Неточные совпадения
Когда молодой
князь подошел к ней, она сказала ему несколько слов, называя его вы, и взглянула на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я был на его месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого
внимания на прием бабушки, но даже и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко, то совершенно развязно.
— Как, как вы сказали? — привязался я, — не от всякого можно… именно так! Не всякий стоит, чтобы на него обращать
внимание, — превосходное правило! Именно я в нем нуждаюсь. Я это запишу. Вы,
князь, говорите иногда премилые вещи.
Князь и Дарзан уже спустились с лестницы, не обращая ни малейшего
внимания на мой зов и крики.
Князь был оживлен ее присутствием, был весел и успел несколько раз привлечь ее
внимание любопытными своими рассказами.
— А я и не примечаю-с, хе-хе! И представьте себе, многоуважаемый
князь, — хотя предмет и не достоин такого особенного
внимания вашего, всегда-то карманы у меня целехоньки, а тут вдруг в одну ночь такая дыра! Стал высматривать любопытнее, как бы перочинным ножичком кто прорезал; невероятно почти-с.
Обратив, наконец, на это
внимание,
князь подивился, что в эти два дня, при случайных встречах с Лебедевым, он припоминал его не иначе как в самом сияющем расположении духа и всегда почти вместе с генералом.
Князь удвоил свое
внимание.
Князь если не с особенным удивлением, то с чрезвычайным
вниманием и любопытством следил за своим гостем.
В
князе была одна особенная черта, состоявшая в необыкновенной наивности
внимания, с каким он всегда слушал что-нибудь его интересовавшее, и ответов, какие давал, когда при этом к нему обращались с вопросами.
Князь припомнил, что как будто и сам он что-то в этом роде уже слышал, но, разумеется, не обратил
внимания.
Видя, что
князь обращает особенное
внимание на то, что у него два раза вырывают из рук этот нож, Рогожин с злобною досадой схватил его, заложил в книгу и швырнул книгу на другой стол.
Иван Петрович крякнул и поворотился в своих креслах; Иван Федорович зашевелился; генерал-начальник разговаривал с супругой сановника, не обращая уже ни малейшего
внимания на
князя; но супруга сановника часто вслушивалась и поглядывала.
Но всегда обидчивый «мальчишка» не обратил на этот раз ни малейшего
внимания на пренебрежение: весьма коротко и довольно сухо объяснил он Аглае, что хотя он и сообщил
князю на всякий случай свой постоянный адрес пред самым выездом
князя из Петербурга и при этом предложил свои услуги, но что это первая комиссия, которую он получил от него, и первая его записка к нему, а в доказательство слов своих представил и письмо, полученное собственно им самим.
А дочки тоже подивились на свою мамашу, так торжественно объявившую им, что «главнейшая черта ее жизни — беспрерывная ошибка в людях», и в то же самое время поручавшую
князя вниманию «могущественной» старухи Белоконской в Москве, причем, конечно, пришлось выпрашивать ее
внимания Христом да богом, потому что «старуха» была в известных случаях туга на подъем.
На Аглаю и
князя, которые всё еще были вместе, кое-кто уже обратили
внимание.
Один дом, вероятно, по своей особенной физиономии, еще издали стал привлекать его
внимание, и
князь помнил потом, что сказал себе: «Это, наверно, тот самый дом».
— Maman, да ведь этак очень странно рассказывать, — заметила Аделаида, которая тем временем поправила свой мольберт, взяла кисти, палитру и принялась было копировать давно уже начатый пейзаж с эстампа. Александра и Аглая сели вместе на маленьком диване и, сложа руки, приготовились слушать разговор.
Князь заметил, что на него со всех сторон устремлено особенное
внимание.
— Да, на этой-то новой любви вы все и основали, — повторила Наташа, не слыхав и не обратив
внимания на слова
князя, вся в лихорадочном жару и все более и более увлекаясь, — и какие шансы для этой новой любви!
Не далее как накануне Плешивцев написал и представил
князю Ивану Семенычу проект циркуляра, в котором, именно ввиду постоянного распространения"превратных толкований", любовь к отечеству рекомендовалась
вниманию начальствующих лиц, как такое чувство, которое заслуживало со стороны их особливого
внимания и поощрения.
— Это
князь Бесхвостый, — говорила ей подруга, которую молодой
князь удостоивал своим
вниманием (разумеется, с разрешения родителей).
Весь этот длинный рассказ
князя Полина выслушала с большим интересом, Калинович тоже с полным
вниманием, и одна только генеральша думала о другом: голос ее старческого желудка был для нее могущественнее всего.
