Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на
почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство».
Взял да и распечатал.
Но в жизни все меняется быстро и живо: и в один день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец,
взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая [Мухортая — лошадь с желтыми подпалинами.] пегая лошадка, известная у лошадиных барышников под именем сорóки; ею правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший
почти все должности в доме.
Когда он наконец весь изошел восторгом, Грэй договорился с ним о доставке,
взяв на свой счет издержки, уплатил по счету и ушел, провожаемый хозяином с
почестями китайского короля.
«Довольно мне колоть вам глаза, — сказала она, — и так уж нет
почти ни одной семьи, где я не
взяла бы в долг хлеба, чаю или муки.
Ты ведь
почти заставил его опять убедиться во всей этой безобразной бессмыслице и потом, вдруг, — язык ему выставил: «На, дескать, что,
взял!» Совершенство!
Позвали Чебарова, десять целковых ему в зубы, а бумагу назад, и вот
честь имею ее вам представить, — на слово вам теперь верят, — вот,
возьмите, и надорвана мною как следует.
Он нарочно пошевелился и что-то погромче пробормотал, чтоб и виду не подать, что прячется; потом позвонил в третий раз, но тихо, солидно и без всякого нетерпения. Вспоминая об этом после, ярко, ясно, эта минута отчеканилась в нем навеки; он понять не мог, откуда он
взял столько хитрости, тем более что ум его как бы померкал мгновениями, а тела своего он
почти и не чувствовал на себе… Мгновение спустя послышалось, что снимают запор.
— Я бы вот как сделал: я бы
взял деньги и вещи и, как ушел бы оттуда, тотчас, не заходя никуда, пошел бы куда-нибудь, где место глухое и только заборы одни, и
почти нет никого, — огород какой-нибудь или в этом роде.
«Черт
возьми! — продолжал он
почти вслух, — говорит со смыслом, а как будто… Ведь и я дурак! Да разве помешанные не говорят со смыслом? А Зосимов-то, показалось мне, этого-то и побаивается! — Он стукнул пальцем по лбу. — Ну что, если… ну как его одного теперь пускать? Пожалуй, утопится… Эх, маху я дал! Нельзя!» И он побежал назад, вдогонку за Раскольниковым, но уж след простыл. Он плюнул и скорыми шагами воротился в «Хрустальный дворец» допросить поскорее Заметова.
Последний же день, так нечаянно наступивший и все разом порешивший, подействовал на него
почти совсем механически: как будто его кто-то
взял за руку и потянул за собой, неотразимо, слепо, с неестественною силою, без возражений.
Что же касается до Петра Петровича, то я всегда была в нем уверена, — продолжала Катерина Ивановна Раскольникову, — и уж, конечно, он не похож… — резко и громко и с чрезвычайно строгим видом обратилась она к Амалии Ивановне, отчего та даже оробела, — не похож на тех ваших расфуфыренных шлепохвостниц, которых у папеньки в кухарки на кухню не
взяли бы, а покойник муж, уж конечно, им бы
честь сделал, принимая их, и то разве только по неистощимой своей доброте.
— Уйду-с, но одно только последнее слово! — проговорил он, уже
почти совсем не владея собою, — ваша мамаша, кажется, совершенно забыла, что я решился вас
взять, так сказать, после городской молвы, разнесшейся по всему околотку насчет репутации вашей.
Забыв поблагодарить, Самгин поднял свои чемоданы, вступил в дождь и через час,
взяв ванну, выпив кофе, сидел у окна маленькой комнатки, восстановляя в памяти сцену своего знакомства с хозяйкой пансиона. Толстая,
почти шарообразная, в темно-рыжем платье и сером переднике, в очках на носу, стиснутом подушечками красных щек, она прежде всего спросила...
Пообедав, он ушел в свою комнату, лег,
взял книжку стихов Брюсова, поэта, которого он вслух порицал за его антисоциальность, но втайне любовался холодной остротой его стиха.
Почитал, подремал, затем пошел посмотреть, что делает Варвара; оказалось, что она вышла из дома.
«Свободным-то гражданином, друг мой, человека не конституции, не революции делают, а самопознание. Ты вот
возьми Шопенгауэра,
почитай прилежно, а после него — Секста Эмпирика о «Пирроновых положениях». По-русски, кажется, нет этой книги, я по-английски читала, французское издание есть. Выше пессимизма и скепсиса человеческая мысль не взлетала, и, не зная этих двух ее полетов, ни о чем не догадаешься, поверь!»
Самгин
взял лампу и, нахмурясь, отворил дверь, свет лампы упал на зеркало, и в нем он увидел
почти незнакомое, уродливо длинное, серое лицо, с двумя темными пятнами на месте глаз, открытый, беззвучно кричавший рот был третьим пятном. Сидела Варвара, подняв руки, держась за спинку стула, вскинув голову, и было видно, что подбородок ее трясется.
