Неточные совпадения
С посылками
иноков по монастырским нуждам, очевидно, случались частые
в этом роде истории, по крайней мере,
в том же 1749 году, когда не вернулся из сечи отец иеромонах, пропал и другой
инок, тоже облеченный доверием своей
обители.
Неточные совпадения
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере — шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал
в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые
иноки отстояли святую
обитель.
Я удалюсь
в обитель преподобного Сергия; там, облаченный
в одежду
инока, при гробе угодника божия стану молиться день и ночь, да поможет вам господь спасти от гибели царство Русское.
Как весело провел свою ты младость! // Ты воевал под башнями Казани, // Ты рать Литвы при Шуйском отражал, // Ты видел двор и роскошь Иоанна! // Счастлив! а я от отроческих лет // По келиям скитаюсь, бедный
инок! // Зачем и мне не тешиться
в боях, // Не пировать за царскою трапезой? // Успел бы я, как ты, на старость лет // От суеты, от мира отложиться, // Произнести монашества обет // И
в тихую
обитель затвориться.
Больным местом готовившейся осады была Дивья
обитель, вернее сказать — сидевшая
в затворе княжиха,
в иночестве Фоина. Сам игумен Моисей не посмел ее тронуть, а без нее и сестры не пойдут. Мать Досифея наотрез отказалась: от своей смерти, слышь, никуда не уйдешь, а господь и не это терпел от разбойников. О томившейся
в затворе Охоне знал один черный поп Пафнутий, а сестры не знали, потому что привезена она была тайно и сдана на поруки самой Досифее.
Инок Гермоген тоже ничего не подозревал.
Пока благоуветливые
иноки судили да рядили,
в Дивьей
обители шла жестокая переборка. Этакого сраму не видно было, как поставлены обительские стены… Особенно растужилась игуменья Досифея и даже прослезилась: живьем теперь съест Дивью
обитель игумен Моисей.