В лаконическом ответе, что
князь Иван содержится по делу составления им фальшивого свидетельства, прокурору вместе с тем предложено было обратить исключительное свое
внимание, дабы употреблены были все указанные в законе меры строгости к прекращению всякой возможности к побегу или к другим упущениям и злоупотреблениям при содержании сего столь важного арестанта.
Князь отвечал ей со всею вежливостью и
вниманием, а Полина начала на нее смотреть с любопытством.
— Вкусу нет… во рту неприятно… кушанья, которые любила прежде, не нравятся… — продолжала старуха, не обращая
внимания на слова
князя и опять относясь к Калиновичу.
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у
князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой
князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения
князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное
внимание на то, что для самой старухи каждое слово
князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с
князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
Про героя моего я по крайней мере могу сказать, что он искренно и глубоко страдал: как бы совершив преступление, шел он от
князя по Невскому проспекту, где тут же встречалось ему столько спокойных и веселых господ, из которых уж, конечно, многие имели на своей совести в тысячу раз грязнейшие пятна. Дома Калинович застал Белавина, который сидел с Настенькой. Она была в слезах и держала в руках письмо. Не обратив на это
внимания, он молча пожал у приятеля руку и сел.
— Ах, конечно, это очень приятно! — сказала кротко и тихим голосом княгиня, до сих пор еще красавица, хотя и страдала около пяти лет расстройством нерв, так что малейший стук возбуждал у ней головные боли, и поэтому
князь оберегал ее от всякого шума с неусыпным
вниманием.
—
Князь здесь, — проговорил, наконец, прапорщик, подведя ее к двери со стеклами. — Желаю вам воспользоваться приятным свиданием, а себя поручаю вашему высокому
вниманию, — заключил он и, отворив дверь, пустил туда даму, а сам отправился в караульню, чтоб помечтать там на свободе, как он будет принят в такой хороший дом.
Во все время обеда, за которым я сидел рядом с княжной, я предполагал, что княжна не говорит со мной потому, что ненавидит меня за то, что я такой же наследник
князя, как и она, и что
князь не обращает
внимания на нашу сторону стола потому, что мы — я и княжна — наследники, ему одинаково противны.
Разумеется, побольше
внимания, наблюдать буфет; просить
князя, просить господина…
Князь, Сергей Степаныч и Федор Иваныч все с большим и большим
вниманием прислушивались к Крапчику.
В толпу разбойников незаметно втерся посторонний человек лет шестидесяти, опрятно одетый, и старался, не показываясь царю, привлечь
внимание Серебряного. Уже несколько раз он из-за переднего ряда протягивал украдкою руку и силился поймать
князя за полу, но, не достав его, опять прятался за разбойников.
Князь узнал Басманова, и ревнивое воображение его закипело. Занятый одною мыслью об Елене, он не обратил
внимания на речи мельника, но, услышав свое имя, подумал, что видит в Басманове нового неожиданного соперника.
Но
князь не обратил
внимания на их ругательства.
Я ушел, унося с собой «Тайны Петербурга»
князя Мещерского, и начал читать эту книгу с большим
вниманием, но с первых же страниц мне стало ясно, что петербургские «тайны» значительно скучнее мадридских, лондонских и парижских. Забавною показалась мне только басня о Свободе и Палке.
— Я однажды в Москве у
князя Сергия Борисыча «Полковника старых времен» играла, — пискнула было вице-губернаторша, но на нее никто не обратил
внимания.
Поздравив меня с высоким саном и дозволив поцеловать себя в плечо (причем я, вследствие волнения чувств, так крепко нажимал губами, что даже
князь это заметил), он сказал: „Я знаю, старик (я и тогда уже был оным), что ты смиренномудрен и предан, но главное, об чем я тебя прошу и даже приказываю, — это: обрати
внимание на возрастающие успехи вольномыслия!“ С тех пор слова сии столь глубоко запечатлелись в моем сердце, что я и ныне, как живого, представляю себе этого сановника, высокого и статного мужчину, серьезно и важно предостерегающего меня против вольномыслия!
Он осыпал его вопросами, и когда старшина, увлеченный воспоминаниями прошедших своих подвигов, от осады Троицкого монастыря перешел к знаменитой победе
князя Пожарского, одержанной под Москвою над войском гетмана Хоткевича, то
внимание молодого боярина удвоилось, лицо его пылало, а в голубых, кипящих мужеством и исполненных жизни глазах изобразились досада и нетерпение бесстрашного воина, когда он слушает рассказ о знаменитом бое, в котором, к несчастию, не мог участвовать.
