Неточные совпадения
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал
в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые
иноки отстояли святую
обитель.
Я удалюсь
в обитель преподобного Сергия; там, облаченный
в одежду
инока, при гробе угодника божия стану молиться день и ночь, да поможет вам господь спасти от гибели царство Русское.
Как весело провел свою ты младость!
Ты воевал под башнями Казани,
Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив! а я от отроческих лет
По келиям скитаюсь, бедный
инок!
Зачем и мне не тешиться
в боях,
Не пировать за царскою трапезой?
Успел бы я, как ты, на старость лет
От суеты, от мира отложиться,
Произнести монашества обет
И
в тихую
обитель затвориться.
Больным местом готовившейся осады была Дивья
обитель, вернее сказать — сидевшая
в затворе княжиха,
в иночестве Фоина. Сам игумен Моисей не посмел ее тронуть, а без нее и сестры не пойдут. Мать Досифея наотрез отказалась: от своей смерти, слышь, никуда не уйдешь, а господь и не это терпел от разбойников. О томившейся
в затворе Охоне знал один черный поп Пафнутий, а сестры не знали, потому что привезена она была тайно и сдана на поруки самой Досифее.
Инок Гермоген тоже ничего не подозревал.
Пока благоуветливые
иноки судили да рядили,
в Дивьей
обители шла жестокая переборка. Этакого сраму не видно было, как поставлены обительские стены… Особенно растужилась игуменья Досифея и даже прослезилась: живьем теперь съест Дивью
обитель игумен Моисей.
На новую
обитель делались частые нападения, и благоуветливые
иноки отсиживались за деревянными стенами с разным «уязвительным оружием»
в руках.
Эта отчужденность с особенной яркостью почувствовалась им, когда
в странноприимнице поселился какой-то купец, здоровый и молодой на вид, что называется — кровь с молоком. Вся
обитель точно встрепенулась, потому что, видимо, приехал свой человек, родной. Он говорил громко, ходил решительными шагами и называл всех
иноков по именам.
— Возжелали прельстить
инока златом? Совершенно напрасно-с… У нас устав. Есть, конечно, один способ… да… Отправляйтесь
в Бобыльск денька на три, а потом и начнете снова свой месяц
в обители.
Старец Иосиф был из чухломских бар, дворянского роду Горталовых, за ним
в Чухломском уезде три ревизские души состояло, две души умерло, третья вместе с барином
в обители проживала и над барином своим начальствовала, потому что
инок Галактион, по-мирскому Егорка Данилов, крепостной господина Горталова крестьянин, игуменствовал
в обедневшей и совсем почти запустевшей мужской Улангерской
обители, а старец Иосиф Горталов был при нем рядовым
иноком.
Про Иргиз говорили: знаком был он матери Манефе; до игуменства чуть не каждый год туда ездила и гащивала
в тамошних женских
обителях по месяцу и дольше… Василий Борисыч также коротко знал Иргизские монастыри. Долго он рассуждал с Манефой о благолепии тамошних церквей, о стройном порядке службы, о знаменитых певцах отца Силуяна, о пространном и во всем преизобильном житии тамошних
иноков и стариц.
Келейные матери и белицы были почти изо всех
обителей,
иноков мало, и то все такие, что зовутся «перехожими» [Перехожими старцами зовут старообрядских монахов, живущих не
в монастырях, а по домам
в селениях.
С богатыми дарами щедрого фаворита воротился смиренный
инок в леса заволжские и на Каменном Вражке,
в Комаровском скиту, построил
обитель, прозванную по имени его Игнатьевою.
Рассказывали, что та икона во время патриарха Никона находилась
в Соловецком монастыре и что во время возмущения
в среде соловецкой братии, когда не оставалось более никакой надежды на избавление
обители от окруживших ее царских войск, пред ней на молитве стоял дивный
инок Арсений.
По малом времени
в его долине поселились искавшие спасения благочестивые люди — и возникла невеликая
обитель иноков.
Теркин пристально вглядывался
в их лица, поступь, одежду, выражение глаз, и ему через пять минут стало досадно: зачем он сюда пришел. Ничего не говорили ему эти
иноки и послушники о том, зачем он приехал
в обитель подвижника, удалившегося много веков назад из суетной жизни именитого человека, боярского рода,
в дебри радонежские, куда к нему приходили князья и воители за благословением и вещим советом
в годины испытаний.
— Ведь без кладенецкой
обители и Нижнего бы не было. Предок Александра Невского, святитель Симон, уже после того, как княжой стол утвердился на Дятковых горах, заложил город, который, и назвали Нижним
в отличие от Верхнего или Великого Новогорода… И сколько
иноками нашей
обители и святителями кладенецкими обращено было язычников! Ведь здесь повсюду черемисы и мордва жили, а дальше по Волге и Каме были становища приречных болгар, самых первых тогда врагов русских людей.
Теперь не то, теперь здесь тихое и безмятежное пристанище немногих
иноков, просторно разместившихся по уголкам громадных келий, где
в старые годы тесно было жить многочисленной братии и толпам слуг и служебников Заборской
обители.
«Я нашел царя
в глубоком унынии. Сей двор пышный казался тогда смиренной
обителью иноков, черным цветом одежды изъявляя мрачность души Иоанновой. Но судьбы Всевышнего неисповедимы — сама печаль царя, некогда столь необузданного, расположила его к умеренности и терпению слушать мои убеждения».
С посылками
иноков по монастырским нуждам, очевидно, случались частые
в этом роде истории, по крайней мере,
в том же 1749 году, когда не вернулся из сечи отец иеромонах, пропал и другой
инок, тоже облеченный доверием своей
обители.