Неточные совпадения
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться
в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол
в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных
героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
И перед синими
рядамиСвоих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди
героя шли за ним.
Он
в думу тихо погрузился.
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой
в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
На рассвете, не помню уже где именно, —
в Новоград — Волынске или местечке Корце, — мы проехали на самой заре мимо развалин давно закрытого базилианского монастыря — школы… Предутренний туман застилал низы длинного здания, а вверху резко чернели
ряды пустых окон… Мое воображение населяло их десятками детских голов, и среди них знакомое, серьезное лицо Фомы из Сандомира,
героя первой прочитанной мною повести…
И вдруг мне ясно, как
в освещенной рамке, представилось лицо девушки, глядящее
в темноту с таким невольно захватывающим выражением… И
рядом, с скрытой последовательностью грезы или сновидения, я увидел лучащийся взгляд Изборского… Я пожал плечами… Мне вспомнился Базаров [Базаров —
герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».].
Екатерина Завоевательница стоит на
ряду с первыми
Героями вселенной; мир удивлялся блестящим успехам Ее оружия — но Россия обожает Ее уставы, и воинская слава Героини затмевается
в Ней славою Образовательницы государства. Меч был первым властелином людей, но одни законы могли быть основанием их гражданского счастья; и находя множество
Героев в Истории, едва знаем несколько имен, напоминающих разуму мудрость законодательную.
И Екатерина на троне!.. Уже на бессмертном мраморе Истории изображен сей незабвенный день для России: удерживаю порыв моего сердца описать его величие… Красота
в образе воинственной Паллады!.. Вокруг блестящие
ряды Героев; пламя усердия
в груди их!.. Перед Нею священный ужас и Гений России!.. Опираясь на Мужество. Богиня шествует — и Слава, гремя
в облаках трубою, опускает на главу Ее венок лавровый!..
Из комнаты выходит наш
герой,
И, пробираясь длинным коридором,
Он видит Катерину пред собой,
Приветствует ее холодным взором,
И мимо. Вот он
в комнате другой:
Вот стул с дрожащей ножкою и
рядомКровать; на ней, закрыта, кверху задом
Храпит Параша, отвернув лицо.
Он плащ надел и вышел на крыльцо,
И вслед за ним несутся восклицанья,
Чтобы не смел забыть он обещанья...
— Куда! Назад! Убьют! Зря пропадешь, дите… — донеслось до слуха юноши, и снова ахнули неприятельские батареи, вырывая целые
ряды серых
героев отважно спешивших навстречу смерти. И снова все утонуло
в застлавшем поле пороховом дыму.
Драться я не могу
в этой обстановке, решительно не могу, я бы, может быть, был
герой: дайте мне полк, золотые эполеты, трубачей, а идти
рядом с каким-то диким Антоном Бондаренко и так далее и думать, что между мной и им нет никакой разницы, что меня убьют или его убьют — все равно, эта мысль убивает меня.
Тут пути обоих расходятся: романист провел своего
героя через целый
ряд итогов — и житейских и чисто умственных, закончив его личные испытания любовью. Но главная нить осталась та же: искание высшего интеллектуального развития, а под конец неудовлетворенность такой мозговой эволюцией, потребность
в более тесном слиянии с жизнью родного края, с идеалами общественного деятеля.
С этого дня началась между ними глухая борьба. Борьба эта со стороны мелкого чиновника выражалась
в мелких уколах и без того вконец наболевшего самолюбия опального
героя. К этому присоединились еще
ряд взысканий по служебным начетам, обрушившихся одно за другим на Александра Васильевича.
На
ряду с рассказанными
в предыдущих главах далеко не романтическими событиями, другие
герои и героини нашего правдивого повествования жили другою жизнью, переживали иные чувства.