Неточные совпадения
Когда она вошла
в спальню, Вронский внимательно посмотрел на нее. Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь
в комнате Долли, должна
была иметь с нею. Но
в ее выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его красоты, сознания ее и желания, чтоб она на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только...
«Ну, всё кончено, и слава Богу!»
была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась
в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу
в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась
в полусвете
спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Неприятнее всего
была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
И он от двери
спальной поворачивался опять к зале; но, как только он входил назад
в темную гостиную, ему какой-то голос говорил, что это не так и что если другие заметили это, то значит, что
есть что-нибудь.
Анна между тем, вернувшись
в свой кабинет, взяла рюмку и накапала
в нее несколько капель лекарства,
в котором важную часть составлял морфин, и,
выпив и посидев несколько времени неподвижно, с успокоенным и веселым духом пошла
в спальню.
Дарья Александровна между тем, успокоив ребенка и по звуку кареты поняв, что он уехал, вернулась опять
в спальню. Это
было единственное убежище ее от домашних забот, которые обступали ее, как только она выходила. Уже и теперь,
в то короткое время, когда она выходила
в детскую, Англичанка и Матрена Филимоновна успели сделать ей несколько вопросов, не терпевших отлагательства и на которые она одна могла ответить: что надеть детям на гулянье? давать ли молоко? не послать ли за другим поваром?
В столовой он позвонил и велел вошедшему слуге послать опять за доктором. Ему досадно
было на жену за то, что она не заботилась об этом прелестном ребенке, и
в этом расположении досады на нее не хотелось итти к ней, не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению, не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел
в спальню. Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
Раздевшись, она вошла
в спальню, но на лице ее не только не
было того оживления, которое
в бытность ее
в Москве так и брызгало из ее глаз и улыбки: напротив, теперь огонь казался потушенным
в ней или где-то далеко припрятанным.
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали
в свете, —
в обычайный час, то
есть в 8 часов утра, проснулся не
в спальне жены, а
в своем кабинете, на сафьянном диване. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
Он оделся и, пока закладывали лошадей, так как извозчиков еще не
было, опять вбежал
в спальню и не на цыпочках, а на крыльях, как ему казалось. Две девушки озабоченно перестанавливали что-то
в спальне. Кити ходила и вязала, быстро накидывая петли, и распоряжалась.
Так как
в доме
было сыро и одна только комната топлена, то Левин уложил брата спать
в своей же
спальне за перегородкой.
Княгиня
была то с доктором
в спальне, то
в кабинете, где очутился накрытый стол; то не она
была, а
была Долли.
Все начало размещаться
в осветившихся комнатах, и скоро все приняло такой вид: комната, определенная
быть спальней, вместила
в себе вещи, необходимые для ночного туалета; комната, определенная
быть кабинетом…
Чистое белье поместилось
в комоде, уже находившемся
в спальне; белье же, которое следовало прачке, завязано
было в узел и подсунуто под кровать.
— Здравствуйте, батюшка. Каково почивали? — сказала хозяйка, приподнимаясь с места. Она
была одета лучше, нежели вчера, —
в темном платье и уже не
в спальном чепце, но на шее все так же
было что-то навязано.
Самосвистов явился
в качестве распорядителя: выбранил поставленных часовых за то, что небдительно смотрели, приказал приставить еще лишних солдат для усиленья присмотра, взял не только шкатулку, но отобрал даже все такие бумаги, которые могли бы чем-нибудь компрометировать Чичикова; связал все это вместе, запечатал и повелел самому солдату отнести немедленно к самому Чичикову,
в виде необходимых ночных и
спальных вещей, так что Чичиков, вместе с бумагами, получил даже и все теплое, что нужно
было для покрытия бренного его тела.
Но прежде необходимо знать, что
в этой комнате
было три стола: один письменный — перед диваном, другой ломберный — между окнами у стены, третий угольный —
в углу, между дверью
в спальню и дверью
в необитаемый зал с инвалидною мебелью.
И я написал последний стих. Потом
в спальне я прочел вслух все свое сочинение с чувством и жестами.
Были стихи совершенно без размера, но я не останавливался на них; последний же еще сильнее и неприятнее поразил меня. Я сел на кровать и задумался…
Кошелек
был очень туго набит; Раскольников сунул его
в карман не осматривая, кресты сбросил старухе на грудь и, захватив на этот раз и топор, бросился обратно
в спальню.
Вдруг послышалось, что
в комнате, где
была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все
было тихо, стало
быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из
спальни.
Клим не помнил, как он добежал до квартиры Сомовых, увлекаемый Любой.
