Припомни: в оный день, когда я вздумал сам
Владыкой сделаться вселенной
И на
великий бой поднялся дерзновенно
Из бездны к небесам,
А ты, чтоб замыслам противостать свободным,
С негодованьем благородным,
Как ревностный жандарм, с небес навстречу мне
Пустился и меня шарахнул по спине,
Не я ль в той схватке благотворной
Тебе был точкою опорной?
Неточные совпадения
Софья рассказывала о всемирном
бое народа за право на жизнь, о давних битвах крестьян Германии, о несчастиях ирландцев, о
великих подвигах рабочих-французов в частых битвах за свободу…
Из курсовых офицеров третьей роты поручик Темирязев, красивый, стройный светский человек, был любимцем роты и всего училища и лучше всех юнкеров фехтовал на рапирах. Впрочем, и с самим волшебником эскрима,
великим Пуарэ, он нередко кончал
бой с равными количествами очков.
И не успел он кончить речи, как Коршун с своим отрядом ударил на опричников, и зачался меж ними
бой великий, свальный, самый красный.
— На кого прошу, и сам не ведаю, надежа православный царь! Не сказал он мне, собака, своего роду-племени! А бью челом твоей царской милости, в
бою моем и в увечье, что бил меня своим
великим огурством незнаемый человек!
Внутри оцепленного места расхаживали поручники и стряпчие обеих сторон. Тут же стояли боярин и окольничий, приставленные к полю, и два дьяка, которым вместе с ними надлежало наблюдать за порядком
боя. Одни из дьяков держал развернутый судебник Владимира Гусева, изданный еще при
великом князе Иоанне Васильевиче III, и толковал с товарищем своим о предвиденных случаях поединка.
— Оно, конечно, ничего, не
велика беда, что и сабля-то у тебя литовская: статься может, она досталась тебе с
бою; да все лучше, когда ты повидаешься с отцом Еремеем. Ведь иной как попадется к нам в руки, так со страстей, не в обиду твоей чести будь сказано, не только Милославским, а, пожалуй, князем Пожарским назовется.
Загубили юность вы свою,
На врага не вовремя напали,
Не с
великой честию в
боюВражью кровь на землю проливали.
Зато если ошибались в сигналах — беда. Нос его багровел больше прежнего, ноздри раздувались, и половина взвода назначалась не в очередь на работу или «удила рыбу». Так называлось двухчасовое стоянье «на прицелке» с мешком песку на штыке. Воронов ни разу не был наказан ни за сигналы, ни за словесность, ни за фронтовое ученье. В гимнастике и ружейных приемах он был первым в роте, а в фехтовании на штыках побивал иногда «в вольном
бою» самого Ермилова, учебного унтер-офицера,
великого мастера своего дела.
— Нетление плоти! — кричал он. —
Бой с дьяволом! Бросьте ему, свинье, грязную дань! Укрощай телесный бунт, Петя! Не согрешив — не покаешься, не покаешься — не спасёшься. Омой душу! В баню ходим, тело моем? А — душа? Душа просит бани. Дайте простор русской душе, певучей душе, святой,
великой!
Так, милостивые государи, говорил блаженной памяти его высочество
великий князь Святослав Игоревич, намереваясь вступить в сокрушительный
бой с Иоанном Цимисхием»…
Наутро и солнце явилось для меня с другим лицом: видел я, как лучи его осторожно и ласково плавили тьму, сожгли её, обнажили землю от покровов ночи, и вот встала она предо мной в цветном и пышном уборе осени — изумрудное поле
великих игр людей и
боя за свободу игр, святое место крестного хода к празднику красоты и правды.
Поклонники бога Ярилы с поборниками келейных отцов, матерей иногда вступали в рукопашную, и тогда у озера бывали
бои смертные, кровопролитье
великое… Но старцы и старицы не унывали, с каждым годом их поборников становилось больше, Ярилиных меньше… И по времени шумные празднества веселого Яра уступили место молчаливым сходбищам на поклонение невидимому граду.
Таково веселье на братчинах спокон веку водилось… «Как все на пиру напивалися, как все на пиру наедалися, и все на пиру пьяны-веселы, все на пиру порасхвастаются, который хвастает добрым конем, который хвастает золотой казной, разумный хвалится отцом с матерью, а безумный похвастает молодой женой… А и будет день ко вечеру, от малого до старого начинают робята боротися, а в ином кругу на кулачки битися… От тоя борьбы от ребячия, от того
боя кулачного начинается драка
великая» [Былина о Ваське Буслаеве.].
И то же самое повторялось во всех следующих
боях, вплоть до
великого мукденского
боя включительно.
Шли слухи, что готовится новый
бой. В Харбине стоял тяжелый, чадный разгул; шампанское лилось реками, кокотки делали великолепные дела. Процент выбывавших в
бою офицеров был так
велик, что каждый ждал почти верной смерти. И в дико-пиршественном размахе они прощались с жизнью.
Генерал Берг тоже отозвался о нем с большой похвалой, как отличном кавалерийском офицере, который быстр в рекогносцировке, отважен в
бою и хладнокровен в опасности. Были, конечно, люди, которые приписывали все подвиги Суворова отчасти счастью, отчасти удали, не щадившей ни своей, ни чужой жизни. Но этот змеиный шип во все времена и у всех народов раздавался и раздается вокруг
великих людей.
В это же время государь повелел воздвигнуть в Петербурге монумент в честь Суворова. Награды сыпались за наградами на войска и на самого Суворова.
Великий князь своею замечательною храбростью, распорядительностью и хладнокровием в
боях заслуживал не только похвал, но и удивления Суворова и получил титул «цесаревича». Все генералы были щедро награждены. Не забыты и остальные участники швейцарского похода.
На этом собрании граф Литта объявил, что сдача Мальты без
боя составляет позор в истории державного ордена Иоанна Иерусалимского; что
великий магистр барон Гомпеш, как изменник, не достоин носить предоставленного ему высокого звания и должен считаться низложенным.
— Сколько я понимаю его намерения, Иоанн желает, чтобы
великий князь тверской догадался бежать из своей столицы, оставив ему без
бою верную добычу.
Прибыл санитарный поезд Е. И. В.
Великой Княгини Марии Павловны и привёз 475 нижних чинов и 9 офицеров, раненых в
бою под Вафангоу.