Неточные совпадения
— Пороть надобно не его, а — вас, гражданин, — спокойно ответил ветеринар, не взглянув на того, кто сказал, да и ни на кого не глядя. — Вообще доведено крестьянство до такого ожесточения, что не удивительно будет, если возникнет у нас крестьянская
война, как было в
Германии.
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских
войн в
Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
— Наивно, Варек, — сказал Маракуев, смеясь, и напомнил о пензенском попе Фоме, пугачевце, о патере Александре Гавацци, но, когда начал о духовенстве эпохи крестьянских
войн в
Германии, — Варвара капризно прервала его поучительную речь...
— Нам все едино-с! И позвольте сказать, что никакой крестьянской
войны в
Германии не было-с, да и быть не может, немцы — люди вышколенные, мы их — знаем-с, а
войну эту вы сами придумали для смятения умов, чтоб застращать нас, людей некнижных-с…
Вопрос о том, что
войну начала
Германия, что она главная виновница распространения гнетущей власти милитаризма над миром, что она нарушила нормы международного права, вопрос дипломатический и военный — для нашей темы второстепенный.
Об этом за несколько лет до
войны с большим подъемом говорил Крэмб в лекциях «
Германия и Англия», хотя трудно согласиться с его идеализацией германского империализма.
Война должна освободить нас, русских, от рабского и подчиненного отношения к
Германии, от нездорового, надрывного отношения к Западной Европе, как к чему-то далекому и внешнему, предмету то страстной влюбленности и мечты, то погромной ненависти и страха.
К тому времени, когда возгорелась небывалая за всю историю мировая
война, выяснилось, что есть три величайшие державы, которые могут претендовать на мировое преобладание — Англия, Россия и
Германия.
Но моя надежда на скорое наступление творческой эпохи была ослаблена катастрофическими событиями мировой
войны, русской революции, переворота в
Германии, новой
войны, сумеречным, не творческим периодом между двумя
войнами, угрозами нового мирового рабства.
Я пережил три
войны, из которых две могут быть названы мировыми, две революции в России, малую и большую, пережил духовный ренессанс начала ХХ века, потом русский коммунизм, кризис мировой культуры, переворот в
Германии, крах Франции и оккупацию ее победителями, я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено.
Из обращения Тейтча к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство любить свое отечество, которым он почитает не
Германию и даже не отторгнутые ею, вследствие последней
войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии к
Германии, потому что с разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими словами, потому что нельзя разумного человека заставить переменить отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
— К вопросу, господа! — сказал я, — Вопрос заключается в следующем: вследствие неудач, испытанных Францией во время последней
войны, Бисмарк отнял у последней Эльзас и Лотарингию и присоединил их к
Германии. Имеет ли он право требовать, чтобы жители присоединенных провинций считали
Германию своим отечеством и любили это новое отечество точно так, как бы оно было для них старым отечеством?
Правда, что южная
Германия — больное место империи, созданной
войною 1870 — 71 г., но для наблюдателя важно то, что здесь даже резкие перемены, произведенные успехами Пруссии, не помешали появлению некоторых симптомов, которые в других частях новосозданного государства находятся еще в дремотном состоянии.
Нет, до
войны лучше Ромашов поедет военным шпионом в
Германию.
«Третейский суд, арбитрация заменит
войны. Вопросы будут решаться третейским судом, aлaбàмcкий вопрос решен третейским судом, о Каролинских островах предложено решить третейским судом папе. Швейцария и Бельгия, и Дания, и Голландия — все подали заявление, что они предпочитают решения третейского суда
войне». Кажется, и Монако заявило то же желание. Досадно только одно, что
Германия, Россия, Австрия, Франция до сих пор не заявляют того же.
Дипломатическая поддержка Италии Францией и Россией повлекла дальнейший отход Италии от Тройственного Союза (союз
Германии, Австро-Венгрии и Италии, заключенный в 1882 г.), резкое ухудшение итало-германских отношений, а впоследствии вступление Италии в империалистическую
войну на стороне противников
Германии.]
