Неточные совпадения
Чу! конь стучит копытами,
Чу, сбруя золоченая
Звенит… еще беда!
Ребята испугалися,
По избам разбежалися,
У окон заметалися
Старухи,
старики.
Бежит
деревней староста,
Стучит
в окошки палочкой.
Бежит
в поля, луга.
Собрал народ: идут — кряхтят!
Беда! Господь прогневался,
Наслал гостей непрошеных,
Неправедных судей!
Знать, деньги издержалися,
Сапожки притопталися,
Знать, голод разобрал!..
Приехав
в обед
в деревню и оставив лошадь у приятеля-старика, мужа братниной кормилицы, Левин вошел к
старику на пчельник, желая узнать от него подробности об уборке покоса.
— Мы здесь не умеем жить, — говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел лето
в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость. Приехал
в Россию, — надо было к жене да еще
в деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал
старик. Только душу спасать остается. Поехал
в Париж — опять справился.
Старик-Крестьянин с Батраком
Шёл, под-вечер, леском
Домой,
в деревню, с сенокосу,
И повстречали вдруг медведя носом к носу.
— Да, — проговорил он, ни на кого не глядя, — беда пожить этак годков пять
в деревне,
в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. [Отсталый колпак —
в то время
старики носили ночные колпаки.] Что делать! Видно, молодежь, точно, умнее нас.
Неприятно было тупое любопытство баб и девок,
в их глазах он видел что-то овечье, животное или сосредоточенность полуумного, который хочет, но не может вспомнить забытое. Тугоухие
старики со слезящимися глазами, отупевшие от старости беззубые, сердитые старухи, слишком независимые, даже дерзкие подростки — все это не возбуждало симпатий к
деревне, а многое казалось созданным беспечностью, ленью.
Старые господа умерли, фамильные портреты остались дома и, чай, валяются где-нибудь на чердаке; предания о старинном быте и важности фамилии всё глохнут или живут только
в памяти немногих, оставшихся
в деревне же
стариков.
И все ушли назад,
в деревню, рассказав
старикам, что там лежит нездешний, ничего не бает, и Бог его ведает, что он там…
Со времени смерти
стариков хозяйственные дела
в деревне не только не улучшились, но, как видно из письма старосты, становились хуже. Ясно, что Илье Ильичу надо было самому съездить туда и на месте разыскать причину постепенного уменьшения доходов.
Старик Обломов как принял имение от отца, так передал его и сыну. Он хотя и жил весь век
в деревне, но не мудрил, не ломал себе головы над разными затеями, как это делают нынешние: как бы там открыть какие-нибудь новые источники производительности земель или распространять и усиливать старые и т. п. Как и чем засевались поля при дедушке, какие были пути сбыта полевых продуктов тогда, такие остались и при нем.
Более ничто не напоминало
старику барского широкого и покойного быта
в глуши
деревни.
Нехлюдов посидел несколько времени с
стариком, который рассказал ему про себя, что он печник, 53 года работает и склал на своем веку печей что и счету нет, а теперь собирается отдохнуть, да всё некогда. Был вот
в городе, поставил ребят на дело, а теперь едет
в деревню домашних проведать. Выслушав рассказ
старика, Нехлюдов встал и пошел на то место, которое берег для него Тарас.
Между прочим она писала ему, что скучает одна и желала бы сама жить где-нибудь
в деревне, если бы могла оставить своих
стариков.
Этот-де самый Корнеплодов, опросив подробно и рассмотрев документы, какие Митя мог представить ему (о документах Митя выразился неясно и особенно спеша
в этом месте), отнесся, что насчет
деревни Чермашни, которая должна бы, дескать, была принадлежать ему, Мите, по матери, действительно можно бы было начать иск и тем старика-безобразника огорошить… «потому что не все же двери заперты, а юстиция уж знает, куда пролезть».
Последний, по словам
старика, поехал на лодке
в деревню за продуктами и должен был скоро возвратиться обратно.
В деревнях и маленьких городках у станционных смотрителей есть комната для проезжих.
В больших городах все останавливаются
в гостиницах, и у смотрителей нет ничего для проезжающих. Меня привели
в почтовую канцелярию. Станционный смотритель показал мне свою комнату;
в ней были дети и женщины, больной
старик не сходил с постели, — мне решительно не было угла переодеться. Я написал письмо к жандармскому генералу и просил его отвести комнату где-нибудь, для того чтоб обогреться и высушить платье.
В одной из
деревень Сенатора проживал на покое, то есть на хлебе, дряхлый
старик Андрей Степанов.
Старики Бурмакины жили радушно, и гости ездили к ним часто. У них были две дочери, обе на выданье; надо же было барышням развлеченье доставить. Правда, что между помещиками женихов не оказывалось, кроме закоренелых холостяков, погрязших
в гаремной жизни, но
в уездном городе и по
деревням расквартирован был кавалерийский полк, а между офицерами и женихов присмотреть не
в редкость бывало. Стало быть, без приемов обойтись никак нельзя.
