Неточные совпадения
Самгин понял, что он лишний, простился и ушел.
В комнате
своей, свалившись на
постель, закинув руки под голову, он плотно закрыл глаза, чтоб лучше
видеть путаницу разногласно кричащих мыслей. Шумел
в голове баритон Кутузова, а Спивак уверенно утешает: «Это скоро пройдет».
Нет, берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул
в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от берега. На фрегате,
в море лучше. Мне хорошо
в моей маленькой каюте: я привык к
своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на
постели, сесть на стул, а затем сделать шаг к двери — и все тут. Привык
видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт море.
Нехлюдов paзделся,
постелил на клеенчатый диван плед,
свою кожаную подушку и лег, перебирая
в своем воображении всё, что он
видел и слышал зa нынешний день.
Одиноко сидел
в своей пещере перед лампадою схимник и не сводил очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился
в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб,
в который ложился спать вместо
постели. Закрыл святой старец
свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного, страшного вида. Изумился святой схимник
в первый раз и отступил,
увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо.
Дня через два, когда я не лежал уже
в постели, а сидел за столиком и во что-то играл с милой сестрицей, которая не знала, как высказать
свою радость, что братец выздоравливает, — вдруг я почувствовал сильное желание
увидеть своих гонителей, выпросить у них прощенье и так примириться с ними, чтоб никто на меня не сердился.
С самой искренней досадой
в душе герой мой возвратился опять
в кабинет и там
увидел, что доктор не только не спал, но даже сидел на
своей постели.
Много прошло уже времени до теперешней минуты, когда я записываю все это прошлое, но до сих пор с такой тяжелой, пронзительной тоской вспоминается мне это бледное, худенькое личико, эти пронзительные долгие взгляды ее черных глаз, когда, бывало, мы оставались вдвоем, и она смотрит на меня с
своей постели, смотрит, долго смотрит, как бы вызывая меня угадать, что у ней на уме; но
видя, что я не угадываю и все
в прежнем недоумении, тихо и как будто про себя улыбнется и вдруг ласково протянет мне
свою горячую ручку с худенькими, высохшими пальчиками.
Я плюнул ему
в лицо и изо всей силы ударил его по щеке. Он хотел было броситься на меня, но, увидав, что нас двое, пустился бежать, схватив сначала со стола
свою пачку с деньгами. Да, он сделал это; я сам
видел. Я бросил ему вдогонку скалкой, которую схватил
в кухне, на столе… Вбежав опять
в комнату, я
увидел, что доктор удерживал Наташу, которая билась и рвалась у него из рук, как
в припадке. Долго мы не могли успокоить ее; наконец нам удалось уложить ее
в постель; она была как
в горячечном бреду.
Лаптев лениво смеется, и если бы бесцветные «почти молодые люди»
видели эту улыбку, они мучительно бы перевернулись
в своих постелях, а Перекрестов написал бы целый фельетон на тему о значении случайных фаворитов
в развитии русского горного дела.
Действительно, с тех пор как умерла моя мать, а суровое лицо отца стало еще угрюмее, меня очень редко
видели дома.
В поздние летние вечера я прокрадывался по саду, как молодой волчонок, избегая встречи с отцом, отворял посредством особых приспособлений
свое окно, полузакрытое густою зеленью сирени, и тихо ложился
в постель. Если маленькая сестренка еще не спала
в своей качалке
в соседней комнате, я подходил к ней, и мы тихо ласкали друг друга и играли, стараясь не разбудить ворчливую старую няньку.
— Мамаша, мамаша, Егор Егорыч и Сусанна к нам приехали!.. Спасите меня!.. И не показывайте Егору Егорычу!.. Мне стыдно и страшно его
видеть!.. — и затем, убежав
в свою комнату, она захлопнула за собою дверь и, по обыкновению, бросилась
в постель и уткнула
свое личико
в подушку.
Софья Николавна сгоряча принялась с свойственною ей ретивостью за устройство нового
своего жилья и житья-бытья; но здоровье ее, сильно страдавшее от болезненного положения и еще сильнее пострадавшее от душевных потрясений, изменило ей; она сделалась очень больна, пролежала недели две
в постели и почти целый месяц не
видела отца.