На Западе
война против современной науки представляет известные элементы духа народного, развившиеся веками и окрепнувшие в упрямой самобытности; им вспять идти не позволяют воспоминания: таковы, например, пиетисты в
Германии, порожденные односторонностию протестантизма.
Эти стихи
Германии — мой первый ответ на
войну. В Москве эти стихи успеха не имеют, имеют обратный успех. Но здесь, — чувствую — попадают в точку, в единственную цель всех стихов — сердце. Вот самое серьезное из возражений...
В начале
войны Метнер оказался в
Германии, был интернирован и затем поселился в Швейцарии.
Германия объявила
войну России.
В Германии-Тургенев-Баден-Швейцария-Бакунин-Берн и Базель-Мировой конгресс-Мюнхен-Вена-Привлекательная Вена-Веселящаяся Вена-Театральная Вена-Венские любимцы-Грильпарцер-Венский фашинг-Славянская Вена-Чехия-Дюма-Разговоры с Дюма-Мои оценки Дюма-Наке-Корш-Об Испании-Испанские впечатления-Мадрид-В кругу иностранных корреспондентов-Поездка по Испании-Испанская политика-Испанский язык-Испанские музеи-В Барселонк-Моя программа пепеездов-"С Итальянского бульвара"-Герцен-Русские в Париже-Огарев-Отношения к Герцену-Кавелин-Разговоры с Герценом-"Общечеловек"Герцен-Огаревы и Герцен-Парижская суета-Снова Вена-Невинный флирт-О французких женжинах-Роман и актрисы-Планы на следующий сезон-Бакст-Гончаров-В Берлине-Политические тучи-Война-Седанский погром-Французские Политики-Возвращение в Россию-Берг и Вейнберг-Варшава-Польский театр-В Петербурге-Некрасов-Салтыков-Салтыков и Некрасов-Искра-Петербургские литераторы-Восстание Коммуны-Литературный мир Петербурга-Петербургская атмосфера-Урусов-Семевский и Краевский-Вид Парижа схватил меня за сердце-Мадам Паска-Мои парижские переживания-Опять Петербург-Театральные заботы-Дельцы-Будущая жена-Встреча русского Нового года
Во время моих переездов по
Германии и Франции, «вокруг да около»
войны, я писал исключительно в «Санкт-Петербургские ведомости».
Я узнал об этом случайно во время
войны, в
Германии, сейчас же стал разузнавать о ней, вступил с ней в переписку; она откликнулась, видя, как я верен нашей давнишней дружбе. Но было поздно, и я ее в живых уже не застал.
К маю 1870 года перебрался я из Вены в Берлин перед
войной, о которой тогда никто еще не думал ни во Франции, ни в
Германии. Между прочим, я состоял корреспондентом тогдашних «Петербургских ведомостей», и их редактор, покойный В. Ф. Корш, проезжал в то время Берлином. Там же нашел я моего товарища по Дерптскому университету, тоже уже покойного, Владимира Бакста — личность очень распространенную тогда в русских кружках за границей; с ним я еще студентом, в Дерпте, переводил учебник Дондерса.
Русские войска явились в
Германию уже во время
войны за австрийское наследство. Испуганный Фридрих поспешил заключить мир с Марией-Терезией до столкновения с ними. Когда, несколько лет спустя, Фридрих начал новую Семилетнюю
войну с Австрией и против него вооружилась почти вся Европа, за исключением Англии, Елизавета Петровна стала во главе союзников. Она говорила, что «продаст половину своего платья и бриллианты» для уничтожения своего заклятого врага.
Европа не только нанесла себе страшные удары в мировой
войне, но она продолжает истреблять себя в непрекращающейся распре Франции и
Германии, во взаимной подозрительности и недоброжелательстве всех наций.
Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той
войны, которая велась в
Германии.
Германия… великие события, великая
война, — вот она передо мною, и я в ней.
По поводу
войны с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна Маркс говорит: «Эти области, несомненно немецкие по национальности, языку и склонностям, необходимы для
Германии также и для охранения и развития ее морских сообщений и торговли» (стр. 86).