Сам
князь был человек вялый и глуповатый, некогда красавец и франт, но совершенно опустившийся; ему, не столько из уважения к его имени, сколько из
внимания к его жене, бывшей фрейлине, дали одно из московских старозаветных мест с небольшим жалованьем, мудреным названием и безо всякого дела; он ни во что не вмешивался и только курил с утра до вечера, не выходя из шлафрока и тяжело вздыхая.
Оркестр в павильоне играл то попурри из"Травиаты", то вальс Штрауса, то"Скажите ей", российский романс, положенный на инструменты услужливым капельмейстером; в игорных залах, вокруг зеленых столов, теснились те же всем знакомые фигуры, с тем же тупым и жадным, не то изумленным, не то озлобленным, в сущности хищным выражением, которое придает каждым, даже самым аристократическим чертам картежная лихорадка; тот же тучноватый и чрезвычайно щегольски одетый помещик из Тамбова, с тою же непостижимою, судорожною поспешностью, выпуча глаза, ложась грудью на стол и не обращая
внимания на холодные усмешки самих"крупиэ", в самое мгновенье возгласа"Riеn nе vа рlus!"рассыпал вспотевшею рукою по всем четвероугольникам рулетки золотые кружки луидоров и тем самым лишал себя всякой возможности что-нибудь выиграть даже в случае удачи, что нисколько не мешало ему, в тот же вечер, с сочувственным негодованием поддакивать
князю Коко, одному из известных предводителей дворянской оппозиции, тому
князю Коко, который в Париже, в салоне принцессы Матильды, в присутствии императора, так хорошо сказал:"Маdате, lе principe de la propriete est profondement ebranle en Russie".
Она даже не раз обращала
внимание ктитора на подтаивавшие мелкие свечи желтого воска, которые ставили к кануну за упокой
князя крестьяне, а потом сама после панихиды скушала первую ложку кутьи и положила одно зерно с нее в ротик сына, которого держала на руках нянька, одетая в черное траурное платье.
Себя он всегда стушевывал и так приучил к этому весь дом, что все, и свои и чужие люди, обращали все свое
внимание на
князя Дмитрия, а старший его брат, Яков, шел за ним и смотрел на него не с ревностью, не с завистью, а с восторгом, в котором сказывалась благородная и поэтическая натура этого прекрасного человека, пылавшего любовью ко всему прекрасному.
Князю Елпидифор Мартыныч поклонился почтительно, но молча: он все еще до сих пор считал себя сильно им обиженным; а
князь, в свою очередь, почти не обратил на него никакого
внимания и повел к жене в гостиную Миклакова, которого княгиня приняла очень радушно, хоть и считала его несколько за юродивого и помешанного.
Княгиня, в противоположность Елене, любила все больше представлять себе в розовом, приятном цвете, но
князь всю дорогу промолчал, и когда она при прощании сказала ему, что он должен извиняться перед ней в совершенно другом, то он не обратил на эти ее слова никакого
внимания, а потом она дня три и совсем не видала
князя.
Зала, гостиная и кабинет были полны редкостями и драгоценностями; все это досталось
князю от деда и от отца, но сам он весьма мало обращал
внимания на все эти сокровища искусств: не древний и не художественный мир волновал его душу и сердце, а, напротив того, мир современный и социальный!
— Ну, то и другое несправедливо;
князь не любит собственно княгини, и вы для него имеете значение; тут-с, напротив, скрываются совершенно другие мотивы: княгиня вызывает
внимание или ревность, как хотите назовите, со стороны
князя вследствие того только, что имеет счастие быть его супругой.
Сам же
князь в продолжение всего времени, пока Миклаков сидел у княгини, стоял у окна в своем кабинете и с жадным
вниманием ожидал, когда тот выйдет от нее. Наконец, Миклаков показался.
Положим даже, что княгиня сама первая выразила ему свое
внимание; но ему сейчас же следовало устранить себя от этого, потому что
князь ввел его в свой дом, как друга, и он не должен был позволять себе быть развратителем его жены, тем более, что какого-нибудь особенно сильного увлечения со стороны Миклакова
князь никак не предполагал.
Возвратясь домой, Елена велела своей горничной собираться и укладываться: ей сделался почти противен воздух в доме
князя. Часам к восьми вечера все было уложено. Сборы Елены между тем обратили
внимание толстого метрдотеля княжеского, старика очень неглупого, и длинновязого выездного лакея, малого тоже довольно смышленого, сидевших, по обыкновению, в огромной передней и игравших в шашки.
— А вот затем, чтобы вы ушли отсюда!.. Ступайте!.. Ступайте!.. — сказал ему Елпидифор Мартыныч и почти вытолкнул
князя за дверь, которую за ним затворил и сверх того еще и запер.
Князь, очутившись в зале, стал, однако, с напряженным и каким-то трагическим
вниманием прислушиваться к тому, что происходило за дверью.