас в нашей привычной жизни, кажутся нам близкими в создании художника: нам знакомы, как будто родственные, и мучительные искания Фауста, и сумасшествие Лира, и ожесточение Чайльд-Гарольда; читая их, мы до того подчиняемся творческой силе
гения, что находим в себе силы, даже из-под всей грязи и пошлости, обсыпавшей нас, просунуть голову на свет и свежий воздух и сознать, что действительно создание
поэта верно человеческой природе, что так должно быть, что иначе и быть не может…
Разумеется, не все
гении, и не от всех можно ожидать подобного эффекта, но все же до известной степени он есть и в каждом художественном произведении, и притом
поэты с меньшим талантом обыкновенно являются публике с созданиями, в которых и идеи отразились сравнительно меньшей важности и обширности; но все же хоть что-нибудь, хоть в самых маленьких размерах, но отразилось что-нибудь полно и самобытно: иначе нечего искать в произведении и признаков художественного таланта.
Стремиться к небу должен
гений,
Обязан истинный
поэтДля вдохновенных песнопений
Избрать возвышенный предмет».
Серафиму, он не был бы
гением, не был бы
поэтом, не был бы творцом.
Он припомнил впечатление этого первого знакомства: она показалась ему тем «мимолетным видением», тем «
гением чистой красоты», которого так звучно воспел его любимый
поэт.
Лучше было бы для божественных целей, чтобы в России жили два святых, а не один святой и один гений-поэт.