Неточные совпадения
Так же, казалось, он не замечал и того, что
в трактире или на берегу, среди
лодок, рыбаки умолкали
в его присутствии, отходя
в сторону, как от зачумленного.
Весла он не взял, и
в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос
лодки от мостков
в сторону океана.
Но и подумать нельзя было исполнить намерение: или плоты стояли у самых сходов, и на них прачки мыли белье, или
лодки были причалены, и везде люди так и кишат, да и отовсюду с набережных, со всех
сторон, можно видеть, заметить: подозрительно, что человек нарочно сошел, остановился и что-то
в воду бросает.
— Куда спешите? Там, — Лютов кивнул головою
в сторону дач, — никого нет, уехали
в лодке на праздник куда-то, на ярмарку.
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой
в проливе, смотреть свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться
в сторону, потому что князя будут сопровождать до ста
лодок, так им трудно будет проехать».
Вы едва являетесь
в порт к индийцам, к китайцам, к диким — вас окружают
лодки, как окружили они здесь нас: прачка-китаец или индиец берет ваше тонкое белье, крахмалит, моет, как
в Петербурге; является портной, с длинной косой,
в кофте и шароварах, показывает образчики сукон, материй, снимает мерку и шьет европейский костюм; съедете на берег — жители не разбегаются
в стороны, а встречают толпой, не затем чтоб драться, а чтоб предложить карету, носилки, проводить
в гостиницу.
Удэгейцы
в лодках поднимаются до реки Тагды; дальше движение вверх по Кумуху возможно только по льду реки на нартах.
В средней части ее,
в особенности с левой
стороны, между рекой Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса по хребтам и сохранились только
в долинах.
Удэгейцы
в лодках поднимаются до реки Тагды; дальше движение вверх по Кумуху возможно только по льду реки на нартах.
В средней части ее,
в особенности с левой
стороны, между реками Тагды и Яаса, видны следы давнишних пожарищ. Как и везде, наиболее выгорели леса по хребтам и сохранились только
в долинах.
Путь по реке Квандагоу показался мне очень длинным. Раза два мы отдыхали, потом опять шли
в надежде, что вот-вот покажется море. Наконец лес начал редеть; тропа поднялась на невысокую сопку, и перед нами развернулась широкая и живописная долина реки Амагу со старообрядческой деревней по ту
сторону реки. Мы покричали. Ребятишки подали нам
лодку. Наше долгое отсутствие вызвало у Мерзлякова тревогу. Стрелки хотели уже было идти нам навстречу, но их отговорили староверы.
Я вышел из
лодки и поднялся на ближайшую сопку, чтобы
в последний раз осмотреться во все
стороны.
Иман еще не замерз и только по краям имел забереги. На другом берегу, как раз против того места, где мы стояли, копошились какие-то маленькие люди. Это оказались удэгейские дети. Немного дальше,
в тальниках, виднелась юрта и около нее амбар на сваях. Дерсу крикнул ребятишкам, чтобы они подали
лодку. Мальчики испуганно посмотрели
в нашу
сторону и убежали. Вслед за тем из юрты вышел мужчина с ружьем
в руках. Он перекинулся с Дерсу несколькими словами и затем переехал
в лодке на нашу
сторону.
Тут только мы заметили, что к лежбищу ни с какой
стороны подойти было нельзя. Справа и слева оно замыкалось выдающимися
в море уступами, а со
стороны суши были отвесные обрывы 50 м высотой. К сивучам можно было только подъехать на
лодке. Убитого сивуча взять с собой мы не могли; значит, убили бы его зря и бросили бы на месте.
На
лодках нам удалось проехать немного. Начавшая с утра хмуриться погода опять разразилась пургой. Удэгейцы очень искусно лавировали между льдами, отталкивая их
в сторону шестами.
Через несколько минут мы подошли к реке и на другом ее берегу увидели Кокшаровку. Старообрядцы подали нам
лодки и перевезли на них седла и вьюки. Понукать лошадей не приходилось. Умные животные отлично понимали, что на той
стороне их ждет обильный корм. Они сами вошли
в воду и переплыли на другую
сторону реки.
