Неточные совпадения
В первое время замужества
Веры Павловны Кирсанов бывал у Лопуховых очень часто, почти что через день, а ближе сказать, почти что каждый день, и скоро, да почти что с первого же дня, стал чрезвычайно дружен с
Верою Павловною, столько же, как с самим Лопуховым. Так продолжалось с полгода. Однажды они сидели втроем: он, муж и она. Разговор шел, как обыкновенно, без всяких церемоний; Кирсанов болтал больше всех, но вдруг
замолчал.
Так, например, когда я объяснил одному из них, что для них же будет хуже, ежели мир обратится в пустыню, ибо некого будет усмирять и даже некому будет готовить им кушанье, то он, с невероятным апломбом, ответил мне: «Тем лучше! мы будем ездить друг к другу и играть в карты, а обедать будем ходить в рестораны!» И я опять вынужден был
замолчать, ибо какая же возможность поколебать эту непреоборимую
веру в какое-то провиденциальное назначение помпадуров, которая ни перед чем не останавливается и никаких невозможностей не признает!
Он
замолчал, продолжая улыбаться своим воспоминаниям. Тогда
Вера Львовна сказала...
Когда же узнали, что он привез не холстинки, не сарпинки, а одни только старые книги, тогда
вера в несметность его богатства разом исчезла, и с тем вместе и молва про его похождения
замолкла.
Катя пристально поглядела
Вере в глаза и круто
замолчала.
Вера, такая прямая и честная, — и это виляние, это казенное стремление оправдать, во что бы то ни стало!..
Все
замолчали.
Вера из глубины души вдруг сказала...
Катя
замолчала и изумленно глядела на
Веру.
Вера во сне стонала, потом вдруг заплакала протяжно, всхлипывающе. Вздрогнула и
замолчала, и закутала одеялом голову. Должно быть, проснулась от собственного плача.
— Во-от как! — Ордынцев
замолчал и с выжидающим вниманием уставился на
Веру Дмитриевну.
Он вдруг
замолчал.
Вера Дмитриевна стояла страшно бледная, с широко открытыми, огромными глазами. И Ордынцев с ужасом почувствовал, что теперь все пропало и сказанного не воротишь ничем.
Она молча пила кофе. Ордынцев не заметил, почему она
замолчала, и стал говорить о том, что сегодня писал. Он любил излагать
Вере Дмитриевне свои новые мысли. При этом они становились и для него самого яснее и отчетливее.
Вера Дмитриевна нервно рассмеялась и
замолчала. Ордынцев, нахмурившись, продолжал грести. Она опять заговорила...
Кардинал начал было разговор о
вере, но когда митрополит изложил ему всю римскую неправду, он
замолчал, сказав, что не взял с собой нужных книг, не ожидая спора, так как Иван Фрязин говорил в Риме, что здесь все согласны на соединение
веры. Ему отвечали, что вольно им было верить. Фрязин-де никаких грамот с собой о том не имел, и за ложь великий князь прогонит его с очей своих.
Кардинал начал было разговор о
вере, но когда митрополит изложил ему всю римскую неправду, он
замолчал, сказав, что не взял с собой нужных книг, не ожидая спора, так как Иван Фрязин говорил в Риме, что здесь все согласны на соединение
вер. Ему отвечали, что вольно им было верить. Фрязин-де никаких грамот с собой о том не имел: и за ложь великий князь прогонит его с очей своих.
Так сказал китаец, ученик Конфуция, и все бывшие в кофейной
замолчали и не спорили больше о том, чья
вера лучше.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и
замолчали, когда вошла
Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на
Веру.