Неточные совпадения
— Алексей Александрович, — сказала она,
взглядывая на него и не опуская глаз под его устремленным
на ее прическу взором, — я преступная
женщина, я дурная
женщина, но я то же, что я была, что я сказала вам тогда, и приехала сказать вам, что я не могу ничего переменить.
Легко ступая и беспрестанно
взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только
женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Никогда еще не проходило дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было
взглянуть на нее так, как он
взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть
на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую
женщину, — это было ясно.
«Избавиться от того, что беспокоит», повторяла Анна. И,
взглянув на краснощекого мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою
женщиной, и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет
на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
— Ах, такая тоска была! — сказала Лиза Меркалова. — Мы поехали все ко мне после скачек. И всё те же, и всё те же! Всё одно и то же. Весь вечер провалялись по диванам. Что же тут веселого? Нет, как вы делаете, чтобы вам не было скучно? — опять обратилась она к Анне. — Стоит
взглянуть на вас, и видишь, — вот
женщина, которая может быть счастлива, несчастна, но не скучает. Научите, как вы это делаете?
Он почувствовал, что кто-то стал подле него, справа, рядом; он
взглянул — и увидел
женщину, высокую, с платком
на голове, с желтым, продолговатым, испитым лицом и с красноватыми, впавшими глазами.
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая
женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась в широкое бархатное кресло,
на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не
взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и
на чепце были ярко-желтые ленты.
— Рано еще, — сказала
женщина,
взглянув на часы.
А
на сцене белая крылатая
женщина снова пела, рассказывала что-то разжигающе соблазнительное, возбуждая в зале легкие смешки и шепоток. Варвара сидела покачнувшись вперед, вытянув шею. Самгин искоса
взглянул на нее и прошептал...
Диомидов искоса
взглянул на него и, тряхнув бородой, обратился к
женщинам, окружавшим его, и одна из них, высокая, тощая, крикливо упрашивала...
Она вдруг замолчала. Самгин привстал,
взглянул на нее и тотчас испуганно выпрямился, — фигура
женщины потеряла естественные очертания, расплылась в кресле, голова бессильно опустилась
на грудь, был виден полузакрытый глаз, странно потемневшая щека, одна рука лежала
на коленях, другая свесилась через ручку кресла.
Бердников почтительно приподнял шляпу и сунул голову вперед, сморщив лицо улыбкой;
женщина,
взглянув на него, приподняла черные брови и ударила лошадь вожжой.
Поцеловав руку
женщины, Самгин
взглянул на Лютова, — никогда еще не слыхал он да и представить себе не мог, что Лютов способен говорить так ласково и серьезно.
Самгин, поправив очки,
взглянул на нее удивленно, он не ожидал, что эта
женщина способна говорить таким грубо властным тоном. Еще более удивительно было, что ее послушали, Краснов даже попросил...
— Чай простынет, — заметила
женщина. — Томилин
взглянул на стенные часы и торопливо вышел, а она успокоительно сказала Климу...
Клим искоса
взглянул на нее. Она сидела, напряженно выпрямясь, ее сухое лицо уныло сморщилось, — это лицо старухи. Глаза широко открыты, и она закусила губы, как бы сдерживая крик боли. Клим был раздражен
на нее, но какая-то частица жалости к себе самому перешла
на эту
женщину, он тихонько спросил...
Клим утвердительно кивнул головой, а потом,
взглянув в резкое лицо Макарова, в его красивые, дерзкие глаза, тотчас сообразил, что «Триумфы
женщин» нужны Макарову ради цинических вольностей Овидия и Бокаччио, а не ради Данта и Петрарки. Несомненно, что эта книжка нужна лишь для того, чтоб настроить Лидию
на определенный лад.
— Скажите мне что-нибудь про Петербург, про ваши победы: о, их много у вас? да? Скажите, что тамошние
женщины — лучше здешних? (она
взглянула на себя в зеркало) одеваются с большим вкусом? (и обдернула
на себе платье и сбросила с плеча кружевную мантилью).
«Люби открыто, не крадь доверия, наслаждайся счастьем и плати жертвами, не играй уважением людей, любовью семьи, не лги позорно и не унижай собой
женщины! — думал он. — Да,
взглянуть на нее, чтоб она в этом взгляде прочла себе приговор и казнь — и уехать навсегда!»
До света он сидел там, как
на угольях, — не от страсти, страсть как в воду канула. И какая страсть устояла бы перед таким «препятствием»? Нет, он сгорал неодолимым желанием
взглянуть Вере в лицо, новой Вере, и хоть взглядом презрения заплатить этой «самке» за ее позор, за оскорбление, нанесенное ему, бабушке, всему дому, «целому обществу, наконец человеку,
женщине!».