В полутемной
спальне, — окна ее
были закрыты ставнями, — на растрепанной, развороченной постели судорожно извивалась Софья Николаевна, ноги и руки ее
были связаны полотенцами, она лежала вверх лицом, дергая плечами, сгибая колени, била головой о подушку и рычала...
— Беспутнейший человек этот Пуаре, — продолжал Иноков, потирая лоб, глаза и говоря уже так тихо, что сквозь его слова
было слышно ворчливые голоса на дворе. — Я даю ему уроки немецкого языка. Играем
в шахматы. Он холостой и — распутник.
В спальне у него — неугасимая лампада пред статуэткой богоматери, но на стенах развешаны
в рамках голые женщины французской фабрикации. Как бескрылые ангелы. И — десятки парижских тетрадей «Ню». Циник, сластолюбец…
— Не знаю, — ответил Самгин, невольно поталкивая гостя к двери, поспешно думая, что это убийство вызовет новые аресты, репрессии, новые акты террора и, очевидно, повторится пережитое Россией двадцать лет тому назад. Он пошел
в спальню, зажег огонь, постоял у постели жены, — она спала крепко, лицо ее
было сердито нахмурено. Присев на кровать свою, Самгин вспомнил, что, когда он сообщил ей о смерти Маракуева, Варвара спокойно сказала...
— Схоронили? Ну вот, — неопределенно проворчала она, исчезая
в спальне, и оттуда Самгин услыхал бесцветный голос старухи: — Не знаю, что делать с Егором:
пьет и
пьет. Царскую фамилию жалеет, — выпустила вожжи из рук.
Уши отца багровели, слушая Варавку, а отвечая ему, Самгин смотрел
в плечо его и притопывал ногой, как точильщик ножей, ножниц. Нередко он возвращался домой пьяный, проходил
в спальню матери, и там долго
был слышен его завывающий голосок.
В утро последнего своего отъезда он вошел
в комнату Клима, тоже
выпивши, сопровождаемый негромким напутствием матери...
На диване
было неудобно, жестко, болел бок, ныли кости плеча. Самгин решил перебраться
в спальню, осторожно попробовал встать, — резкая боль рванула плечо, ноги подогнулись. Держась за косяк двери, он подождал, пока боль притихла, прошел
в спальню, посмотрел
в зеркало: левая щека отвратительно опухла, прикрыв глаз, лицо казалось пьяным и, потеряв какую-то свою черту, стало обидно похоже на лицо регистратора
в окружном суде, человека, которого часто одолевали флюсы.
Самгин чувствовал себя отвратительно. Одолевали неприятные воспоминания о жизни
в этом доме. Неприятны
были комнаты, перегруженные разнообразной старинной мебелью, набитые мелкими пустяками, которые должны
были говорить об эстетических вкусах хозяйки.
В спальне Варвары на стене висела большая фотография его, Самгина, во фраке, с головой
в форме тыквы, — тоже неприятная.
Клим вскочил с постели, быстро оделся и выбежал
в столовую, но
в ней
было темно, лампа горела только
в спальне матери. Варавка стоял
в двери, держась за косяки, точно распятый, он
был в халате и
в туфлях на голые ноги, мать торопливо куталась
в капот.
— Позови. Глухая, — вполголоса объяснила Марина, вводя Самгина
в небольшую очень светлую комнату. Таких комнат
было три, и Марина сказала, что одна из них — приемная, другая — кабинет, за ним —
спальня.
Она убежала, отвратительно громко хлопнув дверью
спальни, а Самгин быстро прошел
в кабинет, достал из книжного шкафа папку,
в которой хранилась коллекция запрещенных открыток, стихов, корректур статей, не пропущенных цензурой. Лично ему все эти бумажки давно уже казались пошленькими и
в большинстве бездарными, но они
были монетой, на которую он покупал внимание людей, и
были ценны тем еще, что дешевизной своей укрепляли его пренебрежение к людям.
Когда он
был дома — а он
был почти всегда дома, — он все лежал, и все постоянно
в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему
спальней, кабинетом и приемной.
Кабинет и
спальня Обломова обращены
были окнами на двор, гостиная к садику, а зала к большому огороду, с капустой и картофелем.
В гостиной окна
были драпированы ситцевыми полинявшими занавесками.
Его не пугала, например, трещина потолка
в его
спальне: он к ней привык; не приходило ему тоже
в голову, что вечно спертый воздух
в комнате и постоянное сиденье взаперти чуть ли не губительнее для здоровья, нежели ночная сырость; что переполнять ежедневно желудок
есть своего рода постепенное самоубийство; но он к этому привык и не пугался.
Райский сбросил
было долой гору наложенных одна на другую мягких подушек и взял с дивана одну жесткую, потом прогнал Егорку, посланного бабушкой раздевать его. Но бабушка переделала опять по-своему: велела положить на свое место подушки и воротила Егора
в спальню Райского.
