Неточные совпадения
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как начал говорить о литературе,
то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда посмотрел
на меня.
Колода есть дубовая
У моего двора,
Лежит давно: из младости
Колю
на ней дрова,
Так
та не столь изранена,
Как господин служивенькой.
Взгляните: в чем душа!
Разумеется, Угрюм-Бурчеев ничего этого не предвидел, но,
взглянув на громадную массу вод, он до
того просветлел, что даже получил дар слова и стал хвастаться.
Тем не менее когда Угрюм-Бурчеев изложил свой бред перед начальством,
то последнее не только не встревожилось им, но с удивлением, доходившим почти до благоговения,
взглянуло на темного прохвоста, задумавшего уловить вселенную.
Но когда он
взглянул на скрижали,
то так и ахнул.
Полезли люди в трясину и сразу потопили всю артиллерию. Однако сами кое-как выкарабкались, выпачкавшись сильно в грязи. Выпачкался и Бородавкин, но ему было уж не до
того.
Взглянул он
на погибшую артиллерию и, увидев, что пушки, до половины погруженные, стоят, обратив жерла к небу и как бы угрожая последнему расстрелянием, начал тужить и скорбеть.
Как
взглянули головотяпы
на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца,
то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой,
то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
При первом же звуке столь определенно формулированной просьбы градоначальник дрогнул. Положение его сразу обрисовалось с
той бесповоротной ясностью, при которой всякие соглашения становятся бесполезными. Он робко
взглянул на своего обидчика и, встретив его полный решимости взор, вдруг впал в состояние беспредельной тоски.
— Алексей Александрович, — сказала она,
взглядывая на него и не опуская глаз под его устремленным
на ее прическу взором, — я преступная женщина, я дурная женщина, но я
то же, что я была, что я сказала вам тогда, и приехала сказать вам, что я не могу ничего переменить.
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин
взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна
тем новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
Он извинился и пошел было в вагон, но почувствовал необходимость еще раз
взглянуть на нее — не потому, что она была очень красива, не по
тому изяществу и скромной грации, которые видны были во всей ее фигуре, но потому, что в выражении миловидного лица, когда она прошла мимо его, было что-то особенно ласковое и нежное.
«Не может быть, чтоб это страшное тело был брат Николай», подумал Левин. Но он подошел ближе, увидал лицо, и сомнение уже стало невозможно. Несмотря
на страшное изменение лица, Левину стòило
взглянуть в эти живые поднявшиеся
на входившего глаза, заметить легкое движение рта под слипшимися усами, чтобы понять
ту страшную истину, что это мертвое тело было живой брат.
Легко ступая и беспрестанно
взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с
той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Он
взглянул на небо, надеясь найти там
ту раковину, которою он любовался и которая олицетворяла для него весь ход мыслей и чувств нынешней ночи.
На небе не было более ничего похожего
на раковину. Там, в недосягаемой вышине, совершилась уже таинственная перемена. Не было и следа раковины, и был ровный, расстилавшийся по целой половине неба ковер всё умельчающихся и умельчающихся барашков. Небо поголубело и просияло и с
тою же нежностью, но и с
тою же недосягаемостью отвечало
на его вопрошающий взгляд.
Должен сказать, что последний случай редко встречается в практике, — сказал адвокат и, мельком
взглянув на Алексея Александровича, замолк, как продавец пистолетов, описавший выгоды
того и другого оружия и ожидающий выбора своего покупателя.
Никогда еще не проходило дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было
взглянуть на нее так, как он
взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть
на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не
то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было ясно.
Вернувшись, он застал Кити
на том же кресле. Когда он подошел к ней, она
взглянула на него и зарыдала.
В
то время как она отходила к большим часам, чтобы проверить свои, кто-то подъехал.
Взглянув из окна, она увидала его коляску. Но никто не шел
на лестницу, и внизу слышны были голоса. Это был посланный, вернувшийся в коляске. Она сошла к нему.
Но не одни эти дамы, почти все, бывшие в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз
взглядывали на удалившихся от общего кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не
взглянул в
ту сторону и не был отвлечен от интереса начатого разговора.
