Неточные совпадения
— Нет, я не
брошу камня, — отвечала она ему
на что-то, — хотя я не понимаю, — продолжала она, пожав
плечами, и тотчас же с нежною улыбкой покровительства обратилась к Кити. Беглым женским взглядом окинув ее туалет, она сделала чуть-заметное, но понятное для Кити, одобрительное ее туалету и красоте движенье головой. — Вы и в залу входите танцуя, — прибавила она.
Гораздо легче изображать характеры большого размера: там просто
бросай краски со всей руки
на полотно, черные палящие глаза, нависшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через
плечо черный или алый, как огонь, плащ — и портрет готов; но вот эти все господа, которых много
на свете, которые с вида очень похожи между собою, а между тем как приглядишься, увидишь много самых неуловимых особенностей, — эти господа страшно трудны для портретов.
Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку
на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась
на твердое отцовское
плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала...
И, схватив за
плечо Раскольникова, он
бросил его
на улицу. Тот кувыркнулся было, но не упал, выправился, молча посмотрел
на всех зрителей и пошел далее.
Вдруг, с некоторым шумом, весьма молодцевато и как-то особенно повертывая с каждым шагом
плечами, вошел офицер,
бросил фуражку с кокардой
на стол и сел в кресла.
Никонова
бросила книгу
на диван и, вздохнув, пожала
плечами.
Иноков взял папиросу, посмотрел
на нее, сломал,
бросил на поднос и вздохнул, расправляя
плечи, прищурив глаза.
— Вот мы и у пристани! Если вам жарко — лишнее можно снять, — говорил он, бесцеремонно сбрасывая с
плеч сюртук. Без сюртука он стал еще более толстым и более остро засверкала бриллиантовая запонка в мягкой рубашке. Сорвал он и галстук, небрежно
бросил его
на подзеркальник, где стояла ваза с цветами. Обмахивая платком лицо, высунулся в открытое окно и удовлетворенно сказал...
Она снова явилась в двери, кутая
плечи и грудь полотенцем,
бросила на стол два письма...
— Все это ребячество, Марфенька: цветы, песенки, а ты уж взрослая девушка, — он
бросил беглый взгляд
на ее
плечи и бюст, — ужели тебе не приходит в голову что-нибудь другое, серьезное? Разве тебя ничто больше не занимает?
В глазах был испуг и тревога. Она несколько раз трогала лоб рукой и села было к столу, но в ту же минуту встала опять, быстро сдернула с
плеч платок и
бросила в угол за занавес,
на постель, еще быстрее отворила шкаф, затворила опять, ища чего-то глазами по стульям,
на диване — и, не найдя, что ей нужно, села
на стул, по-видимому, в изнеможении.
Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, богатых и знаменитых людей,
на дочери которых предполагалось всеми, что он должен жениться, он вздохнул и,
бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и, спустив с кровати гладкие белые ноги, нашел ими туфли, накинул
на полные
плечи шелковый халат и, быстро и тяжело ступая, пошел в соседнюю с спальней уборную, всю пропитанную искусственным запахом элексиров, одеколона, фиксатуаров, духов.
— Лупи его, сажай в него, Смуров! — закричали все. Но Смуров (левша) и без того не заставил ждать себя и тотчас отплатил: он
бросил камнем в мальчика за канавкой, но неудачно: камень ударился в землю. Мальчик за канавкой тотчас же пустил еще в группу камень,
на этот раз прямо в Алешу, и довольно больно ударил его в
плечо. У мальчишки за канавкой весь карман был полон заготовленными камнями. Это видно было за тридцать шагов по отдувшимся карманам его пальтишка.
Кузнец остановился с своими мешками. Ему почудился в толпе девушек голос и тоненький смех Оксаны. Все жилки в нем вздрогнули;
бросивши на землю мешки так, что находившийся
на дне дьяк заохал от ушибу и голова икнул во все горло, побрел он с маленьким мешком
на плечах вместе с толпою парубков, шедших следом за девичьей толпою, между которою ему послышался голос Оксаны.
Не раздеваясь,
бросив клетки, я выскочил в сени, наткнулся
на деда; он схватил меня за
плечо, заглянул в лицо мне дикими глазами и, с трудом проглотив что-то, сказал хрипло...
Я начал быстро и сбивчиво говорить ей, ожидая, что она
бросит в меня книгой или чашкой. Она сидела в большом малиновом кресле, одетая в голубой капот с бахромою по подолу, с кружевами
на вороте и рукавах, по ее
плечам рассыпались русые волнистые волосы. Она была похожа
на ангела с царских дверей. Прижимаясь к спинке кресла, она смотрела
на меня круглыми глазами, сначала сердито, потом удивленно, с улыбкой.
Вдруг окно лопнуло, распахнулось, и, как дым, повалили в баню плотные сизые облака, приподняли, закружив, понесли и
бросили в колючие кусты; разбитый, он лежал, задыхаясь и стоная, а вокруг него по кустам шнырял невидимый пёс, рыча и воя; сверху наклонилось чьё-то гладкое, безглазое лицо, протянулись длинные руки, обняли, поставили
на ноги и, мягко толкая в
плечи, стали раскачивать из стороны в сторону, а Савка, кувыркаясь и катаясь по земле, орал...
