Неточные совпадения
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их
образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы
выбрать сами себе место жительства и промысл.
— Из любопытства, Александр Павлыч, из любопытства. Таким
образом, дворянская опека всегда будет в наших руках, и она нам пригодится… Дальше. Теперь для вас самое главное неудобство заключается в том, что вас, опекунов, двое, и из этого никогда ничего не выйдет. Стоит отыскаться Титу Привалову, который как совершеннолетний имеет право
выбирать себе опекуна сам, и тогда положение ваше и Ляховского сильно пошатнется: вы потеряете все разом…
Старцев все собирался к Туркиным, но в больнице было очень много работы, и он никак не мог
выбрать свободного часа. Прошло больше года таким
образом в трудах и одиночестве; но вот из города принесли письмо в голубом конверте…
— Я жених, формальный и благословенный, произошло все в Москве, по моем приезде, с парадом, с
образами, и в лучшем виде. Генеральша благословила и — веришь ли, поздравила даже Катю: ты
выбрала, говорит, хорошо, я вижу его насквозь. И веришь ли, Ивана она невзлюбила и не поздравила. В Москве же я много и с Катей переговорил, я ей всего себя расписал, благородно, в точности, в искренности. Все выслушала...
За несколько дней до моей поездки я был у Маццини. Человек этот многое вынес, многое умеет выносить, это старый боец, которого ни утомить, ни низложить нельзя; но тут я его застал сильно огорченным именно тем, что его
выбрали средством для того, чтобы выбить из стремян его друга. Когда я писал письмо к Гверцони,
образ исхудалого, благородного старца с сверкающими глазами носился предо мной.
С безотчетным эгоизмом он, по — видимому, проводил таким
образом план ограждения своего будущего очага: в семье, в которой мог предполагать традиции общепризнанной местности, он
выбирал себе в жены девочку — полуребенка, которую хотел воспитать, избегая периода девичьего кокетства…
Обыкновенным
образом стрелять журавлей очень трудно и мало убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей на перелете, на корму или на ночевке; ночевку журавли
выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Высаживанье это производится таким
образом: весною, как только окажутся проталины, из клетки, где куропатки провели зиму, разбирают самцов и самок в отдельные коробки, наблюдая, чтобы в них входил воздух и чтобы в тесноте куропатки не задохлись; потом едут в избранное для высиживанья место, для чего лучше
выбирать мелкий кустарник, где бы впоследствии было удобно стрелять, преимущественно в озимом поле, потому что там не пасут стад и не ездят туда для пашни крестьяне, обыкновенно пускающие своих лошадей, во время полдневного отдыха, в близлежащий кустарник; в ржаное поле вообще никто почти до жатвы не ходит и не мешает высаженным куропаткам выводиться.
Наконец
выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно тащить по мели, что принуждены были остановиться, из опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько человек с ведрами и ушатами бросились в воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким
образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
Не знаю, на каком основании называл я ее мысленно изменницею, так как она никогда не давала мне обещания
выбирать меня, а не Сережу; но я твердо был убежден, что она самым гнусным
образом поступила со мною.
— Господин Кольберт, — начал объяснять за него Плавин, — собственно, хочет посвятить себя русской музыке, а потому вот и просил меня познакомить его с людьми, знающими русскую жизнь и, главным
образом, с русскими писателями, которые посоветовали бы ему, какой именно сюжет
выбрать для оперы.
В учителя он себе
выбрал, по случаю крайней дешевизны, того же Видостана, который, впрочем, мог ему растолковать одни только ноты, а затем Павел уже сам стал разучивать, как бог на разум послал, небольшие пьески; и таким
образом к концу года он играл довольно бойко; у него даже нашелся обожатель его музыки, один из его товарищей, по фамилии Живин, который прослушивал его иногда по целым вечерам и совершенно искренно уверял, что такой игры на фортепьянах с подобной экспрессией он не слыхивал.
Что станется с тою массой серьезных людей, которые
выбрали либерализм, как временный modus vivendi, [
образ жизни (лат.)] в ожидании свободного пропуска к пирогу?
У меня, к сожалению, плохая память на стихи, но одно я помню: нельзя было
выбрать более поучительных и прекрасных
образов.
Надобно
выбирать стволы тонкие, длинные и прямые; тщательно обрезать все сучочки, оставя главный ствол неприкосновенным во всю его длину, до самой последней почки, причем должно наблюдать, чтобы удилище не было тонко в комле; нижнюю половину, идущую к руке, надобно оскоблить, даже сострогать, если она слишком толста, а верхнюю непременно оставить в коже; несколько таким
образом приготовленных удилищ должно плотно привязать к прямому шесту или доске и в таком принужденном положении завялить, то есть высушить в комнате или на воздухе под крышей, где бы не брали их ни дождь, ни солнце.
Княгиня очень долго и тщательно
выбирала сыновьям воспитателя, и
выбрала человека необыкновенного: это был некто Мефодий Мироныч Червев, отставной семинарский преподаватель, который не ужился на службе и был изгнан за какой-то неудобный
образ мыслей.
— А ты, Серафима, чем лаять да выть, подобно собаке, человечий свой
образ береги, со всяким зверем не якшайся:
выбери себе одного кого — поласковее да поумнее — и живи с ним! Не девушка, должна знать: мужчине всякая баба на час жена, стало быть, сама исхитрись сдержку поставить ему, а не стели себя под ноги всякому прохожему, уважь божье-то подобие в себе!
Причиною такого выбора было, во-первых, то, что роль Филоктета шла к его годам и некоторым
образом подходила к лицам Эдипа и Леара, которыми он прославился в последнее время, и, во-вторых, потому, что французский знаменитый трагик, Larive или Lequen, хорошенько не помню,
выбрал эту пиесу для последнего своего бенефиса и прощанья с театром.
Каким
образом, спрошу я, могли народиться те носители новых идей и стремлений, какие изображались Герценом, Тургеневым и их сверстниками в 40-х годах, если бы во всем тогдашнем культурном слое уже не имелось налицо элементов такого движения? Русская передовая беллетристика торопилась
выбирать таких носителей идей; но она упускала из виду многое, что уже давно сложилось в характерные стороны тогдашней жизни, весьма и весьма достойные творческого воспроизведения.
Напротив, они, кажется,
выбрали один из самых торжественных праздников христианина, чтобы наругаться над человечеством, которого
образ благоволил принять в этот день сам искупитель.
Выбирать таким
образом приходилось из русской или французской национальности, так как, владея хорошо этими языками и зная хорошо обе страны, Николай Герасимович легко мог выдать себя за русского или француза.
Взять в любовники кого-нибудь из окружающих ее, спуститься до первого встречного, она не могла, а потому и
выбрала его, желая заставить себя простить себе свой поступок ради гения любимого человека и ставя таким
образом честь своего имени под охрану его чести и имени.
Князь Владимир Яковлевич, с самой ранней юности избалованный женщинами, пресыщенный ими в Петербурге и за границей, не спешил
выбирать себе подругу жизни, не заботился о продолжении доблестного и древнего рода князей Баратовых, спокойно живя с сестрой, окруженный множеством крепостных слуг, на обязанности которых было вести дом так, как было «при стариках», за чем главным
образом наблюдала ключница Гавриловна.
«Кто же поверит, — продолжал свои томительные думы Грозный, — что,
выбирая в свои наперсники зверей, носивших только человеческий
образ, я не удовлетворял этим личным побуждением своего злого сердца?»