Неточные совпадения
Пока он докучал всем своими слезами и жалобами, а дом свой обратил в развратный вертеп, трехлетнего мальчика Митю взял на свое попечение верный
слуга этого дома Григорий, и не позаботься он тогда о нем, то, может
быть, на ребенке некому
было бы переменить рубашонку.
Деда его, то
есть самого господина Миусова, отца Аделаиды Ивановны, тогда уже не
было в живых; овдовевшая супруга его, бабушка Мити, переехавшая в Москву, слишком расхворалась, сестры же повышли замуж, так что почти целый год пришлось Мите пробыть у
слуги Григория и проживать у него в дворовой избе.
Вообще дом
был построен на большую семью: и господ, и
слуг можно
было бы поместить впятеро больше.
И господа, и
слуги были в видимом и необыкновенно веселом одушевлении.
Затем с адским и с преступнейшим расчетом устроил так, чтобы подумали на
слуг: не побрезгал взять ее кошелек, отворил ключами, которые вынул из-под подушки, ее комод и захватил из него некоторые вещи, именно так, как бы сделал невежа
слуга, то
есть ценные бумаги оставил, а взял одни деньги, взял несколько золотых вещей покрупнее, а драгоценнейшими в десять раз, но малыми вещами пренебрег.
Заподозрили же тотчас крепостного
слугу ее Петра, и как раз сошлись все обстоятельства, чтоб утвердить сие подозрение, ибо
слуга этот знал, и покойница сама не скрывала, что намерена его в солдаты отдать, в зачет следуемого с ее крестьян рекрута, так как
был одинок и дурного сверх того поведения.
— Да нужно ли? — воскликнул, — да надо ли? Ведь никто осужден не
был, никого в каторгу из-за меня не сослали,
слуга от болезни помер. А за кровь пролиянную я мучениями
был наказан. Да и не поверят мне вовсе, никаким доказательствам моим не поверят. Надо ли объявлять, надо ли? За кровь пролитую я всю жизнь готов еще мучиться, только чтобы жену и детей не поразить.
Будет ли справедливо их погубить с собою? Не ошибаемся ли мы? Где тут правда? Да и познают ли правду эту люди, оценят ли, почтут ли ее?
Был я ему господин, а он мне
слуга, а теперь, как облобызались мы с ним любовно и в духовном умилении, меж нами великое человеческое единение произошло.
Без
слуг невозможно в миру, но так сделай, чтобы
был у тебя твой
слуга свободнее духом, чем если бы
был не
слугой.
Даже и теперь еще это так исполнимо, но послужит основанием к будущему уже великолепному единению людей, когда не
слуг будет искать себе человек и не в
слуг пожелает обращать себе подобных людей, как ныне, а, напротив, изо всех сил пожелает стать сам всем
слугой по Евангелию.
«…Глагола ей Иисус: что
есть мне и тебе, жено; не и прииде час мой. Глагола мати его
слугам: еже аще глаголет вам, сотворите».
Якоже вкуси архитриклин вина бывшего от воды, и не ведяше откуда
есть:
слуги же ведяху почерпшии воду: пригласи жениха архитриклин.
Мальчик,
слуга чиновника, встретивший Митю в передней, сказывал потом, что он так и в переднюю вошел с деньгами в руках, стало
быть, и по улице все так же нес их пред собою в правой руке.
— Да,
слуга Смердяков и еще небо. Запишите и про небо; это
будет не лишним записать. Да и вам самим Бог понадобится.
— Вы обо всем нас можете спрашивать, — с холодным и строгим видом ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас на каждый вопрос. Мы нашли
слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти на своей постеле в чрезвычайно сильном, может
быть, в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он не доживет, может
быть, и до утра.
— Не надоест же человеку! С глазу на глаз сидим, чего бы, кажется, друг-то друга морочить, комедь играть? Али все еще свалить на одного меня хотите, мне же в глаза? Вы убили, вы главный убивец и
есть, а я только вашим приспешником
был,
слугой Личардой верным, и по слову вашему дело это и совершил.
Здесь умер вчера, самоубийством, на краю города, один болезненный идиот, сильно привлеченный к настоящему делу, бывший
слуга и, может
быть, побочный сын Федора Павловича, Смердяков.
Он мне сам рассказывал о своем душевном состоянии в последние дни своего пребывания в доме своего барина, — пояснил Ипполит Кириллович, — но свидетельствуют о том же и другие: сам подсудимый, брат его и даже
слуга Григорий, то
есть все те, которые должны
были знать его весьма близко.
Видите ли, господа присяжные заседатели, в доме Федора Павловича в ночь преступления
было и перебывало пять человек: во-первых, сам Федор Павлович, но ведь не он же убил себя, это ясно; во-вторых,
слуга его Григорий, но ведь того самого чуть не убили, в-третьих, жена Григория, служанка Марфа Игнатьевна, но представить ее убийцей своего барина просто стыдно.
Уж конечно, для того, чтобы, во-первых,
слуга Григорий, замысливший свое лечение и, видя, что совершенно некому стеречь дом, может
быть, отложил бы свое лечение и сел караулить.
Этот факт
был у нас наготове, о, уже давно наготове: это показание очнувшегося
слуги Григория об отворенной двери, из которой выбежал подсудимый.
Нет, если мы уж так расчетливы и жестокосерды, то не лучше ли бы
было, соскочив, просто огорошить поверженного
слугу тем же самым пестом еще и еще раз по голове, чтоб уж убить его окончательно и, искоренив свидетеля, снять с сердца всякую заботу?
А вот именно потому и сделали, что нам горько стало, что мы человека убили, старого
слугу, а потому в досаде, с проклятием и отбросили пестик, как оружие убийства, иначе
быть не могло, для чего же его
было бросать с такого размаху?
Видел их и указал на то, что они
были уложены в пакет с надписью, один только
слуга Смердяков.
К
слуге Григорию и к жене его, бывшим благодетелями его детства, он
был непочтителен.