Не зажигая огня
в своей комнате, Климков бесшумно разделся, нащупал
в темноте
постель, лёг и плотно закутался
в сырую, холодную простыню. Ему хотелось не
видеть ничего, не слышать, хотелось сжаться
в маленький, незаметный комок.
В памяти звучали гнусавые слова Саши. Евсею казалось, что он слышит его запах,
видит красный венец на жёлтой коже лба. И
в самом деле, откуда-то сбоку, сквозь стену, до него доходили раздражённые крики...
Ссора с матерью сильно расстроила Елену, так что, по переезде на новую квартиру, которую князь нанял ей невдалеке от
своего дома, она постоянно чувствовала себя не совсем здоровою, но скрывала это и не ложилась
в постель; она, по преимуществу, опасалась того, чтобы Елизавета Петровна, узнав об ее болезни, не воспользовалась этим и не явилась к ней под тем предлогом, что ей никто не может запретить
видеть больную дочь.
Через несколько времени я нарушил обещание и рассказал Манасеиным, что хранится
в сундуке, и мы потом не один раз, подглядывая
в дверные щели,
видели, как Ах-в, запершись на крючок, раскладывал
свои картинки по
постели, по столам, по стульям и даже по полу.
От самой
постели начиналась темнота, от самой
постели начинался страх и непонятное. Андрею Иванычу лучше наружи, он хоть что-нибудь да
видит, а они как
в клетке и вдвоем — вдвоем. Под углом сходятся обе лавки, на которых лежат, и становится невыносимо так близко чувствовать беспамятную голову и слышать короткое, частое, горячее и хриплое дыхание. Страшен беспамятный человек — что он думает, что
видит он
в своей отрешенности от яви?
Проснулась Елена Петровна и
видит, что это был сон и что она у себя на
постели, а
в светлеющее окно машут ветви, нагоняют тьму.
В беспокойстве, однако, поднялась и действительно пошла к Саше, но от двери уже услыхала его тихое дыхание и вернулась. А во все окна, мимо которых она проходила, босая, машут ветви и словно нагоняют тьму! «Нет,
в городе лучше», — подумала про
свой дом Елена Петровна.
Панкрат повернулся, исчез
в двери и тотчас обрушился на
постель, а профессор стал одеваться
в вестибюле. Он надел серое летнее пальто и мягкую шляпу, затем, вспомнив про картину
в микроскопе, уставился на
свои калоши и несколько секунд глядел на них, словно
видел их впервые. Затем левую надел и на левую хотел надеть правую, но та не полезла.
Истомин подошел к двери Маниной комнаты и остановился. Дверь была отворена и позволяла
видеть всю внутренность покоя. Комната была
в своем обыкновенном порядке: все было
в ней безукоризненно чисто, и заходившее солнце тепло освещало ее сквозь опущенные белые шторы. Маня,
в белом пеньюаре, с очень коротко остриженными волосами на голове, сидела на
своей постели и смотрела себе на руки.
Несчастная красавица открыла глаза и, не
видя уже никого около
своей постели, подозвала служанку и послала ее за карлицею. Но
в ту же минуту круглая, старая крошка как шарик подкатилась к ее кровати. Ласточка (так называлась карлица) во всю прыть коротеньких ножек, вслед за Гаврилою Афанасьевичем и Ибрагимом, пустилась вверх по лестнице и притаилась за дверью, не изменяя любопытству, сродному прекрасному полу. Наташа, увидя ее, выслала служанку, и карлица села у кровати на скамеечку.
Страдания Байцурова, как себе можно представить, были ужасны: его дитя представлялось ему отсюда беззащитной
в самой леденящей кровь обстановке: она трепеталась перед ним
в тороках на крупе коня, простирая
свои слабые ручонки к нему, к отцу
своему,
в котором ее детская головка
видела всегда идеал всякой справедливости и мощи; он слышал ее стоны, подхватываемые и раздираемые
в клочки буйным осенним ветром; он
видел ее брошенную
в позорную
постель, и возле ее бледного, заплаканного личика сверкали
в глаза старику седые, щетинистые брови багрового Плодомасова.
