Неточные совпадения
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать не дам, покамест он не заплатит мне за прежнее». Таков уж ответ его
был.
Слуга. Да хозяин сказал, что не
будет больше отпускать. Он, никак, хотел идти сегодня жаловаться городничему.
Слуга. Да оно-то
есть, пожалуй, да нет.
Г-жа Простакова (сыну). Ты, мой друг сердечный, сам в шесть часов
будь совсем готов и поставь троих
слуг в Софьиной предспальней, да двоих в сенях на подмогу.
Дело
было в том, что когда Левин потребовал одеваться, Кузьма, старый
слуга Левина, принес фрак, жилет и всё, что нужно
было.
Он
был в самом ласковом и веселом духе, каким в детстве его часто помнил Левин. Он упомянул даже и о Сергее Ивановиче без злобы. Увидав Агафью Михайловну, он пошутил с ней и расспрашивал про старых
слуг. Известие о смерти Парфена Денисыча неприятно подействовало на него. На лице его выразился испуг; но он тотчас же оправился.
Он запечатывал конверт к адвокату, когда услыхал громкие звуки голоса Степана Аркадьича. Степан Аркадьич спорил со
слугой Алексея Александровича и настаивал на том, чтоб о нем
было доложено.
В столовой он позвонил и велел вошедшему
слуге послать опять за доктором. Ему досадно
было на жену за то, что она не заботилась об этом прелестном ребенке, и в этом расположении досады на нее не хотелось итти к ней, не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению, не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел в спальню. Подходя по мягкому ковру к дверям, он невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
Няня
была старая
слуга дома. И в этих простых словах ее Алексею Александровичу показался намек на его положение.
— Пошли ко мне на дом, чтобы закладывали поскорей коляску тройкой, — сказал он
слуге, подававшему ему бифстек на серебряном горячем блюде, и, придвинув блюдо, стал
есть.
Он
был явно балованный
слуга ленивого барина — нечто вроде русского фигаро.
У братьев Платоновых вся дворня работала в саду, все
слуги были садовники, или лучше сказать,
слуг не
было, но садовники исправляли иногда эту должность.
Когда экипаж въехал на двор, господин
был встречен трактирным
слугою, или половым, как их называют в русских трактирах, живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя
было рассмотреть, какое у него
было лицо.
— Знаем все об вашем положении, все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте: все
будет поправлено. Все станет работать за вас и — ваши
слуги! Тридцать тысяч на всех — и ничего больше.
—
Есть у меня, пожалуй, трехмиллионная тетушка, — сказал Хлобуев, — старушка богомольная: на церкви и монастыри дает, но помогать ближнему тугенька. А старушка очень замечательная. Прежних времен тетушка, на которую бы взглянуть стоило. У ней одних канареек сотни четыре. Моськи, и приживалки, и
слуги, каких уж теперь нет. Меньшому из
слуг будет лет шестьдесят, хоть она и зовет его: «Эй, малый!» Если гость как-нибудь себя не так поведет, так она за обедом прикажет обнести его блюдом. И обнесут, право.
Один раз, возвратясь к себе домой, он нашел на столе у себя письмо; откуда и кто принес его, ничего нельзя
было узнать; трактирный
слуга отозвался, что принесли-де и не велели сказывать от кого.
Как в просвещенной Европе, так и в просвещенной России
есть теперь весьма много почтенных людей, которые без того не могут покушать в трактире, чтоб не поговорить с
слугою, а иногда даже забавно пошутить над ним.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые
были в тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою суповую чашку; гость
был посажен между хозяином и хозяйкою,
слуга завязал детям на шею салфетки.
Лакей, который с виду
был человек почтенный и угрюмый, казалось, горячо принимал сторону Филиппа и
был намерен во что бы то ни стало разъяснить это дело. По невольному чувству деликатности, как будто ничего не замечая, я отошел в сторону; но присутствующие лакеи поступили совсем иначе: они подступили ближе, с одобрением посматривая на старого
слугу.
Она полагала, что в ее положении — экономки, пользующейся доверенностью своих господ и имеющей на руках столько сундуков со всяким добром, дружба с кем-нибудь непременно повела бы ее к лицеприятию и преступной снисходительности; поэтому, или, может
быть, потому, что не имела ничего общего с другими
слугами, она удалялась всех и говорила, что у нее в доме нет ни кумовьев, ни сватов и что за барское добро она никому потачки не дает.
— А ей-богу, хотел повесить, — отвечал жид, — уже
было его
слуги совсем схватили меня и закинули веревку на шею, но я взмолился пану, сказал, что подожду долгу, сколько пан хочет, и пообещал еще дать взаймы, как только поможет мне собрать долги с других рыцарей; ибо у пана хорунжего — я все скажу пану — нет и одного червонного в кармане.
Она
была наполнена вся сидевшими в разных положениях у стен солдатами,
слугами, псарями, виночерпиями и прочей дворней, необходимою для показания сана польского вельможи как военного, так и владельца собственных поместьев.
Увертлив и крепок
был лях, пышной сбруей украшен и пятьдесят одних
слуг привел с собою.
Слышал он только, что
был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили гости и
слуги все дорогие кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не
было того пира».
