Неточные совпадения
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди
всеобщего опустошения, и на губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его в ту минуту, когда он, в
порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Ему доступны были наслаждения высоких помыслов; он не чужд был
всеобщих человеческих скорбей. Он горько в глубине души плакал в иную
пору над бедствиями человечества, испытывал безвестные, безыменные страдания, и тоску, и стремление куда-то вдаль, туда, вероятно, в тот мир, куда увлекал его, бывало, Штольц…
Но еще не минуло и трех часов пополудни, как совершилось нечто, о чем упомянул я еще в конце прошлой книги, нечто, до того никем у нас не ожиданное и до того вразрез
всеобщему упованию, что, повторяю, подробная и суетная повесть о сем происшествии даже до сих
пор с чрезвычайною живостию вспоминается в нашем городе и по всей нашей окрестности.
Хотя во
всеобщем шумном разговоре он принимал до сих
пор большое участие, но одушевление его было только лихорадочное; собственно к разговору он был невнимателен; спор его был бессвязен, насмешлив и небрежно парадоксален; он не договаривал и бросал то, о чем за минуту сам начинал говорить с горячечным жаром.
До сих
пор он в молчании слушал споривших и не ввязывался в разговор; часто от души смеялся вслед за
всеобщими взрывами смеха. Видно было, что он ужасно рад тому, что так весело, так шумно; даже тому, что они так много пьют. Может быть, он и ни слова бы не сказал в целый вечер, но вдруг как-то вздумал заговорить. Заговорил же с чрезвычайною серьезностию, так что все вдруг обратились к нему с любопытством.
Конечно, в этой громадной перестройке принимали участие сотни гораздо более сильнейших и замечательных деятелей; но и мы, смею думать, имеем право сопричислить себя к сонму их, потому что всегда, во все минуты нашей жизни, были искренними и бескорыстными хранителями того маленького огонька русской мысли, который в
пору нашей молодости чуть-чуть, и то воровски, тлел, — того огонька, который в настоящее время разгорелся в великое пламя
всеобщего государственного переустройства».
Наступила
пора всеобщего отдыха.
И не успел я ответить, как Лавров гаркнул так, что зазвенели окна: «Многая лета, многая!..», и своим хриплым, но необычайно сильным басом покрыл весь гомон «Каторги». До сих
пор меня не замечали, но теперь я сделался предметом
всеобщего внимания. Мой кожаный пиджак, с надетой навыпуск золотой цепью, незаметный при общем гомоне и суете, теперь обратил внимание всех. Плечистый брюнет как-то вздрогнул, пошептался с «котом» и бросил на стол рубль; оба вышли, ведя под руки пьяную девушку…
С возрастом, по мере того как сиротка становилась разумнее, постоянное это одиночество обратилось не только в привычку, но сделалось для нее потребностию. Оно было единственным средством, избавлявшим ее от побоев скотницы и толчков встречного и поперечного.
Всеобщее отчуждение, которое испытывала она со стороны окружающих, как круглая сирота, и которое с некоторых
пор как-то особенно тяготило ее, также немало способствовало подобному расположению.
Но с тех
пор Кузьма Васильевич умер, и уже рассказывать его историю будет некому, а потому мы и решаемся довести ее до
всеобщего сведения.
— Тебе бы, матушка Августа, до
поры до времени Владычицу-то куда-нибудь в надежное место отправить, — молвила Фелицата оленевская. — В Москву бы, что ли, свезла… Дело общее, до всех доводится… Ради
всеобщего спокоя пошли-ка ты ее подальше куда, икону-то… Возьмут в великороссийскую… всем беда, всем разоренье.
Это Павлушино представление всех разутешило и сразу же завоевало ему у нас
всеобщее благорасположение, в силу которого с этих
пор в нашем доме начали Павлом интересоваться и угощать его.
Всеобщее нетерпение по ту и по другую сторону завесы давно тихо шепчет слово «
пора» и, наконец, это слово громко произносится самим гением всей истории, Глафирой.
Я хочу искренно ответить себе на вопрос: боюсь ли я? Нет, и мне это очень странно. Раньше я не представлял себе, как можно жить окруженным
всеобщею ненавистью; когда я видел раненых и изувеченных, мне
порою приходила в голову мысль: неужели и со мною может когда-нибудь случиться подобное? Теперь же я представляю себе все это очень ясно — и только улыбаюсь. Как будто я теперь совсем другим стал. На душе светло и бодро, кругом все так необычно хорошо, хочется борьбы и дела.
На историко-филологическом факультете преобладала классическая филология; кафедры
всеобщей литературы не имелось (да, кажется, и до сих
пор ее нет).
На этом «стало»
порою все и становилось, но целость впечатления от этого нимало не страдала, а напротив, к
всеобщему удивлению, даже как будто выигрывала.
За тогдашними, большой важности, событиями, которые так естественно овладели
всеобщим вниманием в России, казусное дело о «некрещеном попе» свертелось под шумок и хранится теперь только в памяти остающихся до сих
пор в живых лиц этой замысловатой истории, получившей уже характер занимательной легенды новейшего происхождения.
До сих
пор у нас был бы
всеобщий бунт, которому я не мог бы воспрепятствовать с тем малым числом воинов и биченосцев, которых имею в моем распоряжении.