Едва только произнес Фома последнее слово, как дядя схватил его за
плечи, повернул, как соломинку, и с силою
бросил его
на стеклянную дверь, ведшую из кабинета во двор дома. Удар был так силен, что притворенные двери растворились настежь, и Фома, слетев кубарем по семи каменным ступенькам, растянулся
на дворе. Разбитые стекла с дребезгом разлетелись по ступеням крыльца.
Пестрый платок, накинутый
на скорую руку
на ее белокурые волосы,
бросал прозрачную тень
на чистый, гладкий лоб девушки и слегка оттенял ее глаза, которые казались поэтому несколько глубже и задумчивее; белая сорочка, слегка приподнятая между
плечами молодою грудью, обхватывала стан Дуни, перехваченный клетчатой юбкой, или понявой, исполосованной красными клетками по темному полю.
— Полуэктова убили! — вдруг крикнул кто-то. Илья вскочил со стула, как будто этим криком позвали его. Но в трактире все засуетились и пошли к дверям,
на ходу надевая шапки. Он
бросил на поднос гривенник, надел
на плечо ремень своего ящика и пошёл так же быстро, как и все они.
Несчастный скинул с
плеч полушубок,
бросил его
на нары вверх шерстью, а сам начал перетягивать кушаком надетую под полушубком синюю крашенинную короткую поддевочку, изношенную донельзя.
— То есть
бросил насущный кусок хлеба, — проговорил Лежнев и положил обе руки
на плечи Рудину.
Соловьев отошел
на несколько шагов и через
плечо угрожающе
бросил...
Раз через
плечо бросила взгляд
на Сашу и увидела: сидит, опустив голову
на ладони рук, и слушает и думает — родной сын Саша.
Холодна, равнодушна лежала Ольга
на сыром полу и даже не пошевелилась, не приподняла взоров, когда взошел Федосей; фонарь с умирающей своей свечою стоял
на лавке, и дрожащий луч, прорываясь сквозь грязные зеленые стекла, увеличивал бледность ее лица; бледные губы казались зеленоватыми; полураспущенная коса
бросала зеленоватую тень
на круглое, гладкое
плечо, которое, освободясь из плена, призывало поцелуй; душегрейка, смятая под нею, не прикрывала более высокой, роскошной груди; два мягкие шара, белые и хладные как снег, почти совсем обнаженные, не волновались как прежде: взор мужчины беспрепятственно покоился
на них, и ни малейшая краска не пробегала ни по шее, ни по ланитам: женщина, только потеряв надежду, может потерять стыд, это непонятное, врожденное чувство, это невольное сознание женщины в неприкосновенности, в святости своих тайных прелестей.
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому
бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за
плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла
на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие
на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо
на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим
на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий
на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
Челкаш протянул Гавриле несколько бумажек. Тот взял их дрожащей рукой,
бросил весла и стал прятать куда-то за пазуху, жадно сощурив глаза, шумно втягивая в себя воздух, точно пил что-то жгучее. Челкаш с насмешливой улыбкой поглядывал
на него. А Гаврила уже снова схватил весла и греб нервно, торопливо, точно пугаясь чего-то и опустив глаза вниз. У него вздрагивали
плечи и уши.
Наконец, он медленно приподнялся с своего места, погладил бороду, произнес с озабоченным видом: «Пустите-ка, братцы…», подошел к воротам, окинул взором небо, которое начинало уже посылать крупные капли дождя, и,
бросив полушубок Антона к себе
на плечи, вошел в избу.
Убить ее, люди добрые, убить? Убить тебя, а? (Глядит ей в глаза,
бросает палку, весь дрожит и едва держится
на ногах. Вера Филипповна его поддерживает, Каркунов смотрит ей в глаза, потом прилегает к
плечу.) За пятнадцать-то лет любви, покоя, за все ее усердие убить хотел. Вот какой я добрый. А еще умирать собираюсь. Нет, я не убью ее, не убью и не свяжу… Пусть живет, как ей угодно; как бы она ни жила, что бы она ни делала, она от добра не отстанет и о душе моей помнить будет.
Ему, очевидно, хотелось как можно скорее оглушить себя этой смесью. Выпив, он взял с тарелки кусок того, что казалось глиной, а было вареным мясом, посмотрел
на него и
бросил через
плечо в стену кабака.
—
Брось, Саша, уйдем отсюда, — сказал я, положив ему руку
на плечо.
Вернется, бывало, вместе со стадом в избу —
на дворе стужа смертная, вся она окоченела от холода, — ноги едва движутся; рубашонка забрызгана сверху донизу грязью и еле-еле держится
на посиневших
плечах; есть хочется; чем бы скорее пообедать, закутаться да
на печку, а тут как раз подвернется Домна, разгневанная каким-нибудь побочным обстоятельством, снова ушлет ее куда вздумается или, наконец,
бросит ей в сердцах кусок хлеба, тогда как другие все, спустившись с полатей, располагаются вокруг стола с дымящимися щами и кашею.
