Неточные совпадения
Через минуту вошла со свечой и Соня, поставила свечку и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением. Вдруг краска
бросилась в ее бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах… Ей было и тошно, и стыдно, и сладко… Раскольников быстро отвернулся и сел на стул
к столу. Мельком успел он охватить взглядом комнату.
Воротясь вечером домой, он нашел у себя на
столе письмо из деревни, от соседа, его поверенного. Он
бросился к лампе, прочел — и у него опустились руки.
Марина выказала всю данную ей природой ловкость, извиваясь, как змея,
бросаясь из угла в угол, прыгая на лавки, на
столы, металась
к окнам, на печь, даже пробовала в печь: вожжа следовала за ней и доставала повсюду, пока, наконец, Марина не попала случайно на дверь.
После каждого выстрела он прислушивался несколько минут, потом шел по тропинке, приглядываясь
к кустам, по-видимому ожидая Веру. И когда ожидания его не сбывались, он возвращался в беседку и начинал ходить под «чертову музыку», опять
бросался на скамью, впуская пальцы в волосы, или ложился на одну из скамей, кладя по-американски ноги на
стол.
— Мадье де Монжо? — повторил он вдруг опять на всю залу, не давая более никаких объяснений, точно так же как давеча глупо повторял мне у двери, надвигаясь на меня: Dolgorowky? Поляки вскочили с места, Ламберт выскочил из-за
стола,
бросился было
к Андрееву, но, оставив его, подскочил
к полякам и принялся униженно извиняться перед ними.
Она
бросалась в постель, закрывала лицо руками и через четверть часа вскакивала, ходила по комнате, падала в кресла, и опять начинала ходить неровными, порывистыми шагами, и опять
бросалась в постель, и опять ходила, и несколько раз подходила
к письменному
столу, и стояла у него, и отбегала и, наконец, села, написала несколько слов, запечатала и через полчаса схватила письмо, изорвала, сожгла, опять долго металась, опять написала письмо, опять изорвала, сожгла, и опять металась, опять написала, и торопливо, едва запечатав, не давая себе времени надписать адреса, быстро, быстро побежала с ним в комнату мужа, бросила его да
стол, и
бросилась в свою комнату, упала в кресла, сидела неподвижно, закрыв лицо руками; полчаса, может быть, час, и вот звонок — это он, она побежала в кабинет схватить письмо, изорвать, сжечь — где ж оно? его нет, где ж оно? она торопливо перебирала бумаги: где ж оно?
Утром я
бросился в небольшой флигель, служивший баней, туда снесли Толочанова; тело лежало на
столе в том виде, как он умер: во фраке, без галстука, с раскрытой грудью; черты его были страшно искажены и уже почернели. Это было первое мертвое тело, которое я видел; близкий
к обмороку, я вышел вон. И игрушки, и картинки, подаренные мне на Новый год, не тешили меня; почернелый Толочанов носился перед глазами, и я слышал его «жжет — огонь!».
Гааз жил в больнице. Приходит
к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на
столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело,
бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник
бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Когда они все бывали в сборе в Москве и садились за свой простой обед, старушка была вне себя от радости, ходила около
стола, хлопотала и, вдруг останавливаясь, смотрела на свою молодежь с такою гордостью, с таким счастием и потом поднимала на меня глаза, как будто спрашивая: «Не правда ли, как они хороши?» Как в эти минуты мне хотелось
броситься ей на шею, поцеловать ее руку. И
к тому же они действительно все были даже наружно очень красивы.
С истеричною больной сделался припадок, доктор
бросился к ней на помощь, позабыв об оставленной на
столе рукописи, — этого было достаточно, чтоб имя таинственного корреспондента, давно интриговавшего все Заполье, было раскрыто.
Вот куда
бросилась мысль при самом начале, а сел
к столу с тем, чтоб сказать тебе, что я 13 ноября получил твой листок от 31 августа с брошюрами, которые, верно, прислал мой Федернелко.
