Неточные совпадения
Подъем на перевал Хунтами с южной
стороны затруднителен;
в истоках долина становится очень узкой и завалена камнями и буреломным лесом.
В верховьях Литянгоу есть китайская зверовая фанза. От нее тропа поворачивает налево
в горы и идет на Иман.
Подъем на перевал Хунтами с южной
стороны затруднителен;
в истоках долина становится очень узкой и завалена камнями и буреломным лесом.
Следуя за рекой, тропа уклоняется на восток, но не доходит до истоков, а поворачивает опять на север и взбирается на перевал Кудя-Лин [Гу-цзя-лин — первая (или хребет) семьи Гу.], высота которого определяется
в 260 м.
Подъем на него с юга и спуск на противоположную
сторону — крутые. Куполообразную гору с левой
стороны перевала китайцы называют Цзун-ган-шань [Цзунь-гань-шань — гора, от которой отходят главные дороги.]. Она состоит главным образом из авгитового андезита.
На этом участке
в Нахтоху впадают следующие реки: с левой
стороны — Бия и Локтоляги с перевалами на одну из прибрежных рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься только до реки Малу-Сагды. На
подъем против воды нужно четверо суток, а на сплав по течению — один день. Янсели сказал, что по реке Нахтоху идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по реке Локтоляги, мальма поднимается до порогов реки Дагды, а горбуша — до реки Нунгини.
Подъем на перевал со
стороны моря довольно крутой.
В этих местах гребень Сихотэ-Алиня голый. Не без труда взобрались мы на Хребет. Я хотел остановиться здесь и осмотреться, но за туманом ничего не было видно. Дав отдохнуть мулам, мы тронулись дальше. Редкий замшистый хвойный лес, заросли багульника и густой ковер мхов покрывают западные склоны Сихотэ-Алиня.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов
в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со
стороны Арзамасовки
подъем на него крутой, а с западной
стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Сегодня первый осенний день — пасмурный и ветреный. Живо, без проволочек, мы собрали свои пожитки и стали спускаться
в бассейн Имана. Насколько
подъем был крутым со
стороны Тютихе, настолько он был пологим со
стороны Имана.
Подъем на перевал с южной
стороны пологий, зато спуск
в долину Тадушу крутой и очень живописный.
С Тютихе на Аохобе можно попасть и другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км. Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу стреляли уток. Она идет по ключику на перевал, высота которого равна 310 м. Редколесье по склонам гор, одиночные старые дубы
в долинах и густые кустарниковые заросли по увалам — обычные для всего побережья. Спуск на Аохобе
в 2 раза длиннее, чем
подъем со
стороны Тютихе. Тропа эта продолжается и далее по побережью моря.
Подъем на перевал, высота которого измеряется
в 770 м, как со
стороны реки Горбуши, так и со
стороны реки Синанцы, одинаково пологий. Ближайшие горы состоят из кварцевого порфира. Отсюда Сихотэ-Алинь постепенно отходит к северо-востоку.
Подъем со
стороны реки Дананцы был длинный, пологий, спуск
в сторону моря крутой. Самый перевал представляет собой довольно глубокую седловину, покрытую хвойным лесом, высотой
в 870 м. Я назвал его Забытым.
И потому, когда Елена переступила со сходни на палубу и ей загородили дорогу — с одной
стороны этот самый моряк, а с другой толстая старая женщина с кульками
в обеих руках, которая, задохнувшись от
подъема, толклась и переваливалась на одном месте, она равнодушно поглядела на победоносного брюнета и сказала, как говорят нерасторопной прислуге...
Река была
в версте от деревни, извилистая, с чудесными кудрявыми берегами, за нею опять широкий луг, стадо, длинные вереницы белых гусей, потом, так же как на этой
стороне, крутой
подъем на гору, а вверху, на горе, село с пятиглавою церковью и немного поодаль господский дом.
Может быть, все эти разнообразные ощущения были причиной, мешавшей энергии моих усилий, или действительно препятствие было неодолимо, но только ноги скользили, пальцы тоже,
подъем был труден и долог. Я соскочил с пятого бревна и тихонько пошел из-за угла. Когда я вышел, солдат и Гаврилов смотрели
в мою
сторону. Арестант тоже смотрел жадным взглядом, вытянув шею.
Дорога была
в высшей степени живописна и
в то же время, чем выше, тем более казалась опасной и возбуждала у непривычных к таким горным
подъемам нервное напряжение, особенно когда пришлось ехать узенькой тропинкой, по одной
стороне которой шла отвесная гора, а с другой — страшно взглянуть! — глубокая пропасть, откуда долетал глухой шум воды, бежавшей по каменьям.
К восьми часам утра, то есть к
подъему флага и гюйса [Гюйс — носовой флаг [на военных кораблях поднимается во время стоянки на якоре]. — Ред.], все — и офицеры, и команда
в чистых синих рубахах — были наверху. Караул с ружьями выстроился на шканцах [Шканцы — часть палубы между грот-мачтой и ютом.] с левой
стороны. Вахтенный начальник, старший офицер и только что вышедший из своей каюты капитан стояли на мостике, а остальные офицеры выстроились на шканцах.
Спуск с водораздела
в долину реки Садомабирани оказался гораздо круче, чем
подъем с восточной
стороны. Дорога, протоптанная соболевщиками и служившая нам нитью, была хорошо накатана, и это
в значительно степени облегчило нам продвижение с грузовыми нартами.
Те
стороны Парижа — и театральное дело, и лекции, и знакомства
в разных сферах — теряли прелесть новизны. Политический"горизонт", как тогда выражались
в газетах, ничего особенно крупного еще не показывал, но Париж к зиме стал волноваться, и поворот Бонапартова режима
в сторону конституционного либерализма, с таким первым министром, как бывший республиканец Эмиль Оливье, не давал что-то
подъема ни внутренним силам страны, ни престижу империи.
И молодежь — те студенты, с какими мы виделись, — не выказывала никаких признаков особого
подъема духа, даже и
в сторону каких-либо новых течений и упований.
У мамы стало серьезное лицо с покорными светящимися глазами. «Команда» моя была
в восторге от «подвига», на который я шел. Глаза Инны горели завистью. Маруся радовалась за меня, по-обычному не воспринимая опасных
сторон дела. У меня
в душе был жутко-радостный
подъем, было весело и необычно.
Человек начинает жить истинной жизнью, т. е. поднимается на некоторую высоту над жизнью животной, и с этой высоты видит призрачность своего животного существования, неизбежно кончающегося смертью, видит, что существование его
в плоскости обрывается со всех
сторон пропастями, и, не признавая, что этот
подъем в высоту и есть сама жизнь, ужасается перед тем, что он увидал с высоты.
Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста,
подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где кустарника и въехали
в березовый лес по обеим
сторонам дороги.
Как скоро они спустились
в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь
подъем той
стороны оврага.