Неточные совпадения
Она столько вносила перемены с собой, что с ее приходом как будто падал другой свет на предметы; простая комната превращалась
в какой-то
храм, и Вера, как бы ни запрятывалась
в угол, всегда была на первом плане, точно поставленная на пьедестал и освещенная огнями или лунным светом.
Осталось за мной. Я тотчас же вынул деньги, заплатил, схватил альбом и ушел
в угол комнаты; там вынул его из футляра и лихорадочно, наскоро, стал разглядывать: не считая футляра, это была самая дрянная вещь
в мире — альбомчик
в размер листа почтовой бумаги малого формата, тоненький, с золотым истершимся обрезом, точь-в-точь такой, как заводились
в старину у только что вышедших из института девиц. Тушью и красками нарисованы были
храмы на горе, амуры, пруд с плавающими лебедями; были стишки...
По воскресеньям ничего не делают, не говорят, не смеются, важничают, по утрам сидят
в храмах, а вечером по своим
углам, одиноко, и напиваются порознь;
в будни собираются, говорят длинные речи и напиваются сообща».
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по
углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили
в небольшую калиточку. Два
храма, один с колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Густой, черный вуаль Флоры, никогда не открывавшийся на улице и часто спущенный даже
в темном
углу церкви, был поднят, когда она стояла посреди
храма у изголовья гроба своей матери.
Глеб Алексеевич Салтыков принадлежал к числу московских богачей и родовитых бар. Он жил
в прекрасном, богато и удобно устроенном доме, на
углу Лубянки и, как тогда называли, Кузнечного моста,
в приходе церкви Введения во
храм Пресвятые Богородицы. Молодой, тридцатипятилетний Салтыков только лет семь жил
в Москве
в бессрочном отпуску и числился ротмистром семеновского полка.
В углу гостиной отыскали мы своего старого знакомого пастора Глика, жарконько рассуждавшего с каким-то архитектором-философом о том, каким образом удобнее созидать
храм просвещения: с низу ли начинать, с середины или с верху?