Он мог делать решительно все, что ему вздумается, и Раиса Павловна от души хохотала над его остроумными собачьими проказами, когда он, например, с ловкостью записного эквилибриста
бросался к лакею, разносившему кушанье, и выхватывал с блюда лучший кусок или во время завтрака взбирался на обеденный
стол и начинал обнюхивать тарелки и чашки завтракавших.
Гаврило
бросается к ее креслу, стулья шумят, и, чувствуя, как по спине пробегает какой-то холод — предвестник аппетита, берешься за сыроватую крахмаленную салфетку, съедаешь корочку хлеба и с нетерпеливой и радостной жадностью, потирая под
столом руки, поглядываешь на дымящие тарелки супа, которые по чинам, годам и вниманию бабушки разливает дворецкий.
Стало темно и холодно, он закрыл окно, зажёг лампу и, не выпуская её из руки, сел за
стол — с жёлтой страницы развёрнутой книги в глаза
бросилась строка: «выговаривать гладко, а не ожесточать», занозой вошла в мозг и не пускала
к себе ничего более. Тогда он вынул из ящика
стола свои тетради, начал перелистывать их.
Порфир Порфирыч ничего не ответил на это, а только повернулся и, пошатываясь, пошел
к двери. Татьяна Власьевна
бросилась за ним и старалась удержать за фалды сюртука, о. Крискент загородил было двери, но был безмолвно устранен. Гордей Евстратыч догнал обиженного гостя уже на дворе; он шел без шапки и верхнего пальто, как сидел за
столом, и никому не отвечал ни слова.
— Не надо доктора! Я только ухо поцарапал, — и Коля
бросился к жене, подавая ей со
стола салфетку.
Юрий замолчал; крупные слезы градом катились по лицу его. Пораженные неожиданною речью Милославского, все присутствующие онемели от удивления. Несколько минут продолжалось общее молчание; вдруг опрокинутый
стол с громом полетел на пол, и князь Черкасский, перескочив через него,
бросился на шею
к Милославскому.
При этом Гришка, сделавший уже несколько шагов
к столу,
бросился со всех ног
к старухе и бешено замахнулся.
— Батюшка идет! — шепнула жена Петра, подсобляя старушке убрать со
стола завтрак и
бросаясь к неводу.
Я пошел. Отец уже сидел за
столом и чертил план дачи с готическими окнами и с толстою башней, похожею на пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне был виден этот чертеж. Я не знал, зачем я пришел
к отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную шею, его тень на стене, то мне захотелось
броситься к нему на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид дачи с готическими окнами и с толстою башней удержал меня.
Затем пробил адмиральский час, мы
бросились к накрытым
столам, и клянусь честью! — никогда калужское тесто не казалось мне столь вкусным, как в этот достопамятный день!
(Прислушалась,
бросилась к рабочему
столу, открыла один ящик.
Домна отскочила от
стола и
бросилась к двери.
Гаврила Афанасьевич встал поспешно из-за
стола; все
бросились к окнам; и в самом деле увидели государя, который всходил на крыльцо, опираясь на плечо своего деньщика.
Наш генерал солидно и важно подошел
к столу; лакей
бросился было подать ему стул, но он не заметил лакея; очень долго вынимал кошелек, очень долго вынимал из кошелька триста франков золотом, поставил их на черную и выиграл.
Фешка, краснея от натуги и того особенного волнения, которое неизменно овладевало ей в присутствии всякого постороннего «мущины», подала самовар и бегом
бросилась к двери, причем одним плечом попала в косяк; явилась Глафира Митревна, и мы по-семейному уселись вокруг
стола.
Платон. Конечно, не
брошусь, потому это глупо. А я вот что, вот что. (Садится
к столу, вынимает бумагу и карандаш.)
С чувством неизъяснимого страха
бросился он
к столу, придвинул зеркало, чтобы как-нибудь не поставить нос криво. Руки его дрожали. Осторожно и осмотрительно наложил он его на прежнее место. О, ужас! Нос не приклеивался!.. Он поднес его ко рту, нагрел его слегка своим дыханием и опять поднес
к гладкому месту, находившемуся между двух щек; но нос никаким образом не держался.