Надя пошла наверх и
увидела ту же
постель, те же окна с белыми, наивными занавесками, а
в окнах тот же сад, залитый солнцем, веселый, шумный. Она потрогала
свой стол,
постель, посидела, подумала. И обедала хорошо, и пила чай со вкусными, жирными сливками, но чего-то уже не хватало, чувствовалась пустота
в комнатах, и потолки были низки. Вечером она легла спать, укрылась, и почему-то было смешно лежать
в этой теплой, очень мягкой
постели.
Я не пошел за ним:
видеть его у
постели моего бедного больного друга было свыше сил моих. Я кликнул
своего человека и приказал ему тотчас же ехать
в губернский город, спросить там лучшего врача и привезти его непременно. Что-то застучало
в коридоре; я быстро отворил дверь.
И вдруг свечной ящик становится не свечным ящиком, а
постелью, и Василий Андреич
видит себя лежащим на брюхе на свечном ящике, то есть на
своей постели,
в своем доме.
Бургмейер. Муж, полагаю, и больную даже жену
свою, лежащую
в постели, может
видеть.
Для начатия сношений у Семена Ивановича был всегда
в запасе
свой особый, довольно хитрый, а весьма, впрочем, замысловатый маневр, частию уже известный читателю: слезет, бывало, с
постели своей около того времени, как надо пить чай, и если
увидит, что собрались другие где-нибудь
в кучку для составления напитка, подойдет к ним как скромный, умный и ласковый человек, даст
свои законные двадцать копеек и объявит, что желает участвовать.
Закрытые глаза его, сохранившие
в своем мраке живую, нетускнеющую картину той ночи,
видели, как Вера поднимается на
своей постели, улыбается и говорит…
К обеду воротился Пшехоцкий.
Увидев меня, сидящего за столом и пьющего, он поморщился и, повертясь около нашего стола, нашел лучшим удалиться
в свою комнату. От обеда он отказался, ссылаясь на головную боль, но не выразил ничего против, когда граф посоветовал ему пообедать
в своей комнате,
в постели.
Но вдруг, можете себе представить, случай наводит на убийцу.
Увидели, как один шалопай, уже много раз судившийся, известный
своею развратною жизнью, пропивал
в кабаке табакерку и часы, принадлежавшие доктору. Когда стали его уличать, он смутился и сказал какую-то очевидную ложь. Сделали у него обыск и нашли
в постели рубаху с окровавленными рукавами и докторский ланцет
в золотой оправе. Каких же еще нужно улик? Злодея посадили
в тюрьму. Жители возмущались и
в то же время говорили...
Потом, когда я уже пришла окончательно
в себя и стала выздоравливать, я ее часто
видела у
своей постели.
Дьякон был вдов и жил
в маленьком, трехоконном домике. Хозяйством у него заведовала его старшая сестра, девушка, года три тому назад лишившаяся ног и потому не сходившая с
постели; он ее боялся, слушался и ничего не делал без ее советов. О. Анастасий зашел к нему.
Увидев у него стол, уже покрытый куличами и красными яйцами, он почему-то, вероятно, вспомнив про
свой дом, заплакал и, чтобы обратить эти слезы
в шутку, тотчас же сипло засмеялся.
Юрик сдержал
свое слово: и он, и его братья теперь решили всячески ублажать и радовать добряка Гросса. Хотя Юрик еще не выздоровел вполне и оставался
в постели, но старался всеми силами облегчить доброму Гроссу его уход за ним. Капризы и требования Юрика разом прекратились, и из упрямого, настойчивого и требовательного больного он превратился
в трогательно покорного ребенка. Бобка и Сережа,
видя такое смирение со стороны
своего «главаря» Юрика, стали, по
своему обыкновению, подражать ему во всем.
Марко упал на колена, покаялся — и сознался, как дело было. Август Матвеич, когда ложился спать, вынул билеты из кармана и сунул их под подушку, а потом запамятовал и стал их
в кармане искать. Марко же, войдя
в его номер поправить
постель, нашел деньги, соблазнился — скрал их,
в уверенности, что можно будет запутать других —
в чем, как
видели, и успел. А потом, чтобы загладить
свой грех перед богом, — он к одному прежде заказанному колоколу еще целый звон «на подбор» заказал и заплатил краденым билетом.