В
то самое мгновение, как виденье это уж исчезало, правдивые глаза
взглянули на него. Она узнала его, и удивленная радость осветила ее лицо.
Не говорю уже о
тех подводных течениях, которые двинулись в стоячем море народа и которые ясны для всякого непредубежденного человека;
взгляни на общество в тесном смысле.
Алексей Александрович вздохнул и помолчал. Она тревожно играла кистями халата,
взглядывая на него с
тем мучительным чувством физического отвращения к нему, за которое она упрекала себя, но которого не могла преодолеть. Она теперь желала только одного — быть избавленною от его постылого присутствия.
— Нешто вышел в сени, а
то всё тут ходил. Этот самый, — сказал сторож, указывая
на сильно сложенного широкоплечего человека с курчавою бородой, который, не снимая бараньей шапки, быстро и легко взбегал наверх по стертым ступенькам каменной лестницы. Один из сходивших вниз с портфелем худощавый чиновник, приостановившись, неодобрительно посмотрел
на ноги бегущего и потом вопросительно
взглянул на Облонского.
Она
взглянула на него серьезно, потом оперла нахмуренный лоб
на руку и стала читать. Изредка она
взглядывала на него, спрашивая у него взглядом: «
то ли это, что я думаю?».
— Если вы хотите
взглянуть на больницу и не устали,
то это недалеко. Пойдемте, — сказал он, заглянув ей в лицо, чтоб убедиться, что ей точно было не скучно.
Она обрадовалась и смутилась от своей радости до такой степени, что была минута, именно
та, когда он подходил к хозяйке и опять
взглянул на нее, что и ей, и ему, и Долли, которая всё видела, казалось, что она не выдержит и заплачет.
Она улыбнулась этому «ты» и
той робости, с которою он
взглянул на нее.
Он долго не мог понять
того, что она написала, и часто
взглядывал в ее глаза.
На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить
те слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже читала за его рукой и сама докончила и написала ответ: Да.
И, сказав эти слова, она
взглянула на сестру и, увидев, что Долли молчит, грустно опустив голову, Кити, вместо
того чтобы выйти из комнаты, как намеревалась, села у двери и, закрыв лицо платком, опустила голову.
«Избавиться от
того, что беспокоит», повторяла Анна. И,
взглянув на краснощекого мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою женщиной, и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет
на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
Приятели
взглянули друг
на друга, и в лицах обоих произошло замешательство, как будто Голенищев, очевидно любовавшийся ею, хотел что-нибудь сказать о ней и не находил что, а Вронский желал и боялся
того же.
— Да я не хочу знать! — почти вскрикнула она. — Не хочу. Раскаиваюсь я в
том, что сделала? Нет, нет и нет. И если б опять
то же, сначала,
то было бы
то же. Для нас, для меня и для вас, важно только одно: любим ли мы друг друга. А других нет соображений. Для чего мы живем здесь врозь и не видимся? Почему я не могу ехать? Я тебя люблю, и мне всё равно, — сказала она по-русски, с особенным, непонятным ему блеском глаз
взглянув на него, — если ты не изменился. Отчего ты не смотришь
на меня?
Она говорила очень просто и естественно, но слишком много и слишком скоро. Она сама чувствовала это,
тем более что в любопытном взгляде, которым
взглянул на нее Михаил Васильевич, она заметила, что он как будто наблюдал ее.
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного не сделала. Что будет,
то будет! Скажу правду. Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными
на себя глазами. Она прямо
взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
Анна уже была дома. Когда Вронский вошел к ней, она была одна в
том самом наряде, в котором она была в театре. Она сидела
на первом у стены кресле и смотрела пред собой. Она
взглянула на него и тотчас же приняла прежнее положение.
Пред
тем как уезжать из дома, Вронский вошел к ней. Она хотела притвориться, что ищет что-нибудь
на столе, но, устыдившись притворства, прямо
взглянула ему в лицо холодным взглядом.