Он зажег свечку и
бросился к письменному
столу Васи: работа шла, и, казалось, до конца было не так далеко. Аркадий Иванович хотел было исследовать дальше, но вдруг вошел Вася…
— Ваше превосходительство! —
бросилась к Кистунову Щукина. — Вот этот, вот самый… вот этот… (она указала на Алексея Николаича) постучал себе пальцем по лбу, а потом по
столу… Вы велели ему мое дело разобрать, а он насмехается! Я женщина слабая, беззащитная… Мой муж коллежский асессор, и сама я майорская дочь!
Мать не поверила, но как увидала, сама испугалась и заперла сени и дверь в избу. Ужи проползли под ворота и вползли в сени, но не могли пройти в избу. Тогда они выползли назад, все вместе свернулись клубком и
бросились в окно. Они разбили стекло, упали на пол в избу и поползли по лавкам,
столам и на печку. Маша забилась в угол на печи, но ужи нашли ее, стащили оттуда и повели
к воде.
Он
бросился в ту комнату, где плакали; сквозь ряды бутылок, стоявших на мраморной доске
стола, он разглядел страдальческое, мокрое от слез лицо, протянул
к этому лицу руки, сделал шаг
к столу, но тотчас же в ужасе отскочил назад.
Дарья Николаевна
бросилась к стоявшему на
столе фарфоровому кувшину с холодным сбитнем, налила его в находившуюся на том же
столе фарфоровую кружку и, быстро вынув из кармана небольшую склянку, капнула в нее какой-то жидкости. Затем осторожно понесла, налитую почти до краев, кружку
к постели больной. Глафира Петровна уже несколько оправилась и приподнялась на локте.
Не успел он войти, как один из сидевших за
столом вскочил и
бросился к нему навстречу.
Первое, что
бросилось ему в глаза при входе в номер, был лежавший на его письменном
столе большой казенный пакет. Он вскрыл его дрожащими руками и принялся за чтение. Это и было то предписание, которое он ожидал ежедневно, о продолжении дальнейших изысканий по иркутскому тракту. Это значило, что отъезд из
К. еще далек. Сабиров побледнел.
Едва успели они спуститься в подполье, как Татьяна, словно разъяренная тигрица,
бросилась к нему. С нечеловеческим усилием вытащила наверх лестницу и захлопнула творило… Затем подвинула на него тяжелый кованый сундук, на сундук опрокинула тяжелый
стол, скамьи, кровать… Все это было сделано до того быстро, что злодеи не успели опомниться. Потом, подойдя
к печке, она вынула один из кирпичей, сунула руку в образовавшееся отверстие и, вынув толстый бумажник желтой кожи, быстро спрятала его за пазуху.
Увидав мальчика, она с визгом
бросалась к ногам его и лизала ему ручонки, забывая сытную подачку, которую он приносил ей от своего
стола.
— А, так он не хотел?.. — повторил как бы про себя Петр Иннокентьевич и вдруг вскочил с дивана и
бросился к двери, схватив со
стола револьвер.
Но не успел он подумать этого, как Петр вошел в избу и бережно положил пузырек на
стол. Кузьма
бросился к склянке, схватил ее и быстро опустил за пазуху.
— Этого мало, — повторил он и
бросился к стене, на которой висел кинжал. Он схватил его, вынул из ножен и, засучив рукав своего сюртука до локтя, как исполнитель des hautes oeuvres перед совершением казни, мощною рукой воткнул оружие в
стол. Гибкая сталь задрожала и жалобно заныла.
Волк обнял Владислава. Лишь только
бросился он
к кинжалу и задел этим движением
стол, гибкая сталь еще жалобнее прежнего заныла. Вынув мускулистой рукой глубоко засевший клинок, он поцеловал его.
На прошедшей неделе, в воскресенье, в нашей тюрьме случилось большое несчастье: известный читателю г.
К., художник, покончил жизнь свою самоубийством,
бросившись головою вниз со
стола на каменный пол. Падение и сила удара были так ловко рассчитаны несчастным молодым человеком, что череп рассекся надвое. Горе г. начальника тюрьмы не поддается описанию.