Федор Дмитриевич искренно и сердечно привязался к маленькой Коре. Он полюбил ее чисто отцовской любовью, заботился о ней с нежностью, уступавшей лишь нежности матери. Сердце его было полно отчаяния, что эти его заботы были бесполезны, но он все же хотел принять последний вздох этого ангела. Но именно тогда, когда эта минута была близка, он должен был покинуть
свой пост у
постели умирающей, чтобы исполнить совершенно естественное и законное желание ребенка —
видеть в последний раз
в жизни
своего отца.
В радостном волнении не могла она сомкнуть глаз, лежа
в своей роскошной
постели, утопая
в волнах тончайшего батиста. Лишь под утро заснула она тревожным сном.
В двенадцать часов она уже была одета и стала ждать. До назначенного княгиней часа оставалось два часа. Время казалось ей вечностью. Она сидела
в приемной, у одного из окон которой, ближайших к подъезду была система зеркал, позволявшая
видеть подъезжавшие экипажи.
Флегонт Никитич Сироткин, как будто бы дожидался только
видеть своего сына
в возможном для него почетном положении, и недели через две после того, как Иван Флегонтович сделался адвокатом, а жена его артисткой лучшего театра
в Москве, слег
в постель и отдал Богу душу.
Вскоре после того, как Егора отправили
в К-скую тюрьму, Арина заболела и слегла
в постель. Две соседки поочередно ухаживали за ней, ни на минуту не оставляя ее одну.
В прошлую ночь — так рассказывала баба — Арина преждевременно родила девочку, маленькую, как куклу, но здоровую. Родильница пожелала
увидеть своего ребенка. Его положили к ней на
постель. Тогда больная вдруг горько зарыдала и пришла
в страшное волнение. Девочку у ней отняли, а часа через два Арина умерла тихо, точно заснула.
Выйдя из дому, великая княгиня стала пристально рассматривать то, что происходило там, и
увидела, как некоторые выбирались и выносили окровавленных людей.
В числе наиболее пострадавших была фрейлина великой княгини, княжна Гагарина. Она хотела выбраться из дому, как все другие, но только что успела перейти из
своей комнаты
в следующую, как печка стала рушиться, повалила экран и опрокинула ее на стоявшую там
постель, на которую посыпались кирпичи. С ней была одна девушка, и обе они очень пострадали.
— Да; и притом я
в него всмотрелся совершенно случайно. Он так задумчив и потерян, что зашел ошибкою
в мой номер вместо
своего и, не
видя меня на
постели, направился было прямо к комоду и стал что-то искать. Я даже подумал, не лунатик ли он, и позвал Марко.
Ведь вы по приметам узнаете вперед погоду, как же вы не
видите, что с вами быть должно? Убегай от опасности, оберегай
свою жизнь, сколько хочешь, и все-таки не Пилат убьет, так башня задавит, а не Пилат и не башня, то умрешь
в постели в страданиях еще злейших.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами
своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений,
в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно
в комнате на
своей постели. Только
в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет
в состоянии понять самого себя и всё то, что̀ он
видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Отец Савелий поставил точку, засыпал страницу песком и, тихо ступая ногами, обутыми
в одни белевые носки, начал ходить по полу, стараясь ни малейшим звуком не потревожить сна протопопицы. Он приподнял шторку у окна и, поглядев за реку,
увидел, что небо закрыто черными тучами и капают редкие капли дождя. Постояв у окна, он еще припомнил нечто и вместо того, чтобы лечь
в постель, снова сел и начал выводить
своим круглым почерком...
Но, к счастью, все мучения человеческие имеют конец, — и это терзание Керасенки кончилось, — он заснул, и ему снилось, будто его жена взяла его за шиворот и перенесла на хорошо ему знакомую теплую
постель, а когда он проснулся,
в самом деле
увидел себя на
своей постели,
в своей хате, а перед ним у припечки хлопотала, стряпая клепки с сыром, его молодцеватая Керасивна.
Он как будто первый раз
увидел и комнату
свою, и лепной потолок, и
свои сапоги, упершиеся
в прутья
постели.
Во время
своего выздоровления, Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев, и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую
постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго
видел себя всё
в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после
своего выхода из плена; смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.