«Любовь не есть вывод разума, а есть сама радостная деятельность жизни, которая со всех сторон окружает нас… Люди грубыми руками ухватывают росток любви и кричат: «вот он, мы нашли его, мы теперь знаем его,
взрастим его. Любовь, любовь! высшее чувство, вот оно!» И люди начинают пересаживать его, исправлять его и захватывают, заминают его так, что росток умирает, не расцветши, и те же или другие люди говорят: все это вздор, пустяки, сентиментальность».
Неточные совпадения
Не
взрослоТам ни былинки.
Чтоб равнодушнее мне понести утрату,
Как человеку вы, который с вами
взрос,
Как другу вашему, как брату,
Мне дайте убедиться в том...
Софья Андреева (эта восемнадцатилетняя дворовая, то есть мать моя) была круглою сиротою уже несколько лет; покойный же отец ее, чрезвычайно уважавший Макара Долгорукого и ему чем-то обязанный, тоже дворовый, шесть лет перед тем, помирая, на одре смерти, говорят даже, за четверть часа до последнего издыхания, так что за нужду можно бы было принять и за бред, если бы он и без того не был неправоспособен, как крепостной, подозвав Макара Долгорукого, при всей дворне и при присутствовавшем священнике, завещал ему вслух и настоятельно, указывая на дочь: «
Взрасти и возьми за себя».
Ну что двести рублей?»
Взрастила, однако же, Олю и обучила в гимназии… «И ведь как училась-то, как училась; серебряную медаль при выпуске получила…» (Тут, разумеется, долгие слезы.)
Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и
взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным; если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе.
Этот Ришар был чей-то незаконнорожденный, которого еще младенцем лет шести подарили родители каким-то горным швейцарским пастухам, и те его
взрастили, чтоб употреблять в работу.
Предчувствуя, что рано или поздно ее Вася очутится в среде иного народа, она всеми силами старалась как можно более посеять и
взрастить в его душе русских семян и укоренить в нем любовь к материнской родине.
— Нет, не засада. Пусть пан ротмистр мне верит, я тут
взрос. Это старик где-нибудь стоит под стогом.
Да и тебе, Иван Петрович, стыдно; кажется, в нашем доме
взрос и отеческие ласки от всех у нас видел: тоже выдумал, очаровательная!
— По дороге вперед и против самого себя идти приходится. Надо уметь все отдать, все сердце. Жизнь отдать, умереть за дело — это просто! Отдай — больше, и то, что тебе дороже твоей жизни, — отдай, — тогда сильно
взрастет и самое дорогое твое — правда твоя!..
О, дайте
взрасти поколению!
Тот, кому не случалось проезжать ими, с ужасом представляет себе непроницаемую глубину этих диких пустынь, сыпучие пески, поросшие мхом и частым ельником непроходимые болота, мрачные поляны, устланные целыми поколениями исполинских сосен, которые породились,
взросли и истлевали на тех же самых местах, где некогда возвышались их прежние, современные векам, прародители; одним словом, и в наше время многие воображают Муромские леса
— Скоро уже девочка
взрастёт. Я спрашивала которых знакомых кухарок и других баб — нет ли места где для девочки? Нет ей места, говорят… Говорят — продай!.. Так ей будет лучше… дадут ей денег и оденут… дадут и квартиру… Это бывает, бывает… Иной богатый, когда он уже станет хилым на тело да поганеньким и уже не любят его бабы даром… то вот такой мерзюга покупает себе девочку… Может, это и хорошо ей… а всё же противно должно быть сначала… Лучше бы без этого… Лучше уж жить ей голодной, да чистой, чем…
«Это я, рябинушка, — думает каждый. — Это я та рябинушка, та зеленая, и про меня это спрашивают: ты когда
взросла, когда выросла».
— Ax! — ты когда
взросла, ах, когда выросла…
Я как мог
взросло покачал головой и ногой.
Оцивилизовавшись внешним образом, василеостровский художник, однако, упорнейшим образом хранит в себе еще последнее завещание старых преданий: он боится давать
взрасти внутри себя человеку самообладающему.
Он
взрос среди тревог, смут и крамол; не раз приходилось ему видеть кровь и слышать стоны близких ему людей; он видел умерщвление своих дядей, трепетал за жизнь матери, несколько раз должен был опасаться за свою собственную; не один раз он видел власть отнимаемою из рук его происками хитрой сестры.
Бедная кляча словно предугадывала свою участь: всегда смирная и покорная, она в этот раз фыркала, упорно мотала головою и беспрестанно озиралась на стороны, как бы прощаясь навсегда с двором и клетью, посреди которых
взросла и вскормилась.
Я люблю эту породу за то, что в ней есть нечто свежее, нечто уже не наше, нечто нам не свойственное, но живучее и сильное. Они
взросли как осот на межах между гряд, и их уже не выполешь. Русь будет скоро не такая, как мы, а такая — как они, и слава богу, слава богу!
Благословенно буди
Пришествие твое, спаситель Руси!
Ты нам родной, тебя вспоила Волга,
Взрастил, взлелеял православный мир,
Ты честь и слава русского народа.
Потоль велика русская земля,
Поколь тебя и чтить и помнить будет.
Взрос не в мужицких сапогах.
Не на то вы
взрастали в степных станицах...
Взросла княжна в доме княгини Троекуровой, родной сестры суздальской заточенницы царицы Евдокии…
И благо тому, кто сумеет
взрастить семена, посеянные в нем любовью матери, — добрый плод от них выйдет.
Она
взросла в обители, будучи отдана туда ребенком.
— Вы ведь никак у дяденьки
взросли?.. От наших только родяковских я про то слыхивал… — молвил Марко Данилыч.
Maman высказала, что, будучи сыном русского человека, я должен
взрасти и воспитаться в преданиях и симпатиях русского края, а потом она указала вторую причину выбора Киева; эта причина заключалась в том, что здесь есть университет, который она назвала источником света, проливающим свои лучи на все, что становится в возможной к нему близости.
Рота не дышит, прямо в пол
взросла. Фельдфебель еще пуще тянется, дисциплина из него так и прет, а язык свое...