«И ужаснее всего
то, — думал он, — что теперь именно, когда подходит к концу мое дело (он думал о проекте, который он проводил теперь), когда мне нужно всё спокойствие и все силы души, теперь
на меня сваливается эта бессмысленная тревога. Но что ж делать? Я не из таких людей, которые переносят беспокойство и тревоги и не имеют силы
взглянуть им в лицо».
И она опять
взглянула на Левина. И улыбка и взгляд ее — всё говорило ему, что она к нему только обращает свою речь, дорожа его мнением и вместе с
тем вперед зная, что они понимают друг друга.
Он сказал это не думая, только чтоб утешить ее. Но когда он,
взглянув на нее, увидал, что эти правдивые милые глаза вопросительно устремлены
на него, он повторил
то же уже от всей души. «Я решительно забываю ее», подумал он. И он вспомнил
то, что так скоро ожидало их.
С
той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз
взглянул на вопросы жизни и смерти сквозь
те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, — он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего знания о
том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
Алексей Александрович, окончив подписку бумаг, долго молчал,
взглядывая на Михаила Васильевича, и несколько раз пытался, но не мог заговорить. Он приготовил уже фразу: «вы слышали о моем горе?» Но кончил
тем, что сказал, как и обыкновенно: «так вы это приготовите мне», и с
тем отпустил его.
Чувство радости от близости к ней, всё усиливаясь, дошло до
того, что, подавая ей в ее корзинку найденный им огромный
на тонком корне с завернувшимися краями березовый гриб, он
взглянул ей в глаза и, заметив краску радостного и испуганного волнения, покрывшую ее лицо, сам смутился и улыбнулся ей молча такою улыбкой, которая слишком много говорила.
— Ах, такая тоска была! — сказала Лиза Меркалова. — Мы поехали все ко мне после скачек. И всё
те же, и всё
те же! Всё одно и
то же. Весь вечер провалялись по диванам. Что же тут веселого? Нет, как вы делаете, чтобы вам не было скучно? — опять обратилась она к Анне. — Стоит
взглянуть на вас, и видишь, — вот женщина, которая может быть счастлива, несчастна, но не скучает. Научите, как вы это делаете?
Уже начинал было он полнеть и приходить в
те круглые и приличные формы, в каких читатель застал его при заключении с ним знакомства, и уже не раз, поглядывая в зеркало, подумывал он о многом приятном: о бабенке, о детской, и улыбка следовала за такими мыслями; но теперь, когда он
взглянул на себя как-то ненароком в зеркало, не мог не вскрикнуть: «Мать ты моя пресвятая! какой же я стал гадкий!» И после долго не хотел смотреться.
Если бы кто
взглянул из окошка в осеннее время и особенно когда по утрам начинаются маленькие изморози,
то бы увидел, что вся дворня делала такие скачки, какие вряд ли удастся выделать
на театрах самому бойкому танцовщику.
Расспросивши подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору, к присутственным местам, к губернатору, он отправился
взглянуть на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с
тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально
на проходившую по деревянному тротуару даму недурной наружности, за которой следовал мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с
тем, чтобы хорошо припомнить положение места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка
на лестнице трактирным слугою.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не
то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли,
то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи,
та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и
то и дело станут повторять в
то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а
на лицо, волосы, нос, лоб даже не
взглянут, если же и
взглянут,
то как
на что-то постороннее.
— Ну, решаться в банк значит подвергаться неизвестности, — говорил Чичиков и между
тем взглянул искоса
на бывшие в руках у него карты. Обе талии ему показались очень похожими
на искусственные, и самый крап глядел весьма подозрительно.
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны между собою в
том, что видели почти в одно и
то же время. Есть, точно,
на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если
на них
взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а
взглянет другая, выйдут красные, красные, как брусника.
Слова хозяйки были прерваны странным шипением, так что гость было испугался; шум походил
на то, как бы вся комната наполнилась змеями; но,
взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам пришла охота бить. За шипеньем тотчас же последовало хрипенье, и, наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку, после чего маятник пошел опять покойно щелкать направо и налево.