Он много работал, часто выезжал в провинцию, все еще не мог кончить дела, принятые от ‹Прозорова›, а у него уже явилась своя клиентура, он даже
взял помощника Ивана Харламова, человека со странностями: он
почти непрерывно посвистывал сквозь зубы и нередко начинал вполголоса разговаривать сам с собой очень ласковым тоном...
Четыре женщины заключали шествие: толстая, с дряблым лицом монахини; молоденькая и стройная, на тонких ногах, и еще две шли,
взяв друг друга под руку, одна — прихрамывала, качалась; за ее спиной сонно переставлял тяжелые ноги курносый солдат, и синий клинок сабли
почти касался ее уха.
— А издержки какие? — продолжал Обломов. — А деньги где? Ты видел, сколько у меня денег? —
почти грозно спросил Обломов. — А квартира где? Здесь надо тысячу рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да на отделку сколько! А там экипаж, повар, на прожиток! Где я
возьму?
Она не знала, на что глядеть, что
взять в руки. Бросится к платью, а там тянет к себе великолепный ящик розового дерева. Она открыла его — там был полный дамский несессер,
почти весь туалет, хрустальные, оправленные в серебро флаконы, гребенки, щетки и множество мелочей.
Она теперь только поняла эту усилившуюся к ней, после признания, нежность и ласки бабушки. Да, бабушка
взяла ее неудобоносимое горе на свои старые плечи, стерла своей виной ее вину и не сочла последнюю за «потерю
чести». Потеря
чести! Эта справедливая, мудрая, нежнейшая женщина в мире, всех любящая, исполняющая так свято все свои обязанности, никого никогда не обидевшая, никого не обманувшая, всю жизнь отдавшая другим, — эта всеми чтимая женщина «пала, потеряла
честь»!
— Она красавица, воспитана в самом дорогом пансионе в Москве. Одних брильянтов тысяч на восемьдесят… Тебе полезно жениться…
Взял бы богатое приданое, зажил бы большим домом, у тебя бы весь город бывал, все бы раболепствовали перед тобой, поддержал бы свой род, связи… И в Петербурге не ударил бы себя в грязь… — мечтала
почти про себя бабушка.
Она медленно опомнилась от задумчивости, с которою слушала его, обернулась к нему, ласково,
почти нежно
взяла его за руку и грудным шепотом, с мольбой сказала...
Вон я хотела остеречь их моралью — и даже нравоучительную книгу в подмогу
взяла: целую неделю читали-читали, и только кончили, а они в ту же минуту
почти все это и проделали в саду, что в книге написано!..
— Какие глупости! —
почти про себя сказал Райский,
взяв фуражку и тросточку.
Он встал, решительно подошел к ней,
взял ее за руку и
почти насильно увел в аллею.
Он точно вдруг опомнился от какого-то сна,
почти сконфузился;
взял из портфеля, лежавшего на столе, письмо и подал мне.
— Да неужто ты в самом деле что-нибудь хотел сморозить? — загадочно воскликнула она, с глубочайшим удивлением смотря на меня, но, не дождавшись моего ответа, тоже побежала к ним. Версилов с неприязненным,
почти злобным видом встал из-за стола и
взял в углу свою шляпу.
Я кричал, что и он должен идти вместе, чтоб вместе составить акт, и что меня не смеют
взять,
почти что с моей квартиры.
На свете всегда подлостью оканчивается, и, что хуже всего, он тогда сумел-таки
почти доказать мне, что я заслужил неоспоримо, а я имел глупость поверить, и притом как-то решительно невозможно было не
взять.
Путь, как известно из прежнего, тут не длинный. Я извозчика не
взял, а пробежал всю дорогу не останавливаясь. В уме моем было смутно и даже тоже
почти что-то восторженное. Я понимал, что совершилось нечто радикальное. Опьянение же совершенно исчезло во мне, до последней капли, а вместе с ним и все неблагородные мысли, когда я позвонил к Татьяне Павловне.
Тогда барон Шлипенбах
взял гандшпуг (это
почти в руку толщиной деревянный кол, которым ворочают пушки) и воткнул ей в пасть; гандшпуг ушел туда чуть не весь.
Сегодня, 19-го, штиль вдруг превратился
почти в шторм; сначала налетел от NO шквал, потом задул постоянный, свежий, а наконец и крепкий ветер, так что у марселей
взяли четыре рифа. Качка сделалась какая-то странная, диагональная, очень неприятная: и привычных к морю немного укачало. Меня все-таки нет, но голова немного заболела, может быть, от этого. Вечером и ночью стало тише.
