Неточные совпадения
Она была отличнейшая женщина по сердцу, но далее своего уголка ничего знать не хотела, и там
в тиши, среди садов и рощ, среди семейных и хозяйственных хлопот маленького размера, провел Райский несколько лет, а чуть подрос,
опекун поместил его
в гимназию, где окончательно изгладились из памяти мальчика все родовые предания фамилии о прежнем богатстве и родстве с другими старыми
домами.
Его определил, сначала
в военную, потом
в статскую службу,
опекун, он же и двоюродный дядя, затем прежде всего, чтоб сбыть всякую ответственность и упрек за небрежность
в этом отношении, потом затем, зачем все посылают молодых людей
в Петербург: чтоб не сидели праздно
дома, «не баловались, не били баклуш» и т. п., — это цель отрицательная.
Мальчик еще при жизни отца находился под руководством Бахарева и жил
в его
доме; после смерти Александра Привалова Бахарев сделался
опекуном его сына и с своей стороны употребил все усилия, чтобы дать всеми оставленному сироте приличное воспитание.
Петр Александрович повел дело горячо и даже назначен был (купно с Федором Павловичем)
в опекуны ребенку, потому что все же после матери оставалось именьице —
дом и поместье.
Братья мои теперь врозь — Михайло, наш
опекун, все строится, большой
дом в Конюшенной готов, с нынешней весны начинает поправку старого жилья на Мойке и над… [слово неразборчиво].
Довольно богатая сирота, она, выйдя из института, очутилась
в доме своего
опекуна и дяди: прожила там с полгода и совершенно несмыслимо вышла замуж за корнета Калистратова, которому приглянулась на корейской ярмарке и которому была очень удобна для поправления его до крайности расстроенного состояния.
Иногда
в таком
доме обитает какой-нибудь солдат, занимающийся починкою старой обуви, и солдатка, ходящая на повой. Платит им жалованье какой-то
опекун, и живут они так десятки лет, сами не задавая себе никакого вопроса о судьбах обитаемого ими
дома. Сидят
в укромной теплой каморке, а по хоромам ветер свищет, да бегают рослые крысы и бархатные мышки.
— Ну,
опекуном там, что ли, очень мне нужно это! — возразила ему с досадой m-me Пиколова и продолжала: — Только вы знаете, какие нынче года были: мужики, которые побогатей были, холерой померли; пожар тоже
в доме у него случился; рожь вон все сам-друг родилась… Он
в опекунской-то совет и не платил… «Из чего, говорит, мне платить-то?.. У меня вон, говорит, какие все несчастия
в имении».
Князь Ардалион Чикурасов, назначенный к ней
опекуном, поместил ее
в лучший московский пансион, а по выходе ее из пансиона взял к себе
в дом.
— Вот тоже, ляд-то, доложу вам. Уж эта вся порода Козлов такая. Чего-чего с ним не делал — ничто не берет. Вчера по полю крестьянскому проехал, а у него и гречиха не посеяна; чтò прикажете делать с таким народцом? Хоть бы старик-то сына учил, а то такой же ляд: ни на себя, ни на барщину, всё как через пень колоду валит. — Уж чтò-чтò с ним не делали и
опекун и я: и
в стан посылали, и
дома наказывали — вот что вы не изволите любить…
Несмотря на природное добродушие, он, назначенный
опекуном некоего Бибикова, допустил совершенное разорение имения, но зато всю жизнь держал Бибикова
в своем
доме и одевал его и кормил со стола; но так как сам был совершенно равнодушен к гастрономии, то обыкновенно складывал
в одну или две тарелки весь обед, суя
в суп котлетки, зеленый соус, жареное, а пожалуй и пирожное.
Потом он вошел
в высокую, темную и пустынную залу, крайне скучную, как еще бывает
в старинных, уцелевших от времени фамильных, барских
домах, и увидел
в ней старичка, увешанного орденами и украшенного сединой, друга и сослуживца его отца и
опекуна своего.
—
В опеке, сударь, наше именье состоит, — отвечал он, видимо довольный этим переходом. — Ну и
опекуны тоже люди чужие: либо заняться ничем не хотят, либо себе
в карман тащат, не то, что уж до хозяйства что касается, а оброшников и тех
в порядке не держат: пьяницы да мотуны живут без страха, а которые
дома побогатее были, к тем прижимы частые: то сына, говорят,
в рекруты отдадим, то самого во двор возьмем.
Сделавшись
опекуном, взял он племянницу к себе
в дом, а ее
дом и что было
в доме продал, товар тоже распродал и долги собрал, всего целковыми тысяч шесть было им выручено.
Богослужение
в этот день было особенно торжественно. Кроме институтского начальства были налицо почетные
опекуны и попечители. После длинного молебна и зычного троекратного возглашения диаконом «многолетия» всему царствующему
дому, мы, разрумяненные душной атмосферой церкви, потянулись прикладываться к кресту. Проходя мимо Maman и многочисленных попечителей, мы отвешивали им поясные поклоны (реверансов
в церкви не полагалось) и выходили на паперть.
После обедни нас повели завтракать… Старшие, особенно шумно и нервно настроенные, не касались подаваемых им
в «последний раз» казенных блюд. Обычную молитву перед завтраком они пропели дрожащими голосами. После завтрака весь институт, имея во главе начальство,
опекунов, почетных попечителей, собрался
в зале. Сюда же толпой хлынули родные, приехавшие за своими ненаглядными девочками, отлученными от родного
дома на целых семь лет, а иногда и больше.
— Слишком хорошо. Я читал отчет одного
опекуна над сумасшедшим: был очень богатый барин.
В этом отчете, поверите ли, записана была покупка собольего одеяла
в шесть тысяч рублей. Я видел, как у малолетних на ремонт
дома истрачивались все доходы с имения. Придя
в совершенные года, они, разумеется, оставались нищими. Я слыхал, как заводские тысячные лошади продавались полячком-опекуном под покровом воеводы по 50 рублей. Да всех проделок
опекунов не перечтешь.
Опекуном к мальчику был назначен Василий Андреевич Энгельгардт, который, когда мальчику минуло восемь лет, взял его к себе
в дом для обучения грамоте.
Богатая, независимая девушка, живущая самостоятельно,
в полном одиночестве,
в глухом предместье столицы,
в доме, убранном, как говорили — конечно, не без прикрас — с чисто восточной роскошью, она, несомненно, выделялась среди девушек ее лет, живших при родителях, родственниках и
опекунах, бесцветных, безвольных и безответных
в большинстве случаев.