Неточные совпадения
Уже мало оставалось для князя таких людей, как
бабушка, которые были бы с ним одного круга, одинакового воспитания,
взгляда на вещи и одних лет; поэтому он особенно дорожил своей старинной дружеской связью с нею и оказывал ей всегда большое уважение.
Останови он тогда внимание на ней, он бы сообразил, что она идет почти одна своей дорогой, оберегаемая поверхностным надзором тетки от крайностей, но что не тяготеют над ней, многочисленной опекой, авторитеты семи нянек,
бабушек, теток с преданиями рода, фамилии, сословия, устаревших нравов, обычаев, сентенций; что не ведут ее насильно по избитой дорожке, что она идет по новой тропе, по которой ей приходилось пробивать свою колею собственным умом,
взглядом, чувством.
У Веры от улыбки задрожал подбородок. Она с наслаждением глядела на всех и дружеским
взглядом благодарила Райского за это нечаянное наслаждение, а Марфенька спряталась за
бабушку.
Он глядел на Веру. Она встала, поцеловала руку у
бабушки, вместо поклона
взглядом простилась с остальными и вышла.
— Вы не спите,
бабушка? — спросит и Вера, также поймав ее смотрящий на нее
взгляд.
Бабушка ничего не видала, так казалось по крайней мере, не следила за ней подозрительно, не кидала косых
взглядов.
И не одному только ревниво-наблюдательному
взгляду Райского или заботливому вниманию
бабушки, но и равнодушному свидетелю нельзя было не заметить, что и лицо, и фигура, и движения «лесничего» были исполнены глубокой симпатии к Вере, сдерживаемой каким-то трогательным уважением.
Что
бабушка страдает невыразимо — это ясно. Она от скорби изменилась, по временам горбится, пожелтела, у ней прибавились морщины. Но тут же рядом, глядя на Веру или слушая ее, она вдруг выпрямится,
взгляд ее загорится такою нежностью, что как будто она теперь только нашла в Вере не прежнюю Веру, внучку, но собственную дочь, которая стала ей еще милее.
С таким же немым, окаменелым ужасом, как
бабушка, как новгородская Марфа, как те царицы и княгини — уходит она прочь, глядя неподвижно на небо, и, не оглянувшись на столп огня и дыма, идет сильными шагами, неся выхваченного из пламени ребенка, ведя дряхлую мать и
взглядом и ногой толкая вперед малодушного мужа, когда он, упав, грызя землю, смотрит назад и проклинает пламя…
Ей ни до кого и ни до чего не было дела. Она отпустила Наталью Ивановну домой, сидела у себя запершись, обедала с
бабушкой, поникала головой, когда та обращала на нее пристальный
взгляд или заговаривала ласково и нежно. Она делалась еще угрюмее и спешила исполнять, покорнее Пашутки, каждое желание Татьяны Марковны, выраженное словом или
взглядом.
— Да, сказала бы,
бабушке на ушко, и потом спрятала бы голову под подушку на целый день. А здесь… одни — Боже мой! — досказала она, кидая
взгляд ужаса на небо. — Я боюсь теперь показаться в комнату; какое у меня лицо —
бабушка сейчас заметит.
Вера слушала в изумлении, глядя большими глазами на
бабушку, боялась верить, пытливо изучала каждый ее
взгляд и движение, сомневаясь, не героический ли это поступок, не великодушный ли замысел — спасти ее, падшую, поднять? Но молитва, коленопреклонение, слезы старухи, обращение к умершей матери… Нет, никакая актриса не покусилась бы играть в такую игру, а
бабушка — вся правда и честность!
Она вникала в это молчание
бабушки, в эту ее новую нежность к себе, и между тем подстерегала какие-то бросаемые исподтишка
взгляды на нее, — и не знала, чем их объяснить?
Вера думала, что отделалась от книжки, но неумолимая
бабушка без нее не велела читать дальше и сказала, что на другой день вечером чтение должно быть возобновлено. Вера с тоской взглянула на Райского. Он понял ее
взгляд и предложил лучше погулять.
Бабушка презирает меня!» — вся трясясь от тоски, думала она и пряталась от ее
взгляда, сидела молча, печальная, у себя в комнате, отворачивалась или потупляла глаза, когда Татьяна Марковна смотрела на нее с глубокой нежностью… или сожалением, как казалось ей.
