Неточные совпадения
— Я догадался тогда, Соня, — продолжал он восторженно, — что
власть дается только тому, кто посмеет наклониться и
взять ее.
— Рабочие хотят
взять фабрики, крестьяне — землю, интеллигентам хочется
власти, — говорила она, перебирая пальцами кружево на груди. — Все это, конечно, и нужно и будет, но ведь таких, как ты, — удовлетворит ли это?
— Подожди, куда ты? — остановил он Самгина и тотчас начал: —
Власть взял на себя Временный комитет Думы, и образовался — как в пятом году — Совет рабочих депутатов. Это — что же будет: двоевластие? — спросил он, пытаясь остановить на лице Самгина дрожащие глаза.
— У них такая думка, чтоб всемирный народ, крестьянство и рабочие,
взяли всю
власть в свои руки. Все люди: французы, немцы, финлянцы…
— Состязание жуликов. Не зря, брат, московские жулики славятся. Как Варвару нагрели с этой идиотской закладной, черт их души
возьми! Не брезглив я, не злой человек, а все-таки, будь моя
власть, я бы половину московских жителей в Сибирь перевез, в Якутку, в Камчатку, вообще — в глухие места. Пускай там, сукины дети, жрут друг друга — оттуда в Европы никакой вопль не долетит.
— Самодержавие — бессильно управлять народом. Нужно, чтоб
власть взяли сильные люди, крепкие руки и очистили Россию от едкой человеческой пыли, которая мешает жить, дышать.
Анфиса. А что ж такое! Жалко, что ль, мне кого здесь?
Взяла да и ушла. Конечно, пока мы здесь живем, так братья над нами
власть имеют; а как из ворот, так и кончено. И деньги свои потребую, какие мне следовают.
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж ты из-под моей
власти ни на шаг. Что прикажу, то и делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего
взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
— Я знаю это дело. Как только я взглянул на имена, я вспомнил об этом несчастном деле, — сказал он,
взяв в руки прошение и показывая его Нехлюдову. — И я очень благодарен вам, что вы напомнили мне о нем. Это губернские
власти переусердствовали… — Нехлюдов молчал, с недобрым чувством глядя на неподвижную маску бледного лица. — И я сделаю распоряженье, чтобы эта мера была отменена и люди эти водворены на место жительства.
А главное в том, что он порядком установился у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное лицо, из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только на этом условии и
взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно,
возьму место», но ведь и не в этом важность, что
власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья, почти на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной работы, и от уроков, и от прежнего места на заводе, стало быть, теперь можно бросить все, кроме завода, — и превосходно.
Они расстались, и Алексей, оставшись наедине, не мог понять, каким образом простая деревенская девочка в два свидания успела
взять над ним истинную
власть.
— Не надейтесь по-пустому: в этих слезах увидит он только обыкновенную боязливость и отвращение, общее всем молодым девушкам, когда идут они замуж не по страсти, а из благоразумного расчета; что, если
возьмет он себе в голову сделать счастие ваше вопреки вас самих; если насильно повезут вас под венец, чтоб навеки предать судьбу вашу во
власть старого мужа…
Протяжным голосом и несколько нараспев начал он меня увещевать; толковал о грехе утаивать истину пред лицами, назначенными царем, и о бесполезности такой неоткровенности,
взяв во внимание всеслышащее ухо божие; он не забыл даже сослаться на вечные тексты, что «нет
власти, аще не от бога» и «кесарю — кесарево».
Правда, ты
взял нечистыми чарами твоими
власть вызывать душу и мучить ее; но один только Бог может заставлять ее делать то, что ему угодно.
Оставь, оставь… Дай мне хоть двести тысяч, не
возьму. Я свободный человек. И все, что так высоко и дорого цените вы все, богатые и нищие, не имеет надо мной ни малейшей
власти, вот как пух, который носится по воздуху. Я могу обходиться без вас, я могу проходить мимо вас, я силен и горд. Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я в первых рядах!
И остается непонятным, откуда личность
возьмет силы противопоставить свою свободу
власти природы и общества,
власти детерминизма.
Папа захватил землю, земной престол и
взял меч; с тех пор всё так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, всё, всё променяли за деньги, за низкую земную
власть.
