Неточные совпадения
В светлом, о двух
окнах, кабинете было по-домашнему уютно, стоял запах хорошего табака; на подоконниках — горшки неестественно окрашенных бегоний, между
окнами висел в золоченой раме желто-зеленый пейзаж, из тех, которые прозваны «яичницей с луком»: сосны на песчаном обрыве над мутно-зеленой рекою. Ротмистр Попов сидел в углу
за столом, поставленным наискось от
окна, курил папиросу, вставленную в пенковый мундштук, на мундштуке — палец лайковой перчатки.
Однако тотчас же, вымыв руки, сел учиться. Провел на листе все горизонтальные, сверил — хорошо! Хотя три оказались лишними. Провел все вертикальные и с изумлением увидал, что лицо дома нелепо исказилось:
окна перебрались на места простенков, а одно, выехав
за стену,
висело в воздухе, по соседству с домом. Парадное крыльцо тоже поднялось на воздух до высоты второго этажа, карниз очутился посредине крыши, слуховое
окно — на трубе.
— В лесу три курочки замордовал, — отвечал старик, поворачивая к
окну свою широкую спину, на которой заткнутые головками
за поясом, пятная кровью черкеску,
висели три фазанки. — Али ты не видывал? — спросил он. — Коли хочешь, возьми себе парочку. На! — И он подал в
окно двух фазанов. — А что, ты охотник? — спросил он.
После столовой в комнате у Саши можно было ослепнуть от солнца. На столе прозрачно светлела хрустальная чернильница и бросала на стену два радужных зайчика; и удивительно было, что свет так силен, а в комнате тихо, и
за окном тихо, и голые ветви
висят неподвижно. Колесников заморгал и сказал с какой-то особой, ему понятной значительностью...
Никита полз к
окну, хватаясь руками
за плечи брата, спинку кровати, стульев; ряса
висела на нём, как парус на сломанной мачте; садясь у
окна, он, открыв рот, смотрел вниз, в сад и в даль, на тёмную, сердитую щетину леса.
Вот об этом случае мы и толковали у меня в докторской квартире в день моего рождения, когда
за окнами висела тяжким занавесом метельная египетская тьма.
Итак, прошел год. Ровно год, как я подъехал к этому самому дому. И так же, как сейчас,
за окнами висела пелена дождя, и так же тоскливо никли желтые последние листья на березах. Ничто не изменилось, казалось бы, вокруг. Но я сам сильно изменился. Буду же в полном одиночестве праздновать вечер воспоминаний…
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью; у
окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски,
за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые
висели на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
На полу под ним разостлан был широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками; — другой персидский ковер
висел на стене, находящейся против
окон, и на нем развешаны были пистолеты, два турецкие ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то
за Балканом… на мраморном камине стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини… остальные стены были голые, кругом и вдоль по ним стояли широкие диваны, обитые шерстяным штофом пунцового цвета; — одна единственная картина привлекала взоры, она
висела над дверьми, ведущими в спальню; она изображала неизвестное мужское лицо, писанное неизвестным русским художником, человеком, не знавшим своего гения и которому никто об нем не позаботился намекнуть.
Когда случалось овладевать целым медвежьим гнездом, то из берлоги брали и привозили маленьких медвежат. Их обыкновенно держали в большом каменном сарае с маленькими
окнами, проделанными под самой крышей.
Окна эти были без стекол, с одними толстыми, железными решетками. Медвежата, бывало, до них вскарабкивались друг по дружке и
висели, держась
за железо своими цепкими, когтистыми лапами. Только таким образом они и могли выглядывать из своего заключения на вольный свет божий.
А он подозвал полового, заказал ему всё, что было нужно, и перешёл в соседнюю комнату. В ней было три
окна, все на улицу; в одном простенке
висела картинка, изображавшая охоту на медведя, в другом — голую женщину. Тихон Павлович посмотрел на них и сел
за круглый столик, стоявший перед широким кожаным диваном, над которым опять-таки
висела картина, изображавшая не то луга, не то море в тихую погоду. В соседней комнате гудела публика, всё прибывавшая, звенели стаканы, хлопали пробки.
Кузьма Васильевич вслед
за ней переступил порог и очутился в крохотной комнатке без
окон, обитой по стенам и по полу толстыми коврами из верблюжьей шерсти. Сильный запах мускуса так и обдал его. Две желтые восковые свечи горели на круглом столике перед низким турецким диванчиком. В углу стояла кроватка под кисейным пологом с шелковыми полосками, и длинные янтарные четки, с красною кистью на конце,
висели близ изголовья.
Прежде чем войти в скромную хижину, гость окинул ее взглядом. Луна была
за нею и не освещала ее; поэтому он мог заметить только, что хижина была одноэтажная, каменная, в десять или двенадцать больших
окон. Зонтик на колонках с завитками, кое-где позолоченными,
висел над дверью из тяжелого дуба с зеркальными стеклами, бронзовой ручкой в виде птичьей лапы, держащей хрустальный многогранник, и блестящей медной доской с фамилией хозяина.
Оглянуться б ему на шелковые занавески, что
висели в середнем
окне Марьи Гавриловны, не приметил ли бы он меж ними светлого искрометного глаза, зорко следившего
за удалявшимся молодцем?..
Я в первый раз сознал свою индивидуальность с довольно возвышенной точки: я держался обеими руками
за нижнюю планку рамы и
висел над тротуаром
за окном пятого этажа.
Милиционер ушел,
за ним ушел и солдат. В комнате было тихо, мухи бились о пыльные стекла запертых
окон. На великолепном письменном столе с залитым чернилами бордовым сукном стояла чернильная склянка с затычкой из газетной бумаги. По стенам
висели портреты и воззвания.
В широких простенках шести
окон висели громадные зеркала в золоченых рамах, а в углу стоял великолепный рояль, на котором играл какой-то господин, а
за его стулом стоял другой, со скрипкой.