Стрелкову подтвердили стеречь Сережку и, как только появится, не высылая
в деревню, представить
в Москве
в рекрутское присутствие и сдать
в солдаты, разумеется,
в зачет. Но матушка не ограничилась этим и призвала к допросу
старика Сергеича.
— Это старина. Бывалоче, мальчишками
в деревне копеечки от родителей
в избе прятали, совали
в пазы да
в щели, под венцы, — объясняли
старики.
Вскоре он уехал на время
в деревню, где у него был жив
старик отец, а когда вернулся, то за ним приехал целый воз разных деревенских продуктов, и на возу сидел мальчик лет десяти — одиннадцати,
в коротенькой курточке, с смуглым лицом и круглыми глазами, со страхом глядевшими на незнакомую обстановку…
Скитники на брезгу уже ехали дальше. Свои лесные сани они оставили у доброхота Василия, а у него взамен взяли обыкновенные пошевни, с отводами и подкованными полозьями. Теперь уж на раскатах экипаж не валился набок, и
старики переглядывались. Надо полагать, он отстал. Побился-побился и бросил. Впрочем, теперь другие интересы и картины захватывали их. По дороге то и дело попадались пешеходы, истомленные, худые, оборванные, с отупевшим от истомы взглядом. Это брели из голодавших
деревень в Кукарский завод.
Из 22 семей, живущих здесь, только 4 незаконные. И по возрастному составу населения Слободка приближается к нормальной
деревне; рабочий возраст не преобладает так резко, как
в других селениях; тут есть и дети, и юноши, и
старики старше 65 и даже 75 лет.
Старик поводил усами и хохотал, рассказывая с чисто хохляцким юмором соответствующий случай. Юноши краснели, но
в свою очередь не оставались
в долгу. «Если они не знают Нечипора и Хведька из такой-то
деревни, зато они изучают весь народ
в его общих проявлениях; они смотрят с высшей точки зрения, при которой только и возможны выводы и широкие обобщения. Они обнимают одним взглядом далекие перспективы, тогда как старые и заматерелые
в рутине практики из-за деревьев не видят всего леса».
Она первая ее и выдала на позор: когда
в деревне услышали, что Мари воротилась, то все побежали смотреть Мари, и чуть не вся
деревня сбежалась
в избу к старухе:
старики, дети, женщины, девушки, все, такою торопливою, жадною толпой.
Хоша я еще был махонькой, когда нас со старины сюда переселили, а помню, что не токма у нас на
деревне, да и за пять верст выше,
в Берлинских вершинах, воды было много и по всей речке рос лес; а
старики наши, да и мы за ними, лес-то весь повырубили, роднички затоптала скотинка, вода-то и пересохла.
Самое большое, чем он мог быть
в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его
в деревню, постоянное присутствие при том, как
старик отец по целым почти ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу помолиться, — все это, если не раскрыло
в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило
в нем охоту к этому чувству; и
в первое же воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого народа.
Напротив Александры Григорьевны, и особенно как-то прямо, сидел еще
старик, —
в отставном военном сюртуке,
в петличке которого болтался Георгий, и
в военных с красными лампасами брюках, — это был сосед ее по
деревне, Михаил Поликарпович Вихров, старый кавказец, курчавый, загорелый на южном солнце, некогда ординарец князя Цицианова [Цицианов Павел Димитриевич (1754—1806) — генерал царской армии.
Когда
старик сходил
в деревню, она беспрестанно затевала на его деньги делать пиры и никольщины на весь почти уезд, затем, чтобы и самое ее потом звали на все праздники.
Когда наша орда влетела
в деревню,
старики и старухи поднялись со своих мест, а молодые с заметным любопытством глядели на приезжих, и все они с видимым удовольствием на лицах кланялись Александру Ивановичу.
Рубаха на Василье была одна розовая ситцевая, и та
в дырах, на ногах ничего не было, но тело было сильное, здоровое, и, когда котелок с кашей снимали с огня, Василий съедал за троих, так что старик-караульщик только дивился на него. По ночам Василий не спал и либо свистал, либо покрикивал и, как кошка, далеко
в темноте видел. Paз забрались с
деревни большие ребята трясти яблоки. Василий подкрался и набросился на них; хотели они отбиться, да он расшвырял их всех, а одного привел
в шалаш и сдал хозяину.
В деревнях на улице появляется грязь; ребятишки гурьбами возятся по дороге и везде, где под влиянием лучей солнца образовалась вода;
старики также выползают из душных изб и садятся на завалинах погреться на солнышке.
Наконец стадо загнано,
деревня пустеет; только кое-где по завалинкам сидят еще
старики, да и те позевывают и постепенно, один за другим, исчезают
в воротах.
Сверх того,
старик не скрывал от себя, что Ольга была некрасива (ее и
в институте звали дурнушкой), а это тоже имеет влияние на судьбу девушки. Лицо у нее было широкое, расплывчатое, корпус сутулый, приземистый. Не могла она нравиться. Разве тот бы ее полюбил, кто оценил бы ее сердце и ум. Но такие ценители вообще представляют исключение, и уж, разумеется, не
в деревне можно было надеяться встретить их.