В это время подошел Олентьев и сообщил, что хлеб куплен. Обойдя всю деревню, мы вернулись к
лодке. Тем временем Дерсу изжарил на огне козлятину и согрел чай. На берег за нами прибежали деревенские ребятишки. Они стояли
в стороне и поглядывали на нас с любопытством.
Утром перед восходом солнца дождь перестал, но вода
в реке начала прибывать, и потому надо было торопиться с переправой.
В этом случае значительную помощь оказали нам гольды. Быстро, без проволочек, они перебросили на другую
сторону все наши грузы. Слабенькую лошадь переправили
в поводу рядом с
лодкой, а остальные переплыли сами.
Мы плыли по главному руслу и только
в случае крайней нужды сворачивали
в сторону, с тем чтобы при первой же возможности выйти на реку снова. Протоки эти, заросшие лозой и камышами, совершенно скрывали нашу
лодку. Мы плыли тихо и нередко подходили к птицам ближе, чем на ружейный выстрел. Иногда мы задерживались нарочно и подолгу рассматривали их.
Сильными толчками он продвигал
лодку против воды, течение относило ее
в сторону и постепенно прибивало к противоположному берегу.
Едва приложил я голову к подушке, как уже почувствовал, что меня раскачивает во все
стороны, точно
в лодке. Пуховики были так мягки, что я лежал как бы распростертый
в воздухе. Одно мгновение — и я всем существом окунулся
в ту нежащую мглу, которая называется детским сном.
День клонится к вечеру. Уже солнце село. Уже и нет его. Уже и вечер: свежо; где-то мычит вол; откуда-то навеваются звуки, — верно, где-нибудь народ идет с работы и веселится; по Днепру мелькает
лодка… кому нужда до колодника! Блеснул на небе серебряный серп. Вот кто-то идет с противной
стороны по дороге. Трудно разглядеть
в темноте. Это возвращается Катерина.
Все внимание их было сосредоточено на том, чтобы не допустить одновременного наклона
лодки под давлением ветра
в парус и натиска большой волны с той же
стороны.
В это время подошла
лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить палатки и разделывать зверей, а я пошел экскурсировать по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился к концу и до сумерек уже недалеко. По обе
стороны речки было множество лосиных следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и
в одиночку, и по несколько голов сразу.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась
в промежутки между волнами и зарывалась носом
в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша
лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по
сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались
в шипящую пену.
Катались на
лодках по Днепру, варили на той
стороне реки,
в густом горько-пахучем лозняке, полевую кашу, купались мужчины и женщины поочередно —
в быстрой теплой воде, пили домашнюю запеканку, пели звучные малороссийские песни и вернулись
в город только поздним вечером, когда темная бегучая широкая река так жутко и весело плескалась о борта их
лодок, играя отражениями звезд, серебряными зыбкими дорожками от электрических фонарей и кланяющимися огнями баканов.
— Тем, что ни с которой
стороны к той горе подойти нельзя, а можно только водою подъехать, а
в ней пещера есть. Водой сейчас подъехали к этой пещере,
лодку втащили за собой, — и никто не догадается, что тут люди есть.
— Я бы представила, — продолжала она, скрестив руки на груди и устремив глаза
в сторону, — целое общество молодых девушек, ночью,
в большой
лодке — на тихой реке. Луна светит, а они все
в белом и
в венках из белых цветов, и поют, знаете, что-нибудь вроде гимна.
Ромашов бросил весла вдоль бортов.
Лодка едва подвигалась по воде, и это было заметно лишь по тому, как тихо плыли
в обратную
сторону зеленые берега.
Ромашов выгреб из камышей. Солнце село за дальними городскими крышами, и они черно и четко выделялись
в красной полосе зари. Кое-где яркими отраженными огнями играли оконные стекла. Вода
в сторону зари была розовая, гладкая и веселая, но позади
лодки она уже сгустилась, посинела и наморщилась.
Н.И. Пастухов поднялся
в лодке и издали увидал, как двое из убегавших мальчиков остановились на дороге, с любопытством глядя
в его
сторону и словно поддразнивая его.