Не хотели гордые шляхтичи смешаться в ряды с другими, и у которого не
было команды, тот ехал один с своими
слугами.
Он уже хлопотал и отдавал приказы, выбирал коней и сбрую для молодых сыновей, наведывался и в конюшни и в амбары, отобрал
слуг, которые должны
были завтра с ними ехать.
Вы расстроены, я не смею торопить вас ответом. Подумайте! Если вам
будет угодно благосклонно принять мое предложение, известите меня; и с той минуты я сделаюсь вашим самым преданным
слугой и самым точным исполнителем всех ваших желаний и даже капризов, как бы они странны и дороги ни
были. Для меня невозможного мало. (Почтительно кланяется и уходит в кофейную.)
С пятилетнего возраста отдан я
был на руки стремянному [Стремянной —
слуга, сопровождавший барина во время псовой охоты.]
Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне
будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой
слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».
Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар и за чашкою чая только
было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей [Камер-лакей — придворный
слуга.] вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем
буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова
была.
Слуга, из чувства приличия, а может
быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку.
Другой, личность весьма угрюмая, говорит: «Человека еще нет, а
есть покорнейший
слуга.
Самгин сел, пытаясь снять испачканный ботинок и боясь испачкать руки. Это напомнило ему Кутузова. Ботинок упрямо не слезал с ноги, точно прирос к ней. В комнате сгущался кисловатый запах.
Было уже очень поздно, да и не хотелось позвонить, чтоб пришел
слуга, вытер пол. Не хотелось видеть человека, все равно — какого.
Да и неудобно ему
было упрощать ее, — он чувствовал, что, упрощая Зотову, низводит себя до покорного
слуги ее грубых целей.
Явился
слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя с места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное,
будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Проводив Клима до его квартиры, она зашла к Безбедову
пить чай. Племянник ухаживал за нею с бурным и почтительным восторгом
слуги, влюбленного в хозяйку, счастливого тем, что она посетила его. В этом суетливом восторге Самгин чувствовал что-то фальшивое, а Марина добродушно высмеивала племянника, и
было очень странно, что она, такая умная, не замечает его неискренности.
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто считала себя виноватой в том, что она такова, какая
есть, а не лучше. Любаше приниженность
слуги для всех
была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
— Единственный умный царь из этой семьи — Петр Первый, и это
было так неестественно, что черный народ признал помазанника божия антихристом,
слугой Сатаны, а некоторые из бояр подозревали в нем сына патриарха Никона, согрешившего с царицей.
Но все-таки он позвонил, явился дежурный
слуга, и через пяток минут,
выпив стакан вкусного вина, Самгин осмотрел комнату глазами человека, который только что вошел в нее.
Он выбежал в коридор, нашел
слугу, спросил: нет ли в гостинице доктора? Оказалось —
есть: в 32 номере, доктор Макаров, сегодня приехал из-за границы.
Гениальнейший художник, который так изумительно тонко чувствовал силу зла, что казался творцом его, дьяволом, разоблачающим самого себя, — художник этот, в стране, где большинство господ
было такими же рабами, как их
слуги, истерически кричал...
— Вот с этого места я тебя не понимаю, так же как себя, — сказал Макаров тихо и задумчиво. — Тебя, пожалуй, я больше не понимаю. Ты — с ними, но — на них не похож, — продолжал Макаров, не глядя на него. — Я думаю, что мы оба покорнейшие
слуги, но — чьи? Вот что я хотел бы понять. Мне роль покорнейшего
слуги претит. Помнишь, когда мы, гимназисты, бывали у писателя Катина — народника? Еще тогда понял я, что не могу
быть покорнейшим
слугой. А затем, постепенно, все-таки…
«Такой же. Изломанный, двоедушный, хитрый. Бесчестный. Боится
быть понятым и притворяется искренним. Метит в друзья. Но способен
быть только
слугой».
Слуга старого времени удерживал, бывало, барина от расточительности и невоздержания, а Захар сам любил
выпить с приятелями на барский счет; прежний
слуга был целомудрен, как евнух, а этот все бегал к куме подозрительного свойства.
Захару
было за пятьдесят лет. Он
был уже не прямой потомок тех русских Калебов, [Калеб — герой романа английского писателя Уильяма Годвина (1756–1836) «Калеб Вильямс» —
слуга, поклоняющийся своему господину.] рыцарей лакейской, без страха и упрека, исполненных преданности к господам до самозабвения, которые отличались всеми добродетелями и не имели никаких пороков.
Несмотря на все это, то
есть что Захар любил
выпить, посплетничать, брал у Обломова пятаки и гривны, ломал и бил разные вещи и ленился, все-таки выходило, что он
был глубоко преданный своему барину
слуга.
Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может
быть, и еще от более холодного воззрения на тот же предмет
слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью.
Дом Обломовых
был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, Бог знает отчего, все беднел, мельчал и, наконец, незаметно потерялся между нестарыми дворянскими домами. Только поседевшие
слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею.
Вот отчего Захар так любил свой серый сюртук. Может
быть, и бакенбардами своими он дорожил потому, что видел в детстве своем много старых
слуг с этим старинным, аристократическим украшением.