Райский также привязался к ним обеим, стал их другом. Вера и
бабушка высоко поднялись в его глазах, как святые, и он жадно ловил каждое слово,
взгляд, не зная, перед кем умиляться, плакать.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со
взглядом обожания к
бабушке, с улыбкой ко всем; священник, в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся кровью лицом и глазами, так что, глядя на него, делалось «за человека страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся в углу молодых чиновников и несколько неподросших девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг у друга красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.
А ничего этого не было. Вера явилась тут еще в новом свете. В каждом ее
взгляде и слове, обращенном к Тушину, Райский заметил прежде всего простоту, доверие, ласку, теплоту, какой он не заметил у ней в обращении ни с кем, даже с
бабушкой и Марфенькой.
Все время, пока Борис занят был с Марфенькой,
бабушка задумчиво глядела на него, опять припоминала в нем черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние морщины и странный, непонятный ей
взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и читала у него на лице, а теперь там было написано много такого, чего она разобрать не могла.
И как Вера, это изящное создание, взлелеянное под крылом
бабушки, в уютном, как ласточкино гнездо, уголке, этот перл, по красоте, всего края, на которую робко обращались
взгляды лучших женихов, перед которой робели смелые мужчины, не смея бросить на нее нескромного
взгляда, рискнуть любезностью или комплиментом, — Вера, покорившая даже самовластную
бабушку, Вера, на которую ветерок не дохнул, — вдруг идет тайком на свидание с опасным, подозрительным человеком!
До света он сидел там, как на угольях, — не от страсти, страсть как в воду канула. И какая страсть устояла бы перед таким «препятствием»? Нет, он сгорал неодолимым желанием взглянуть Вере в лицо, новой Вере, и хоть
взглядом презрения заплатить этой «самке» за ее позор, за оскорбление, нанесенное ему,
бабушке, всему дому, «целому обществу, наконец человеку, женщине!».
Когда ей делалось особенно тяжело, старуха посылала за басурманочкой и сейчас же успокаивалась. Нюрочка не любила только, когда
бабушка упорно и долго смотрела на нее своими строгими глазами, — в этом
взгляде выливался последний остаток сил
бабушки Василисы.
…Меня особенно сводило с ума отношение к женщине; начитавшись романов, я смотрел на женщину, как на самое лучшее и значительное в жизни. В этом утверждали меня
бабушка, ее рассказы о Богородице и Василисе Премудрой, несчастная прачка Наталья и те сотни, тысячи замеченных мною
взглядов, улыбок, которыми женщины, матери жизни, украшают ее, эту жизнь, бедную радостями, бедную любовью.
— Вижу,
бабушка, — отвечал Кирша, бросив быстрый
взгляд на Анастасью. — Вижу… Гм, гм!
Журавский бросил на
бабушку недовольный
взгляд.
И вот тогда-то, в эти паузы,
бабушка Варвара Никаноровна обыкновенно, бывало, всех обводила глазами, как бы благодаря
взглядом за уважение к свекру и говорила...
Бабушка смотрела на него тоже молча, неподвижно, — но что это был за торжествующий, вызывающий и насмешливый
взгляд!
Бабушка внимательным и довольным
взглядом оглядела с ног до головы Полину.
Я только и делал, что переводил мои
взгляды от
бабушки на всех окружающих и обратно.
Это была
бабушка, ослепшая от слез после побега моего отца из аула.
Бабушка протянула ко мне слабые старческие руки и стала водить пальцами по моему лицу, ощупывая каждую черту. Ее лицо, вначале бесстрастно-внимательное, какими бывают лица слепых, вдруг озарилось светом, счастливой улыбкой. Из незрячих глаз полились слезы. Она обхватила руками мою голову и, прижав ее к своей иссохшей груди, восклицала, подняв угасший
взгляд к небу...
— Эти прогулки пора прекратить, — слышишь ли! Ты не будешь больше ездить на Шалом, пора приняться за серьезное учение, — строго проговорила
бабушка, не удостоив меня даже
взглядом.
Я взглянула на говорившую. У нее было сердитое и важное лицо. Потом я встретила
взгляд моего отца. Он стал мрачным и суровым, каким я не раз видела его во время гнева. Напоминание о моей покойной деде со стороны ее врага (
бабушка не хотела видеть моей матери и никогда не бывала у нас при ее жизни) не растрогало, а скорее рассердило его.
Верочка не умеет лгать и целует
бабушку, стараясь избежать тревожно обращенного на нее
взгляда старушки.