Нехлюдов удивился вопросу, но,
взглянув на мальчика и увидав серьезное, осмысленное лицо с внимательными, живыми глазами, серьезно ответил ему, что ждет знакомую
женщину.
В зале были новые лица — свидетели, и Нехлюдов заметил, что Маслова несколько раз
взглядывала, как будто не могла оторвать взгляда от очень нарядной, в шелку и бархате, толстой
женщины, которая, в высокой шляпе с большим бантом и с элегантным ридикюлем
на голой до локтя руке, сидела в первом ряду перед решеткой. Это, как он потом узнал, была свидетельница, хозяйка того заведения, в котором жила Маслова.
«Какая гадость!» сказал он себе еще раз,
взглянув на полуобнаженную
женщину с великолепными мраморными плечами и руками и с своей победоносной улыбкой.
Плавно, своею неслышною походкой, с маленькою раскачкой, как ходят иногда полные
женщины, приблизилась она к балюстраде, пристально смотря
на председателя и ни разу не
взглянув ни направо, ни налево.
Он был пробужден от раздумья отчаянным криком
женщины;
взглянул: лошадь понесла даму, катавшуюся в шарабане, дама сама правила и не справилась, вожжи волочились по земле — лошадь была уже в двух шагах от Рахметова; он бросился
на середину дороги, но лошадь уж пронеслась мимо, он не успел поймать повода, успел только схватиться за заднюю ось шарабана — и остановил, но упал.
Я с умилением
взглянул на эту потерянную
женщину и дружески пожал ей руку.
Нынешней зимой, в ненастный вечер, я пробирался через улицу под аркаду в Пель-Мель, спасаясь от усилившегося дождя; под фонарем за аркой стояла, вероятно ожидая добычи и дрожа от холода, бедно одетая
женщина. Черты ее показались мне знакомыми, она
взглянула на меня, отвернулась и хотела спрятаться, но я успел узнать ее.
Рачителиха еще смотрела крепкою
женщиной лет пятидесяти. Она даже не
взглянула на нового гостя и машинально черпнула мерку прямо из открытой бочки. Только когда Палач с жадностью опрокинул стакан водки в свою пасть, она вгляделась в него и узнала. Не выдавая себя, она торопливо налила сейчас же второй стакан, что заставило Палача покраснеть.
Доктор
взглянул наверх. Над лестницею, в светлой стеклянной галерее, стояла довольно миловидная молодая белокурая
женщина, одетая в голубую холстинковую блузу. Перед нею
на гвоздике висел форменный вицмундир, а в руках она держала тонкий широкий веник из зеленого клоповника.
— Все запишут! — отвечал ему с сердцем Вихров и спрашивать народ повел в село. Довольно странное зрелище представилось при этом случае: Вихров, с недовольным и расстроенным лицом, шел вперед; раскольники тоже шли за ним печальные; священник то
на того, то
на другого из них сурово
взглядывал блестящими глазами. Православную
женщину и Григория он велел старосте вести под присмотром — и тот поэтому шел невдалеке от них, а когда те расходились несколько, он говорил им...
«Дрянь этакая, — подумал он. — Я обладаю прелестнейшею
женщиною, а она воображает, что я
на нее
взгляну…»
И она бросилась
на меня с кулаками. Но в эту минуту вдруг раздался пронзительный, нечеловеческий крик. Я
взглянул, — Елена, стоявшая как без чувств, вдруг с страшным, неестественным криком ударилась оземь и билась в страшных судорогах. Лицо ее исказилось. С ней был припадок пахучей болезни. Растрепанная девка и
женщина снизу подбежали, подняли ее и поспешно понесли наверх.
Женщина быстро ушла, не
взглянув на гостью. Сидя
на лавке против хозяина, мать осматривалась, — ее чемодана не было видно. Томительная тишина наполняла избу, только огонь в лампе чуть слышно потрескивал. Лицо мужика, озабоченное, нахмуренное, неопределенно качалось в глазах матери, вызывая в ней унылую досаду.
Я
взглянул на его жену; это была молодая и свежая
женщина, лет двадцати пяти; по-видимому, она принадлежала к породе тех
женщин, которые никогда не стареются, никогда не задумываются, смотрят
на жизнь откровенно, не преувеличивая в глазах своих ни благ, ни зол ее.