Она отвечала холодно, что «никогда никакой
власти на себя не
возьмет и что будет всех уважать и любить, как и прежде».
Поехал и мой отец, но сейчас воротился и сказал, что бал похож на похороны и что весел только В.**, двое его адъютантов и старый депутат, мой книжный благодетель, С. И. Аничков, который не мог простить покойной государыне, зачем она распустила депутатов, собранных для совещания о законах, и говорил, что «пора мужской руке
взять скипетр
власти…».
— Молчать! Что ты, подлец, какую
власть надо мной
взял! я слово, а он два! я слово, а он два!.. Так вот ты бы и подумал:"Что бы, мол, такое сготовить, чтоб барыне перед дорогими гостями не совестно было!"а ты, вместо того, галантир да галантир!
— Конечно, ежели рассудить, то и за обедом, и за ужином мне завсегда лучший кусок! — продолжал он, несколько смягчаясь, — в этом онмне не отказывает! — Да ведь и то сказать: отказывай, брат, или не отказывай, а я и сам
возьму, что мне принадлежит! Не хотите ли, — обратился он ко мне, едва ли не с затаенным намерением показать свою
власть над «кусками», — покуда они там еще режутся, а мы предварительную! Икра, я вам скажу, какая! семга… царская!
— Да-а, брат. Обмишулились мы с тобой, — покачал головой старый шарманщик. — Язвительный, однако, мальчугашка… Как его, такого, вырастили, шут его
возьми? Скажите на милость: двадцать пять человек вокруг него танцы танцуют. Ну уж, будь в моей
власти, я бы ему прописа-ал ижу. Подавай, говорит, собаку. Этак что же? Он и луну с неба захочет, так подавай ему и луну? Поди сюда, Арто, поди, моя собаченька. Ну и денек сегодня задался. Удивительно!
Прерогативы
власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели
взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это
власть для
власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным сознанием.
— Однако ж, какую
власть взяли!
— Нет, боярыня, грешно!
Власть твоя, а мы этого на душу не
возьмем!
В толпе нашлись люди, которые прямо предлагали высадить двери правления и насильно
взять черта из рук законной
власти.
— Только ты не думай, что все они злые, ой, нет, нет! Они и добрые тоже, добрых-то их ещё больше будет! Ты помни — они всех трав силу знают: и плакун-травы, и тирлич, и кочедыжника, и знают, где их
взять. А травы эти — от всех болезней, они же и против нечистой силы идут — она вся во
власти у них. Вот, примерно, обает тебя по ветру недруг твой, а ведун-то потрёт тебе подмышки тирлич-травой, и сойдёт с тебя обаяние-то. Они, батюшка, много добра делают людям!
— Снял и
взял. И это сделал князь Барнаулов, известный богач, вельможа, облеченный особенною
властью, представитель правительства! Что ж после этого еще ожидать?
— Ольга не считала свою любовь преступлением; она знала, хотя всячески старалась усыпить эту мысль, знала, что близок ужасный, кровавый день… и… небо должно было заплатить ей за будущее — в настоящем; она имела сильную душу, которая не заботилась о неизбежном, и по крайней мере хотела жить — пока жизнь светла; как она благодарила судьбу за то, что брат ее был далеко; один взор этого непонятного, грозного существа оледенил бы все ее блаженство; — где
взял он эту
власть?..
Князь
взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет коня князя, — обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке
властям. И его осудили в каторгу…
Князь Абрезков. Я говорил с ним. И я думаю, что он любит ее, привык любить так, любовь эта
взяла такую
власть над ним — а он человек, медленно, но твердо принимающий. Что вошло ему в сердце, то уже не выйдет. И он никого, кроме ее, любить не будет и без нее и с другой счастлив быть не может.
Но при всем том он мог
взять над собою
власть.
— Докладывал вашей милости, — отвечал мужик, потупляя голову, — как будет угодно… у меня подушных нет…
взять неоткуда… извольте делать со мною что угодно: на то есть
власть ваша… напишите барину, пущай наказать прикажет, а мне
взять, как перед богом, неоткудова…
— Вам снова, — говорит, — надо тронуться в путь, чтобы новыми глазами видеть жизнь народа. Книгу вы не принимаете, чтение мало вам даёт, вы всё ещё не верите, что в книгах не человеческий разум заключён, а бесконечно разнообразно выражается единое стремление духа народного к свободе; книга не ищет
власти над вами, но даёт вам оружие к самоосвобождению, а вы — ещё не умеете
взять в руки это оружие!
