Неточные совпадения
Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, которые они
встречали. У самого
входа в сад они
встретили слепую М-mе Berthe с проводницей, и князь порадовался
на умиленное выражение старой Француженки, когда она услыхала голос Кити. Она тотчас с французским излишеством любезности заговорила с ним, хваля его зa то, что у него такая прекрасная дочь, и в глаза превознося до небес Кити и называя ее сокровищем, перлом и ангелом-утешителем.
Он повстречался с нею при
входе на мост, но прошел мимо, не рассмотрев ее. Дунечка еще никогда не
встречала его таким
на улице и была поражена до испуга. Она остановилась и не знала: окликнуть его или нет? Вдруг она заметила поспешно подходящего со стороны Сенной Свидригайлова.
У
входа на выставку его
встретил Иноков.
Мы завидели мыс Номо, обозначающий
вход на нагасакский рейд. Все собрались
на юте, любуясь
на зеленые, ярко обливаемые солнцем берега. Но здесь нас не
встретили уже за несколько миль лодки с фруктами, раковинами, обезьянами и попугаями, как
на Яве и в Сингапуре, и особенно с предложением перевезти
на берег: напротив!
И вот, когда полиция после полуночи окружила однажды дом для облавы и заняла
входы, в это время возвращавшиеся с ночной добычи «иваны» заметили неладное, собрались в отряды и ждали в засаде. Когда полиция начала врываться в дом, они, вооруженные, бросились сзади
на полицию, и началась свалка. Полиция, ворвавшаяся в дом,
встретила сопротивление портяночников изнутри и налет «Иванов» снаружи. Она позорно бежала, избитая и израненная, и надолго забыла о новой облаве.
Лиза крепко пожала докторову руку,
встретив его
на другой день при
входе в залу Гловацких. Это было воскресенье и двунадесятый праздник с разрешением рыбы, елея, вина и прочих житейских льгот.
Я приехал в Лисс в десять часов вечера, тотчас направясь к Филатру. Но мне не удалось поговорить с ним. Хотя все окна его дома были ярко освещены, а дверь открыта, как будто здесь что-то произошло, — меня никто не
встретил при
входе. Изумленный, я дошел до приемной, наткнувшись
на слугу, имевшего растерянный и праздничный вид.
В впечатлениях, подобных тем, которые последовали за моим
входом, никогда невозможно разобраться… Разве можно запомнить слова, произносимые в первые моменты
встречи матерью и сыном, мужем и женой или двумя влюбленными? Говорятся самые простые, самые обиходные фразы, смешные даже, если их записывать с точностью
на бумаге. Но здесь каждое слово уместно и бесконечно мило уже потому, что говорится оно самым дорогим
на свете голосом.
При
входе в павильон генерала
встретила сама Авдотья Мироновна с бокалом шампанского
на подносе. Генерал выпил при звуках нового туша и расцеловал застыдившуюся хозяйку по-отечески в губы.
Иван (при
входе встречает Надежду). Эй, вы! Я назначен… что? (Входит в комнату Якова.) Умер… (Вытягиваясь
на носках, смотрит в лицо брата через головы Софьи и детей.) Умер… Как же это? Надо доктора! Позовите Леща, он пришёл…
Представление началось ровно в восемь с половиной часов. Долг газовому обществу уплатили еще утром, и потому освещение было аль джиорно [Как дневное (от итал. al giorno).]. В девять часов без десяти минут приехал в цирк Барнум с дочерью и переводчиком. Их
встретили тушем. Барнум сел не в приготовленную ложу, а во второй ряд кресел, в излюбленные места знатоков цирка, сейчас же справа от
входа из конюшен
на манеж.
Больной прожил еще полторы недели; каждый день у него появлялись все новые и новые нарывы — в суставах, в печени, в почках… Мучился он безмерно, и единственное, что оставалось делать, это впрыскивать ему морфий. Я посещал больного по нескольку раз в день. При
входе меня
встречали страдальческие глаза ребенка
на его осунувшемся, потемневшем лице; стиснув зубы, он все время слабо и протяжно стонал. Мать уже знала, что надежды нет.
И
на этот раз не обошлось без знакомых. Войдя в церковь, я у самого
входа увидел мою героиню, ту самую «девушку в красном», которую я
встретил, пробираясь в Тенево.
В кухмистерской,
на Московской улице, точно так же при
входе его весьма многие из присутствующих, знавших его в лицо, прерывали некоторые из своих разговоров, переглядывались и перешептывались между собою и окидывали его иногда каким-то осторожным, неприязненным взором. При
встречах на улице очень многие из знакомых делали вид, будто не замечают его, и
на поклон отвечали словно бы нехотя, вскользь, торопливо и с видимым смущением.
Он объяснил, что не раз
встречал русских моряков во время прежних плаваний, нередко приглашал Ашанина к себе
на мостик, куда
вход пассажирам был воспрещен, болтал там с ним и, между прочим, любезно сообщил разные сведения о Сайгоне, о котором Володя не имел ни малейшего понятия, и знал только по плану, который показывал ему один пассажир-француз.
После этого разговора Строинский по целым ночам просиживал с унтер-офицером и мало-помалу проникал в «тайну сокровенную». Месяцев через восемь тот же унтер-офицер ввел его в Бендерах в сионскую горницу. Там все были одеты в белые рубахи, все с зелеными ветвями в руках; были тут мужчины и женщины. С венком из цветов
на голове
встретил Строинского при
входе пророк. Грозно, даже грубо спросил он...
Артура
встретили в гостиной зять и сестра. Сестра сидела
на кресле и плакала. Зять при
входе его уткнул нос в газету…
У
входа в просторную и очень светлую комнату, с отделкой незатейливой гостиной,
встретил его настоятель — высокий, худощавый, совсем еще не старый
на вид блондин, с проседью, в подряснике из летней материи, с лицом светского священника в губернском городе.
Нетова
встретил в конторе, рядом с кабинетом, высокий, чрезвычайно красивый седой мужчина за шестьдесят лет, одетый «по-немецки» — в длинноватый темно-кофейный сюртук и белый галстук. Он носил окладистую бороду, белее волос
на голове. Работал он стоя перед конторкой. При
входе племянника он отпустил молодца, стоявшего у притолоки.