Прыгая через грязь, спешно бежали
в разные
стороны мужчины и женщины, полы чуек [Чуйка — долгий, суконный кафтан халатного покроя, армяк или шуба без висячего ворота, с халатным, косым воротником, иногда с чёрными снурами и кистями — Ред.] и юбки развевались, как паруса, и люди напоминали опрокинутые ветром
лодки на сердитых волнах озера.
Пугачев
в семидесяти верстах от места сражения переплыл Волгу выше Черноярска на четырех
лодках и ушел на луговую
сторону, не более как с тридцатью казаками.
То и дело видишь во время работы, как поднимают на берегу людей и замертво тащат их
в больницу, а по ночам подъезжают к берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете луны
в большие
лодки и отвозят через Волгу зарывать
в песках на той
стороне или на острове.
— Нет, господин проезжий, — отвечал старик, махнув рукою, — не видать мне таких удальцов, какие бывали
в старину! Да вот хоть для вашей бы милости
в мое время тотчас выискался бы охотник перейти на ту
сторону и прислать с перевозу большую
лодку; а теперь небойсь — дожидайтесь! Увидите, если не придется вам ночевать на этом берегу. Кто пойдет за
лодкою?
Это происходит следующим образом: на обыкновенную лесу прикрепляется металлическая, блестящая рыбка, у которой сбоку припаян крючок (иногда по крючку с обеих
сторон); иногда крючок торчит из рта искусственной рыбки; рыбак садится
в лодку и, пуская ее вдоль по течению реки, бросает одну или две блесны, на которых искусственные рыбки кажутся плавающими; жадные окуни, а иногда и щуки, хватают с размаху плывущих за
лодкою искусственных рыбок и попадаются на крючки.
Подогнав осторожно
лодку к незаросшему месту, надобно стать к нему боком, так, чтобы
лодка и рыбак совершенно были спрятаны
в камыше, которого горсти по две с обеих
сторон захватываются и подгибаются под себя: рыбак плотно сядет на них, и
лодка будет стоять неподвижно.
Весело смотреть на кружок, [Кружком называется мешок из крепкой частой сети;
в середину его вставляется обруч, нижний конец завязывается наглухо, а верхний собирается на крепкий шнурок, которым он и привязывается к чему случится.] привязанный к
лодке с противоположной
стороны,
в котором ходят крупные окуни, язи, головли, лини, лещи и даже щуки!
Но
в нем уже не принимал участия Нефед: сначала он прислонился спиною к
лодке и, не выпуская изо рта трубки, стал как словно слушать; мало-помалу, однако ж, глаза его закрылись, губы отвисли, голова покачнулась на
сторону и увлекла за собою туловище, которое, свешиваясь постепенно набок, грохнулось наконец на землю.
В ответ на замечание Гришки о вершах Глеб утвердительно кивнул головою. Гришка одним прыжком очутился
в челноке и нетерпеливо принялся отвязывать веревку, крепившую его к большой
лодке; тогда Глеб остановил его. С некоторых пор старый рыбак все строже и строже наблюдал, чтобы посещения приемыша на луговой берег совершались как можно реже. Он следил за ним во все зоркие глаза свои, когда дело касалось переправы
в ту
сторону, где лежало озеро дедушки Кондратия.
Достигнув того места на конце площадки, куда обыкновенно причаливались
лодки, Ваня увидел, что челнока не было. Никто не мог завладеть им, кроме Гришки. Глеб пошел
в Сосновку, лежавшую, как известно, на этой
стороне реки. На берегу находилась одна только большая четырехвесельная
лодка, которою не мог управлять один человек. Ваня недолго раздумывал. Снять с себя одежду, привязать ее на голову поясом — было делом секунды; он перекрестился и бросился
в воду.
Подобно ручью, который
в продолжение многих верст лениво, едва заметно пресмыкался
в густой и болотистой траве и который, выбежав на крутизну, делится вдруг на бесчисленное множество быстрых, журчащих потоков, дядя Аким заходил во все
стороны и сделался необыкновенно деятелен: он таскал верши, собирал камыш для топлива, тесал колья, расчищал снег вокруг
лодок — словом, поспевал всюду и ни на минуту не оставался без дела.