Калинович между тем при виде целой стаи красивых и прелестных
женщин замер в душе,
взглянув на кривой стан жены, но совладел, конечно, с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись, в лорнет, еще издали кивала ему головой. Белокурый поручик Шамовский, очень искательный молодой человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал с ним заговорить.
В своем мучительном уединении бедный герой мой, как нарочно, припоминал блаженное время своей болезни в уездном городке; еще с раннего утра обыкновенно являлся к нему Петр Михайлыч и придумывал всевозможные рассказы, чтоб только развлечь его; потом, уходя домой, говорил, как бы сквозь зубы: «После обеда, я думаю, Настя зайдет», — и она действительно приходила; а теперь сотни прелестнейших
женщин, может быть, проносятся в красивых экипажах мимо его квартиры, и хоть бы одна даже
взглянула на его темные и грязные окна!
Тупо и бессмысленно
взглянула на него при этих словах бедная
женщина.
Она
взглянула на роскошную мебель и
на все игрушки и дорогие безделки своего будуара — и весь этот комфорт, которым у других заботливая рука любящего человека окружает любимую
женщину, показался ей холодною насмешкой над истинным счастьем. Она была свидетельницею двух страшных крайностей — в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения.
Maman, отнесшаяся к ней в первую минуту довольно радушно, как только узнала, что она играет
на провинциальном театре, вдруг переменила благосклонное выражение лица
на важное и строгое, а товарки, большею частью замужние
женщины,
взглянули на нее с таким нахальным изумлением, что она просто-напросто струсила.
Те, кои, правду возлюбя,
На темном сердца дне читали,
Конечно, знают про себя,
Что если
женщина в печали
Сквозь слез, украдкой, как-нибудь,
Назло привычке и рассудку,
Забудет в зеркало
взглянуть, —
То грустно ей уж не
на шутку.
Отпустив Бибикова, Николай с сознанием хорошо исполненного долга потянулся,
взглянул на часы и пошел одеваться для выхода. Надев
на себя мундир с эполетами, орденами и лентой, он вышел в приемные залы, где более ста человек мужчин в мундирах и
женщин в вырезных нарядных платьях, расставленные все по определенным местам, с трепетом ожидали его выхода.
— У каждого народа свои обычаи. У нас
женщины так не одеваются, — сказал он,
взглянув на Марью Дмитриевну.
Женщина, недоверчиво
взглянув на него, сказала...
В то время как набившаяся толпа
женщин и мужчин, часть которых стояла у двери, хором восклицала вокруг трупа, — Биче, отбросив с дивана газеты, села и слегка, стесненно вздохнула. Она держалась прямо и замкнуто. Она постукивала пальцами о ручку дивана, потом, с выражением осторожно переходящей грязную улицу,
взглянула на Геза и, поморщась, отвела взгляд.
Шагов я не слышал. Внизу трапа появилась стройная, закутанная фигура, махнула рукой и перескочила в шлюпку точным движением. Внизу было светлее, чем смотреть вверх,
на палубу. Пристально
взглянув на меня,
женщина нервно двинула руками под скрывавшим ее плащом и села
на скамейку рядом с той, которую занимал я. Ее лица, скрытого кружевной отделкой темного покрывала, я не видел, лишь поймал блеск черных глаз. Она отвернулась, смотря
на корабль. Я все еще удерживался за трап.
«Нет, жизнь, — ответила молодая
женщина,
взглядывая на Каваза с доверием и улыбкой. — В те дни жизнь поставила меня перед запертой дверью, от которой я не имела ключа, чтобы с его помощью убедиться, не есть ли это имитация двери. Я не стучусь в наглухо закрытую дверь. Тотчас же обнаружилась невозможность поддерживать отношения. Не понимаю — значит, не существует!»
Он
взглянул на небо, оглянулся
на хату, из которой вышел: в ней потухла свеча, и он снова стал всматриваться в удалявшуюся тень
женщин.
Эти мысли вслух были прерваны появлением двух особ. Это были
женщины на пути к подозрению. Они появились точно из-под земли. Подведенные глаза, увядшие лица, убогая роскошь нарядов говорили в их пользу. Пепко
взглянул вопросительно
на меня и издал «неопределенный звук», как говорится в излюбленных им женских романах.
Не светская
женщина теперь перед вами, вам стоит только
взглянуть на меня, не львица… так, кажется, нас величают… а бедное, бедное существо, которое, право, достойно сожаления.
Многим показалась смешной эта гонка
женщин, были люди, которые отнеслись к этому как к позорному скандалу, но большинство, уважая Нунчу,
взглянуло на ее предложение с серьезной шутливостью и заставило Нину принять вызов матери.