Неточные совпадения
— Водочки и вообще вина я могу выпить
ведро и ни
в одном глазе не буду пьян, но не делаю того, понимая, что человек бывает гадок
в этом виде! — добавил с своей
стороны Аггей Никитич.
В глубине ее, под деревьями, вокруг ковра, уставленного закусками и бутылками, расположились Басов, Двоеточие, Шалимов, Суслов, Замыслов, направо от них,
в стороне, большой самовар, около него Саша моет посуду, лежит Пустобайка и курит трубку, около него — весла, корзины, железное
ведро.
Но зато при первом звуке, раздавшемся
в сенях, он быстро поднял голову и тотчас же обратился
в ту
сторону. Увидев жену, которая показалась на крылечке с коромыслом и
ведрами, он пошел к ней навстречу, самодовольно ухмыляясь
в бороду.
Дениска ахнул на лошадей, бричка взвизгнула и покатила, но уж не по дороге, а куда-то
в сторону. Минуты две было тихо, точно обоз уснул, и только слышалось, как вдали мало-помалу замирало лязганье
ведра, привязанного к задку брички. Но вот впереди обоза кто-то крикнул...
Лужа крови. Мои руки по локоть
в крови. Кровяные пятна на простынях. Красные сгустки и комки марли. А Пелагея Ивановна уже встряхивает младенца и похлопывает его. Аксинья гремит
ведрами, наливая
в тазы воду. Младенца погружают то
в холодную, то
в горячую воду. Он молчит, и голова его безжизненно, словно на ниточке, болтается из
стороны в сторону. Но вот вдруг не то скрип, не то вздох, а за ним слабый, хриплый первый крик.
Мы бросились на двор, — горела стена сарая со
стороны огорода,
в сарае мы держали керосин, деготь, масло. Несколько секунд мы оторопело смотрели, как деловито желтые языки огня, обесцвеченные ярким солнцем, лижут стену, загибаются на крышу. Аксинья притащила
ведро воды, Хохол выплеснул его на цветущую стену, бросил
ведро и сказал...
(Дверь за Бессеменовым затворяется, и конца речи не слышно. Комната пуста. С двух
сторон в нее несется шум: звуки голосов из комнаты Бессеменовых, тихий говор, стоны и возня из комнаты Татьяны. Тетерев вносит
ведро воды, ставит у двери и осторожно стучит
в нее пальцем. Степанида отворяет дверь, берет
ведро и тоже выходит
в комнату, отирая пот с лица.)
На луговой
стороне Волги, там, где впадает
в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там,
в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон,
в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась
в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою
в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть
в мае месяце, и
в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки,
в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а
в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье
в жизни,
вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех
в любви и рога при случае.
В левой руке он крепко сжимал серебряную монету — она казалась ему неудобной, и он ее нес, как женщина
ведро воды, — отведя руку от туловища и немного изогнувшись на правою
сторону.
Долго бы лежать тут Марку Данилычу, да увидела его соседка Акулина Прокудина. Шла Акулина с
ведрами по воду близ того места, где упал Марко Данилыч. Вгляделась… «Батюшки светы!.. Сам Смолокуров лежит». Окликнула — не отвечает,
в другой,
в третий раз окликнула — ни словечка
в ответ. Поставила Акулина
ведра, подошла: недвижим Марко Данилыч, безгласен, рот на
сторону, а сам глухо хрипит. Перепугалась Акулина, взяла за руку Марка Данилыча — не владеет рука.
Сбежавшиеся из села крестьяне с
ведрами, бочками, баграми и топорами, метались
в разные
стороны, но поневоле должны были оставаться безучастными зрителями. К горевшему зданию подступиться было нельзя.
Узкая Тура
в плоских берегах несла около Тюмени свои мутные волны и на них качался большой пароход «Коссаговский», как гласила надпись на установленных рядком на палубе двенадцати
ведрах. По одной линии с ним мирно покачивалась на буксире арестантская баржа — громадное судно с каютами, окруженными с двух
сторон, параллельно бортам, железными решетками, придающими ей вид громадной клетки.