Неточные совпадения
Я, когда
вышел из университета, то много занимался русской историей, и меня всегда и больше всего поражала эпоха междуцарствия: страшная пора — Москва без царя, неприятель и неприятель всякий, — поляки, украинцы и даже черкесы, — в самом центре государства; Москва приказывает, грозит, молит к Казани, к Вологде, к Новгороду, — отовсюду молчание, и потом вдруг, как бы мгновенно, пробудилось сознание опасности; все разом встало, сплотилось, в год какой-нибудь вышвырнули неприятеля; и покуда, заметьте, шла вся эта неурядица, самым правильным образом происходил суд, собирались подати, формировались новые рати, и вряд ли это не народная наша черта: мы не любим приказаний; нам не по сердцу чересчур бдительная опека правительства; отпусти нас посвободнее, может быть, мы и сами пойдем по тому же пути, который нам указывают; но если же заставят нас идти, то непременно возопием; оттуда же, мне кажется, происходит и ненависть ко всякого рода
воеводам.
— Какова сказка, — отвечал слепой, — и кому сказывать. Вот мы ономнясь рассказали старицкому
воеводе сказку про козу косматую, да на свою шею: коза-то, вишь,
вышла сама воеводша, так он нас со двора и велел согнать, накостылявши затылок. Вперед не расскажем.
—
Выходит что: поссорь, боже, народ, накорми
воевод.
И
выходит, что прежде Ваня огороды копал, а нынче Ваня в
воеводы попал.
Щелкалов! разослать
Во все концы указы к
воеводам,
Чтоб на коня садились и людей
По старине на службу
высылали...
— А ежели меня дьячок испортил? — оправдывался
воевода. — Я-то знаю хорошо, как все это дело
вышло… Вот как испортил: не успел я глазом мигануть. Какие он мне слова-то говорил?.. Ох, горюшко душам нашим!
Она и наговорную соль клала
воеводе под подушку, и мазала волчьим салом все пороги в доме, и даже с уголька спрыснула
воеводу, когда он
выходил из бани, — ничего не помогало.
В сущности,
воевода думал про себя, что как бы хорошо
вышло, ежели бы бунтовщики порешили его воеводшу, а он остался бы вдовцом.
Воевода выпил чарку любимого травника от сорока немощей, который ему присылали из монастыря, потом спросил домашнего меду, — ничто не помогало. Проклятый дьячок не
выходил из головы, хоть ты что делай. Уж не напустил ли он на него какой-нибудь порчи, а то и прямо сглазил?.. Долго ли до греха? Вечером
воеводе совсем стало невтерпеж, и он отправил за дьячком своих приставов.
Дарья Никитична только опустила глаза. Плохо она верила теперь даже игумену Моисею: не умел он устрашить
воеводу вовремя, а теперь лови ветер в поле. Осатанел
воевода вконец, и приступу к нему нет. Так на всех и рычит, а знает только свою поганку Охоньку. Для нее подсек и свою честную браду, и рядиться стал по-молодому, и все делает, что она захочет, поганка. Ходит
воевода за Охонькой, как медведь за козой, и радуется своей погибели. Пробовала воеводша плакаться игумену Моисею, да толку
вышло мало.
Казалось бы, правительство увидело бесчестные поступки
воеводы, признало его недостойным оставаться при прежней должности, и за все его преступления он должен понесть заслуженное наказание; но нет! он
выходит в отставку и преспокойно переселяется в грабежом приобретенную деревню наслаждаться наворованным добром.
Заря занимается. Народ
выходит из собора. Все утирают слезы Слышны голоса: «Подайте слепому, убогому! Сотворите святую милостыню». Мальчики уводят слепых на паперть. Народ становится стенами, образуя улицы для выходящих из собора.
Выходят Воевода, Биркин и Семенов.
Его цепями, голодом томят,
А он предателей Москвы бесстрашно,
Как Божий гром, проклятием громит.
Теперь лететь бы к матушке Москве!
Подняться нечем. Спросим
воеводу,
Подумаем с ним вместе, а покуда
Сберемтеся всем Нижним панихиду
Соборную отслужим, будем плакать,
Молиться будем, плакать и молиться.
С Нижнего посада
выходит Колзаков и трое стрельцов.
— Да так-то оно так, — промолвил Смолокуров. — Однако уж пора бы и зачинать помаленьку, а у нас и разговоров про цены еще не было. Сами видели вчерась, какой толк
вышел… Особливо этот бык круторогий Онисим Самойлыч… Чем бы в согласье вступать, он уж со своими подвохами. Да уж и одурачили же вы его!.. Долго не забудет. А ни́што!.. Не чванься, через меру не важничай!.. На что это похоже?.. Приступу к человеку не стало, ровно
воевода какой — курице не тетка, свинье не сестра!
С поникшими головами слушали новгородцы увещания московских
воевод и, сказав, что они сами ничего решить не могут,
вышли из палатки и немедленно отправились восвояси, под охраной великокняжеского пристава от далеко не мирно настроенных против них московских дружин.
О матери Александра Васильевича Суворова известно только то, что ее звали Авдотьей Федосьевной и что
вышла она замуж за Василия Ивановича в конце 20-х годов. Отец ее Федосий Мануков был дьяк и по указу Петра Великого описывал Ингерманландию по урочищам. В 1718 году, во время празднования свадьбы князя-папы, он участвовал в потешной процессии, одетый по-польски, со скрипкою в руках; в 1737 году был петербургским
воеводою и в конце года судился за злоупотребления по службе.
С настроением умов горыгорецкой виктории, тщательно поддерживаемым
воеводою, повстанцы продолжали держать тон высоко; подобно первым двум дням своего шествия, они двигались гордыми победителями,
высылали передовых, которые оцепляли на пути встречаемые деревни, требовали встречи с хлебом и солью и подвод; но с приближением их к деревням там оставались только старики, женщины и дети, остальные с лошадьми разбегались в соседние леса, а по проходе шаек принимались вязать отсталых, в чем помогали и женщины.
Овдовев, редко посещала дом
воеводы, остерегаясь будто дерзких поступков Хабара; она была так молода, могла еще
выйти замуж и берегла свое доброе имя!..
Выйдя на почтовую дорогу из Могилёва в Чериков, шайка на станции Придорожной захватила двух проезжавших офицеров и почтовых лошадей, и с бодрым духом и польскими песнями пустилась далее; но тут
воевода получил отчаянные вести от лекаря Михаила Оскерко, жившего в Могилёве, как самом удобном месте, при администрации наводненной поляками, для получения и передачи кратчайшим путем сведений от обеих сторон.
Во все продолжение пьесы,
воевода могилевский не изменил своей роли верноподданного и даже во время польских танцев, простившись с соседом в ожидании приятного свидания,
вышел из театра, чтобы, как он заметил Сурмину, не смотреть на веселье поляков в такое смутное для них время.
— Вам непременно надо познакомиться с Аксатовыми, вы позволите мне их представить вам, князь? Вы знаете, ему разрешили теперь его издание, — говорят, завтра
выйдет первый нумер. Я читал также его удивительную статью о последовательности теории науки в абстрактности. Чрезвычайно интересно. Еще там статья — история Сербии в XI веке и этого знаменитого
воеводы Карбавонца, тоже очень интересно. Вообще огромный шаг.