Неточные совпадения
Старушка няня, единственная крепостная князя Дмитрия, на попечение которой отданы
были обе малютки, помещалась вместе с девочками
в детской, рядом с кабинетом и
спальней отца, которого после смерти жены подагра стала часто и надолго приковывать к постели и креслу на колесах.
Первая видимо предназначалась для кабинета и классной, так как
в одном углу стоял школьный пюпитр и шкаф с книгами, по стенам
была развешены географические карты и учебные картины, а вторая — для
спальни.
Вынув из чемодана необходимое платье, белье и привезенные фотографии, Николай Леопольдович запер его и приказал вернувшемуся с водой лакею перенести
в спальню. Когда все это
было исполнено, он, совершив свой туалет, взглянул на часы.
Причиной такой продолжительной своей болезни он
был сам. Едва он начал приходить
в сознание, как настойчивыми мыслями о прошлом ухудшал свое положение. Он приказал перевесить портрет княжны Лиды из кабинета
в свою
спальню и по целым дням лежал, вперив
в него свои воспаленные глаза. К вечеру происходил пароксизм и начинался бред.
Проходя через кабинет, он вспомнил, что, идя к больному, он невольно взглянул на то место, где висел портрет Лиды, который он теперь держал
в своих руках, и удивился, что место
было пусто — портрета не
было — он не знал, что Шатов велел перенести его к себе
в спальню.
Его привели
в спальню. Больная сладко спала на пуховиках. Знаменитость мельком посмотрела на нее и внимательным взглядом окинула
спальню. Это
была большая комната,
в углу которой стоял огромный киот, уставленный образами
в драгоценных окладах. Перед ним горело семь лампад.
Переночевав
в губернаторском доме, Александрина на другой день рано утром уехала обратно
в Шестово. Уезжая, она знала, что унесла из номера, отравив свою тетку, княжна Маргарита. Первым делом Александры Яковлевны, по приезде
в имение,
было занять будуар и
спальню покойной княгини, поместив
в соседней комнате состоявшую при ней горничную, из молодых шестовских крестьянок. Затем, согласно просьбе Гиршфельда, она стала терпеливо ожидать его приезда.
Пять больших комнат, составлявших квартиру Александры Яковлевны, казались небольшими и уютными, так как величина их скрадывалась массою разнообразной мебели, тяжелых портретов, драпировок, картин
в роскошных рамах, ламп и бра; ее будуар и
спальня были отделаны так же, как у покойной княгини Зинаиды Павловны
в Шестове, с тою лишь разницею, что пунцовый цвет будуара заменен
был голубым.
За свою сибирскую долголетнюю службу Иван Флегонтович скопил изрядный капитал, и хотя не любил говорить об этом, но сам предложил и аккуратно платил сыну и снохе тридцать рублей
в месяц за стол и квартиру, — что
было в хозяйстве большим подспорьем, тем более, что Стеша даже не переменила квартиры, устроив отцу мужа кабинет последнего, и перенеся письменный стол
в довольно обширную
спальню.
Своей своеобразной торопливой походкой, соединенной с постоянным передергиванием плеч, что происходило от тяжелых вериг, которые он постоянно носил на теле, вошел он
в комнату, где его ожидала княгиня с дочерьми. Положив, вместо благословения, на голову каждой из них крестообразно свои руки о. Иоанн справился о больном. Княгиня провела его
в спальню. Князь
был в забытьи.
По окончании молебна из
спальни послышался слабый голос больного и княгиня поспешила туда. Князь
был в полном сознании и чувствовал себя сравнительно лучше. Узнав, что о. Иоанн
в их доме, он пожелал его видеть. Приняв от него благословение, он попросил жену и дочерей удалиться.
Это
была большая комната, обитая голубою шелковою материей, освещенная голубым фонарем, спускавшимся с потолка. Роскошная, уже приготовленная кровать стояла по середине. Он никогда не
был в ее
спальне. Вид ее постели остановил биение его сердца. Он несколько минут стоял, как окаменелый.
При получении известия об аресте мужа с Стефанией Павловной сделалась истерика. Ее снесли
в спальню, а за ней последовала и Агнесса Михайловна. Шестов
было подошел к Арефьеву и стал выражать удивление по поводу случившегося и порицание действий следователя, но поставленный
в тупик таким оборотом дела, и крайне взволнованный судьбой своего патрона. Николай Николаевич резко оборвал его.
Неточные совпадения
Когда она вошла
в спальню, Вронский внимательно посмотрел на нее. Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь
в комнате Долли, должна
была иметь с нею. Но
в ее выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его красоты, сознания ее и желания, чтоб она на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только:
«Ну, всё кончено, и слава Богу!»
была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась
в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу
в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась
в полусвете
спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Неприятнее всего
была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
И он от двери
спальной поворачивался опять к зале; но, как только он входил назад
в темную гостиную, ему какой-то голос говорил, что это не так и что если другие заметили это, то значит, что
есть что-нибудь.
Анна между тем, вернувшись
в свой кабинет, взяла рюмку и накапала
в нее несколько капель лекарства,
в котором важную часть составлял морфин, и,
выпив и посидев несколько времени неподвижно, с успокоенным и веселым духом пошла
в спальню.