— Не за тем, Яков Васильич, являюсь, — возразил он с усмешкою, — но что собственно вчерашнего числа госпожа наша Полина Александровна, через князя, изволила мне отдать приказ, что, так как теперича оне изволят за вас замуж выходить и разные по этому случаю будут обеды и балы, и я, по своей старости и негодности, исполнить того не могу, а потому сейчас должен сбираться и ехать
в деревню… Как все это я понимать могу?
В какую сторону? — заключил
старик и принял вопросительную позу.
«Собираться стадами
в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь
в нечистотах, ночуя
в грязи, живя как скот,
в постоянном одурении, грабя города, сжигая
деревни, разоряя народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать поля размозженными, смешанными с грязью и кровяной землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь на меже,
в то время как ваши
старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать
в самый грубый материализм.
Арина Васильевна вторично доложила о том своему супругу и предложила ему, чтобы он сам расспросил парашинского
старика из багровских, которого честность и правдивость ему давно были известны и который теперь находится у них
в деревне.
Зажившиеся
в деревне и одичавшие
старики, разумеется, не поехали: город и городское общество представлялись им чем-то чуждым и страшным.
Может быть, оно и
в самом деле было бы так, если б его взяли
в отставку, продержали с год
в деревне, нашли хорошенькую невесту и женили; но
старики беспечно обнадеялись настоящим положением сына: через полгода отправили его опять на службу
в тот же Верхний земский суд, опять на житье
в ту же Уфу — и судьба его решилась навсегда.
Ему! Прямо
в глаза. Я старый боевик, мне нечего терять, кроме цепей. Я одно время на Кавказе громадную роль играл. И говорю, нет, говорю, Михаил Иванович, это не дело. Уклонились мы — раз. Утратили чистоту линии — два. Потеряли заветы… Я, говорит, так, говорит, так я тебя, говорит,
в двадцать четыре часа, говорит, поверну лицом к
деревне. Горячий
старик!
В деревне мы встретили выезжавшего на доброй лошаденке хорошо одетого крестьянина, который разговорился со
стариком.
Сердечно посожалели они меня, накормили пустыми щами, переночевал я у них
в теплой избе, а утром чуть рассвело, напоив горячей водой с хлебом,
старик отвел меня по чуть протоптанной им же стежке через глубокий овраг, который выходил на Волгу,
в деревню Яковлевское, откуда была дорога
в Ковалево.
Посмотрите
в деревнях на хлопотливых домохозяев, которых называют «затяглыми
стариками».
Скоро из-под возов послышался храп. Егорушка хотел было опять пойти
в деревню, но подумал, позевал и лег рядом со
стариком.
Панауров, красивый, немножко наглый, закуривающий из лампадки и посвистывающий, казался ее отцу совершенным ничтожеством, и, когда потом зять
в своих письмах стал требовать приданого,
старик написал дочери, что посылает ей
в деревню шубы, серебро и разные вещи, оставшиеся после матери, и 30 тысяч деньгами, но без родительского благословения; потом прислал еще 20 тысяч.
— Этот человек — его звали Андреа Грассо — пришел к нам
в деревню ночью, как вор; он был одет нищим, шляпа одного цвета с сапогами и такая я же рваная. Он был жаден, бесстыден и жесток. Через семь лет
старики наши первые снимали перед ним шляпы, а он им едва кивал головою. И все, на сорок миль вокруг, были
в долгах у него.
В деревнях хорошо, там будочников совсем нет: одни
старики да старухи и ребятишки, а мужики
в поле.
Бойцы, расположенные за
деревней Кумышом, представляют последнюю каменную преграду, с какой борется Чусовая.
Старик Урал напрягает здесь последние силы, чтобы загородить дорогу убегающей от него горной красавице. Здесь Чусовая окончательно выбегает из камней, чтобы дальше разлиться по широким поемным лугам.
В камнях она едва достигает пятидесяти сажен ширины, а к устью разливается сажен на триста.
Во-первых,
в помещичьих усадьбах появились люди, которые прежде никогда
в деревнях не живали, люди преимущественно молодые (
старики благоразумно устранились или продолжали доскрипывать век с урочным барщинным положением), оставившие службу и другие занятия и полные веры
в вольный труд.
Ему писали, что, по приказанию его, Эльчанинов был познакомлен, между прочим, с домом Неворского и понравился там всем дамам до бесконечности своими рассказами об ужасной провинции и о смешных помещиках, посреди которых он жил и живет теперь граф, и всем этим заинтересовал даже самого
старика в такой мере, что тот велел его зачислить к себе чиновником особых поручений и пригласил его каждый день ходить к нему обедать и что, наконец, на днях приезжал сам Эльчанинов, сначала очень расстроенный, а потом откровенно признавшийся, что не может и не считает почти себя обязанным ехать
в деревню или вызывать к себе известную даму, перед которой просил даже солгать и сказать ей, что он умер, и
в доказательство чего отдал послать ей кольцо его и локон волос.