Шкуна
возьмет вдруг направо и лезет
почти на самый берег, того и гляди коснется его; но шкипер издаст гортанный звук, китайцы, а более наши люди, кидаются к снастям, отдают их, и освобожденные на минуту паруса хлещут, бьются о мачты, рвутся из рук, потом их усмиряют, кричат: «Берегись!», мы нагнемся, паруса переносят налево, и шкуна быстро поворачивает.
Когда же Нехлюдов, поступив в гвардию, с своими высокопоставленными товарищами прожил и проиграл столько, что Елена Ивановна должна была
взять деньги из капитала, она
почти не огорчилась, считая, что это естественно и даже хорошо, когда эта оспа прививается в молодости и в хорошем обществе.
Нехлюдов был удивлен, каким образом надзиратель, приставленный к политическим, передает записки, и в самом остроге,
почти на виду у всех; он не знал еще тогда, что это был и надзиратель и шпион, но
взял записку и, выходя из тюрьмы, прочел ее. В записке было написано карандашом бойким почерком, без еров, следующее...
Он
почти бежал. «“Pater Seraphicus” — это имя он откуда-то
взял — откуда? — промелькнуло у Алеши.
Теперь, с другой стороны,
возьмите взгляд самой церкви на преступление: разве не должен он измениться против теперешнего,
почти языческого, и из механического отсечения зараженного члена, как делается ныне для охранения общества, преобразиться, и уже вполне и не ложно, в идею о возрождении вновь человека, о воскресении его и спасении его…
— Болтать-то вам легко, — усмехнулся он еще, но уже
почти ненавистно.
Взял я книгу опять, развернул в другом месте и показал ему «К евреям», глава Х, стих 31. Прочел он: «Страшно впасть в руки Бога живаго».
Он
взял кредитки и с минуту
почти и отвечать не мог, совсем что-то новое промелькнуло в лице его.
«Столько лет учил вас и, стало быть, столько лет вслух говорил, что как бы и привычку
взял говорить, а говоря, вас учить, и до того сие, что молчать мне
почти и труднее было бы, чем говорить, отцы и братия милые, даже и теперь при слабости моей», — пошутил он, умиленно взирая на толпившихся около него.
Не
взяв же никакого вознаграждения, Федор Павлович с супругой не церемонился и, пользуясь тем, что она, так сказать, пред ним «виновата» и что он ее
почти «с петли снял», пользуясь, кроме того, ее феноменальным смирением и безответностью, даже попрал ногами самые обыкновенные брачные приличия.
— «А полотно где изволили
взять?» Подсудимый уже обижается, он считает это
почти обидною для себя мелочью и, верите ли, искренно, искренно!
— В таком случае вот и стул-с, извольте
взять место-с. Это в древних комедиях говорили: «Извольте
взять место»… — и штабс-капитан быстрым жестом схватил порожний стул (простой мужицкий, весь деревянный и ничем не обитый) и поставил его чуть не посредине комнаты; затем, схватив другой такой же стул для себя, сел напротив Алеши, по-прежнему к нему в упор и так, что колени их
почти соприкасались вместе.
Как характерную черту сообщу, что слуга Григорий, мрачный, глупый и упрямый резонер, ненавидевший прежнюю барыню Аделаиду Ивановну, на этот раз
взял сторону новой барыни, защищал и бранился за нее с Федором Павловичем
почти непозволительным для слуги образом, а однажды так даже разогнал оргию и всех наехавших безобразниц силой.
— Вышла дробь! Как же так! Ведь мы с собой из деревни
почитай что фунтов тридцать
взяли! целый мешок!
— Миловидка, Миловидка… Вот граф его и начал упрашивать: «Продай мне, дескать, твою собаку:
возьми, что хочешь». — «Нет, граф, говорит, я не купец: тряпицы ненужной не продам, а из
чести хоть жену готов уступить, только не Миловидку… Скорее себя самого в полон отдам». А Алексей Григорьевич его похвалил: «Люблю», — говорит. Дедушка-то ваш ее назад в карете повез; а как умерла Миловидка, с музыкой в саду ее похоронил — псицу похоронил и камень с надписью над псицей поставил.
Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая — ни дать ни
взять икона старинного письма; нос узкий, как лезвие ножа; губ
почти не видать, только зубы белеют и глаза, да из-под платка выбиваются на лоб жидкие пряди желтых волос.
— Я говорю с вами, как с человеком, в котором нет ни искры
чести. Но, может быть, вы еще не до конца испорчены. Если так, я прошу вас: перестаньте бывать у нас. Тогда я прощу вам вашу клевету. Если вы согласны, дайте вашу руку, — она протянула ему руку: он
взял ее, сам не понимая, что делает.
А главное в том, что он порядком установился у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное лицо, из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только на этом условии и
взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно,
возьму место», но ведь и не в этом важность, что власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья,
почти на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной работы, и от уроков, и от прежнего места на заводе, стало быть, теперь можно бросить все, кроме завода, — и превосходно.