Лодка была на середине, когда ее заметили с того берега. Песня сразу грянула еще сильнее, еще нестройнее, отражаясь от зеленой стены крупного леса, к которому вплоть подошла вырубка. Через несколько минут, однако, песня прекратилась, и с вырубки слышался только громкий и такой же нестройный говор. Вскоре Ивахин опять стрелой летел к нашему берегу и опять устремился с новою посудиной на ту
сторону. Лицо у него было злое, но все-таки
в глазах проглядывала радость.
Связав зачем-то две
лодки — нос к корме, — он сел
в переднюю и быстро отпихнулся от берега, не оставив на этой
стороне ни одной.
Не будь, с одной
стороны, катаний на
лодках, не будь портних с талиями и т. п., а будь моя жена одета
в нескладный капот и сиди она дома, а будь я, с другой
стороны,
в нормальных условиях человека, поглощающего пищи столько, сколько нужно для работы, и будь у меня спасительный клапан открыт — а то он случайно прикрылся как-то на это время, — я бы не влюбился, и ничего бы этого не было.
Помню, что я потом приподнялся и, видя, что никто не обращает на меня внимания, подошел к перилам, но не с той
стороны, с которой спрыгнул Давыд: подойти к ней мне казалось страшным, — а к другой, и стал глядеть на реку, бурливую, синюю, вздутую; помню, что недалеко от моста, у берега, я заметил причаленную
лодку, а
в лодке несколько людей, и один из них, весь мокрый и блестящий на солнце, перегнувшись с края
лодки, вытаскивал что-то из воды, что-то не очень большое, какую-то продолговатую темную вещь, которую я сначала принял за чемодан или корзину; но, всмотревшись попристальнее, я увидал, что эта вещь была — Давыд!
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их
лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим
сторонам их
лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было
в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали
в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться
лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла
в противную
сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Воды становилось всё меньше… по колено… по щиколотки… Мы всё тащили казённую
лодку; но тут у нас не стало сил, и мы бросили её. На пути у нас лежала какая-то чёрная коряга. Мы перепрыгнули через неё — и оба босыми ногами попали
в какую-то колючую траву. Это было больно и со
стороны земли — негостеприимно, но мы не обращали на это внимания и побежали на огонь. Он был
в версте от нас и, весело пылая, казалось, смеялся навстречу нам.
Лодка прыгнула как-то особенно высоко, потом полетела вниз, и я очутился
в воде, держа
в одной руке чекмень, а другой уцепившись за верёвку, протянутую по внешней
стороне борта. Волны с шумом прыгали через мою голову, я глотал солёно-горькую воду.
Сашка действительно прекрасный пловец и нырок. Бросившись на одну
сторону лодки, он тотчас же глубоко
в воде заворачивает под килем и по дну плывет прямехонько
в купальню. И
в то время, когда на
лодке подымается общая тревога, взаимные упреки, аханье и всякая бестолочь, он сидит
в купальне на ступеньке и торопливо докуривает чей-нибудь папиросный окурок. И таким же путем совершенно неожиданно Сашка выскакивает из воды у самой
лодки, искусственно выпучив глаза и задыхаясь, к общему облегчению и восторгу.
Но на небольшой
лодке, довольно тяжело нагруженной, на порядочной глубине, на кажущемся безграничном пространстве воды,
в непроницаемой темноте, кроме небольшого освещенного круга, беспрестанно ожидая отчаянных порывов водяного чудища, которое возило и поворачивало нашу ладью во все,
стороны…
И тотчас ему показалось, что кровать тихо заколыхалась и поплыла под ним, точно
лодка, а стены и потолок медленно поползли
в противоположную
сторону. Но
в этом ощущении не было ничего страшного или неприятного; наоборот, вместе с ним
в тело вступала все сильнее усталая, ленивая, теплая истома. Закоптелый потолок, изборожденный, точно жилами, тонкими извилистыми трещинами, то уходил далеко вверх, то надвигался совсем близко, и
в его колебаниях была расслабляющая дремотная плавность.