Академия Художеств существовала в России едва ли не одним именем; Екатерина даровала ей истинное бытие, законы и права,
взяв ее под личное Свое покровительство, в совершенной независимости от всех других
властей; основала при ней воспитательное училище, ободряла таланты юных художников; посылала их в отчизну Искусства, вникать в красоты его среди величественных остатков древности, там, где самый воздух вливает, кажется, в грудь чувство изящного, ибо оно есть чувство народное; где Рафаэль, ученик древних, превзошел своих учителей, и где Микель Анджело один сравнялся с ними во всех Искусствах.
Понятно значение подобного манифеста:
взяв в свои руки
власть от человека, которым были недовольны, Екатерина, очень естественно, старается показать всем, что в ее руках эта
власть не будет уже источником недовольства.
Не доказываете ли вы этим, упрямый человек, что вы хотите
взять девушку насильно, покупаете ее у выживших из ума людей, которые вследствие общественного варварства сохраняют над нею
власть?
— Ничего не давая, как много
взяли вы у жизни! На это вы возражаете презрением… А в нём звучит — что? Ваше неумение жалеть людей. Ведь у вас хлеба духовного просят, а вы камень отрицания предлагаете! Ограбили вы душу жизни, и, если нет в ней великих подвигов любви и страдания — в этом вы виноваты, ибо, рабы разума, вы отдали душу во
власть его, и вот охладела она и умирает, больная и нищая! А жизнь всё так же мрачна, и её муки, её горе требуют героев… Где они?
Он кричит, а я все молчу, все молчу; только уж очень мне обидно, что он надо мной такую
власть взял.
Беспрестанное устремление мыслей к одному, наконец,
взяло такую
власть над всем бытием его и воображением, что желанный образ являлся ему почти каждый день, всегда в положении противуположном действительности, потому что мысли его были совершенно чисты, как мысли ребенка.
На почве этого страха и разочарования буржуазии в способности
взять всю „широту
власти“ в свои руки буржуазия почувствовала отвращение к действительности, обманувшей ее надежды, и ее литература отдалась во
власть романтизма.
Убежденные, что ехать на бал к В. не должно и стыдно, все решили, что, однако, нельзя не ехать, и даже отец Сережи отправился туда, «но скоро воротился и сказал, что бал похож на похороны и что весел только В., двое его адъютантов и старый депутат С. И. Аничков, который не мог простить покойной государыне, зачем она распустила депутатов, собранных для совещания о законах, и говорил, что «пора мужской руке
взять скипетр
власти» (стр. 191).
Эту ли резвую волю во
властьГордо
возьмет всегубящая страсть?..
Сколько раз сердце в нем разорваться хотело, так он и над сердцем
власть взял, чтобы бесплодные волнения его от главной цели не отвлекали.
Опять же, если
взять и насчет капиталу — Прасковья Патаповна вся как есть в родительской
власти…
— Муж жене должен быть голова, господин, а мне такого ни в жизнь не стерпеть, — не глядя ни на кого, продолжала речь свою Фленушка. — Захотел бы кто
взять меня — иди, голубчик, под мой салтык, свою волю под лавку брось, пляши, дурень, под мою дудочку.
Власти над собой не потерплю — сама
власти хочу… Воли, отваги душа моя просит, да негде ей разгуляться!.. Ровно в каменной темнице, в тесной келье сиди!..
— Сколько велишь, батюшка, столько и оставлю. Я твой, и вся
власть надо мною твоя. В угоду будет, и все
возьми — противиться не могу, — покорно отвечал Алексей.
— Очень понятно, зачем. Чтобы
взять Керима, отвезти его в Тифлис и сдать
властям. Надо
взять казаков на обратном пути. Одному, пожалуй, не справиться с разбойником.
В свою очередь и полисмен, по счастью, не догадался, каким оскорблениям подверглась в его лице
власть, но, увидав, что матрос продолжает петь песни, заговорил решительнее и серьезнее и
взял матроса за руку…
Власть дается только тому, кто посмеет наклониться и
взять ее.