— Неужели! Этот сахарный маркиз! Кажется, я ему оставил кое-какие сувениры: ночью будил не раз, окна отворял у него
в спальне. Он все, видите, нездоров, а как приехал сюда, лет сорок назад, никто не помнит, чтоб он
был болен. Деньги, что занял у него, не отдам никогда. Что же ему еще? А хвалит!
Вскочив
в спальню и наткнувшись на кровать, я тотчас заметил, что
есть дверь из
спальни в кухню, стало
быть был исход из беды и можно
было убежать совсем, но — о ужас! — дверь
была заперта на замок, а
в щелке ключа не
было.
Я
был совершенно побежден; я видел несомненное прямодушие, которого
в высшей степени не ожидал. Да и ничего подобного я не ожидал. Я что-то пробормотал
в ответ и прямо протянул ему мои обе руки; он с радостью потряс их
в своих руках. Затем отвел князя и минут с пять говорил с ним
в его
спальне.
Так прошел весь вечер, и наступила ночь. Доктор ушел спать. Тетушки улеглись. Нехлюдов знал, что Матрена Павловна теперь
в спальне у теток и Катюша
в девичьей — одна. Он опять вышел на крыльцо. На дворе
было темно, сыро, тепло, и тот белый туман, который весной сгоняет последний снег или распространяется от тающего последнего снега, наполнял весь воздух. С реки, которая
была в ста шагах под кручью перед домом, слышны
были странные звуки: это ломался лед.
Вымыв душистым мылом руки, старательно вычистив щетками отпущенные ногти и обмыв у большого мраморного умывальника себе лицо и толстую шею, он пошел еще
в третью комнату у
спальни, где приготовлен
был душ.
Ход
в моленную
был проведен из темного чуланчика, который
был устроен рядом со
спальней Марьи Степановны; задняя стенка этого чулана составляла дверь
в моленную и для окончательной иллюзии
была завешана какими-то старыми шубами.
В роскошной
спальне Зоси Ляховской теперь господствовал тяжелый для глаз полумрак; окна
были задрапированы тяжелыми складками зеленой материи, едва пропускавшими
в комнату слабый свет.
Мы уже сказали, что старшая дочь Агриппины Филипьевны
была замужем за Половодовым; следующая за нею по летам, Алла, вступила уже
в тот цветущий возраст, когда ей неприлично
было оставаться
в недрах муравейника, и она
была переведена
в спальню maman, где и жила на правах совсем взрослой барышни.
— Меня не
было, зато
был Дмитрий Федорович, и я слышал это своими ушами от Дмитрия же Федоровича, то
есть, если хочешь, он не мне говорил, а я подслушал, разумеется поневоле, потому что у Грушеньки
в ее
спальне сидел и выйти не мог все время, пока Дмитрий Федорович
в следующей комнате находился.
— Мама, ради Бога, принесите корпию; корпию и этой едкой мутной воды для порезов, ну как ее зовут! У нас
есть,
есть,
есть… Мама, вы сами знаете, где стклянка,
в спальне вашей
в шкапике направо, там большая стклянка и корпия…
— Больше не
буду! — пробормотал он, крякнув, опять запер шкапик, опять положил ключ
в карман, затем пошел
в спальню,
в бессилии прилег на постель и
в один миг заснул.
«Так и
есть, у старика
в спальне освещено, она там!» — и он спрыгнул с забора
в сад.
Сама госпожа Хохлакова хотя еще не започивала, но
была уже
в своей
спальне.
В Уссурийском крае козуля обитает повсеместно, где только
есть поляны и выгоревшие места. Она не выносит высоких гор, покрытых осыпями, и густых хвойных лесов. Охотятся на нее ради мяса. Зимние шкурки идут на устройство
спальных мешков, кухлянок и дох; рога продаются по три рубля за пару.
У обеих сестер
была еще другая комнатка, общая их
спальня, с двумя невинными деревянными кроватками, желтоватыми альбомцами, резедой, с портретами приятелей и приятельниц, рисованных карандашом довольно плохо (между ними отличался один господин с необыкновенно энергическим выражением лица и еще более энергическою подписью,
в юности своей возбудивший несоразмерные ожидания, а кончивший, как все мы — ничем), с бюстами Гете и Шиллера, немецкими книгами, высохшими венками и другими предметами, оставленными на память.
Я его не помню; сказывают, недалекий
был человек, с большим носом и веснушками, рыжий и
в одну ноздрю табак нюхал;
в спальне у матушки висел его портрет,
в красном мундире с черным воротником по уши, чрезвычайно безобразный.