Неточные совпадения
Богатый, роскошный деревенский коттедж
в английском вкусе, весь обросший душистыми клумбами цветов, обсаженный грядами, идущими кругом всего
дома; крыльцо, увитое вьющимися растениями, заставленное грядами роз; светлая,
прохладная лестница, устланная роскошным ковром, обставленная редкими цветами
в китайских банках.
—
В сущности, город — беззащитен, — сказал Клим, но Макарова уже не было на крыше, он незаметно ушел. По улице, над серым булыжником мостовой, с громом скакали черные лошади, запряженные
в зеленые телеги, сверкали медные головы пожарных, и все это было странно, как сновидение. Клим Самгин спустился с крыши, вошел
в дом,
в прохладную тишину. Макаров сидел у стола с газетой
в руке и читал, прихлебывая крепкий чай.
Утро великолепное;
в воздухе прохладно; солнце еще не высоко. От
дома, от деревьев, и от голубятни, и от галереи — от всего побежали далеко длинные тени.
В саду и на дворе образовались
прохладные уголки, манящие к задумчивости и сну. Только вдали поле с рожью точно горит огнем, да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.
После девяти часов я вышел из
дому и стал прохаживаться. Была поздняя осень. Вода
в прудах отяжелела и потемнела, точно
в ожидании морозов. Ночь была ясная, свежая,
прохладный воздух звонок и чуток. Я был весь охвачен своим чувством и своими мыслями. Чувство летело навстречу знакомой маленькой тележке, а мысль искала доказательств бытия божия и бессмертия души.
Он сходил только искупаться
в прохладном Бугуруслане, протекавшем под окнами
дома, и, воротясь, нашел всю свою семью, ожидающую его у того же чайного стола, поставленного
в тени, с тем же кипящим чайником, самоваром и с тою же Аксюткою.
Вывеска конторы «Арматор и Груз» была отсюда через три
дома. Я вошел
в прохладное помещение с опущенными на солнечной стороне занавесями, где, среди деловых столов, перестрелки пишущих машин и сдержанных разговоров служащих, ко мне вышел угрюмый человек
в золотых очках.
Москва же развлекала ее, улицы,
дома и церкви нравились ей очень, и если бы можно было ездить по Москве
в этих прекрасных санях, на дорогих лошадях, ездить целый день, от утра до вечера, и при очень быстрой езде дышать
прохладным осенним воздухом, то, пожалуй, она не чувствовала бы себя такой несчастной.
Ему
в самом деле прискучили, особенно
в последнюю поездку за границу, отели — с их табльдотами, кельнерами! Ему даже начинала улыбаться мысль, как он войдет
в свой московский
прохладный дом, как его встретит глупый Прокофий и как повар его, вместо фабрикованного трактирного обеда, изготовит ему что-нибудь пооригинальнее, — хоть при этом он не мог не подумать: «А что же сверх того ему делать
в Москве?» — «То же, что и везде: страдать!» — отвечал себе Бегушев.
«Ему вообразился прелестный цветущий пейзаж: светлый, теплый, почти жаркий день, праздничный день, троицын день. Богатый, роскошный деревенский коттедж,
в английском вкусе, весь обросший душистыми клумбами цветов, обсаженный грядами, идущими кругом всего
дома; крыльцо, увитое вьющимися растениями, заставлено грядами роз; светлая,
прохладная лестница, устланная роскошным ковром, обставленная редкими цветами
в китайских банках» и т. д.
Алые краски заката давно погасли. Тихий,
прохладный июльский вечер уже сплел над садом прозрачную паутину своих грустных сумерек.
В окнах большого здания засветились огни. И Бог знает почему, напомнили эти освещенные окна института другие далекие огни Милице Петрович: золотые огни белградских
домов и крепости, и огромного
дома скупщины, отраженные черными
в вечерний поздний час водами Дуная.
День был действительно жаркий, и терраса, вся увитая вьющимися растениями и уставленная цветами, представляла из себя
в доме самый
прохладный уголок, тем более что построена была
в северной части
дома. Разговор завязался. Князь, впрочем, говорил больше один.
Ночь явилась
в виде красных, зеленых и желтых фонариков. Пока их не было, не было и ночи, а теперь всюду легла она, заползла
в кусты,
прохладною темнотою, как водой, залила весь сад, и
дом, и самое небо. Стало так прекрасно, как
в самой лучшей сказке с раскрашенными картинками.
В одном месте
дом совсем пропал, осталось только четырехугольное окно, сделанное из красного света. А труба на
доме видна, и на ней блестит какая-то искорка, смотрит вниз и думает о своих делах. Какие дела бывают у трубы? Разные.