Заранее вытаращив глазенки и затаив дыхание, дети чинно, по паре, входили в ярко освещенную залу и тихо обходили сверкающую елку. Она
бросала сильный свет, без теней,
на их лица с округлившимися глазами и губками. Минуту царила тишина глубокого очарования, сразу сменившаяся хором восторженных восклицаний. Одна из девочек не в силах была овладеть охватившим ее восторгом и упорно и молча прыгала
на одном месте; маленькая косичка со вплетенной голубой ленточкой хлопала по ее
плечам.
Сдалека прохожий Святогора слушался,
Становился, с
плеч на землю
бросал сумочку.
Полицеймейстер Судак, сильно выпивший за обедом, благосклонно глядел
на всю эту веселую суматоху, остроумно козырял дамам и был счастлив. И когда из дымной темноты рядом с ним послышался голос губернатора, ему захотелось поцеловать его в
плечо, осторожно обнять за губернаторскую талию — сделать что-нибудь такое, что выражало бы преданность, любовь и удовольствие. Но вместо этого он приложил руку к левой стороне мундира,
бросил в траву только что закуренную папиросу и сказал...
Он, точно угадывая ее мимолетное желание, тихо обвил ее половиной своего широкого пальто, и они оба затихли, прижавшись друг к другу, и, касаясь друг друга головами, слились в один грациозный темный силуэт, между тем как луна
бросала яркие серебряные пятна
на их
плечи и
на очертание их фигур.
Осип. Чтоб ни отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет… Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с
плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (
Бросает ружье
на землю.) Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится
на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна… не беспокойтесь… Я его зарежу… Не сомневайтесь…
Села
на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, — ничего силы нет.
Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него
на корточках, за
плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево за горой зарево красное загорелось, месяц встает. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся,
бросил камень. Хоть в колодке, — да надо идти.
Так думал я. И вот она пришла
И встала
на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали
на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом.
Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом — вскочила
И, прыгая, помчалась под откос…
Девушка, не зная, что делать, что отвечать ему, недоумело пожала
плечами и
бросила взгляд
на Полоярова, как бы прося его помощи и совета. Но Ардальон, закуря папироску, спокойно расселся
на диване и, заложив ногу
на ногу, безучастно созерцал эту сцену.
Мужики со злости
бросили в землю топоры, которые несли
на плечах, и заговорили...
— Вы говорите по-немецки? —
бросил он через
плечо Игорю, чертя что-то карандашом
на лежащем перед ним листе бумаги.
— Ступай до пана полковника, к допросу зовут, — грубо хватая за
плечо Игоря и заставив его подняться
на ноги,
бросил он
на своем ломаном языке.
Мисс Мабель, строгая, чопорная англичанка, прекрасно воспитавшая детей Извольцевых, почти с ужасом смотрела
на красную, крикливую девчонку, не умевшую вести себя за столом. Нини и Мери молча жались друг к другу. Они даже как будто побаивались этой шумной, бойкой не в меру проказницы. A брат их только
бросал на Тасю презрительные взгляды и молча пожимал
плечами.
Катя быстро переглянулась с Леонидом. И дальше все замелькало, сливаясь, как спицы в закрутившемся колесе. Леонид охватил сзади махновца, властно крикнул: «Товарищи, вяжите его!» — и
бросил на землю. Катя соскочила с линейки, а мужик, втянув голову в
плечи, изо всей силы хлестнул кнутом по лошадям. Горелов
на ходу спрыгнул, неловко взмахнул руками и кувыркнулся в канаву. Греки вскочили в мажару и погнали по дороге в другую сторону.
А моя бедная деда слушала сурового старика, дрожа всем телом и
бросая на моего отца умоляющие взоры. Он не вынес этого немого укора, крепко обнял ее и, передернув
плечами, вышел из дому. Через несколько минут я видела, как он скакал по тропинке в горы. Я смотрела
на удаляющуюся фигуру отца,
на стройный силуэт коня и всадника, и вдруг точно что-то толкнуло меня к Хаджи-Магомету.
Монах остановился и, о чем-то думая, начал смотреть
на нее…Солнце уже успело зайти. Взошла луна и
бросала свои холодные лучи
на прекрасное лицо Марии. Недаром поэты, воспевая женщин, упоминают о луне! При луне женщина во сто крат прекраснее. Прекрасные черные волосы Марии, благодаря быстрой походке, рассыпались по
плечам и по глубоко дышавшей, вздымавшейся груди…Поддерживая
на шее косынку, она обнажила руки до локтей…
"
Брось, — прошептала бы она ему, опуская голову
на его
плечо, со слезами душевного облегчения. —
Брось, милый! Уедем в деревню! Откажись от должности!.. Будь прежним Гаяриным!"
На барышне теперь уже не было её утреннего пеньюара и шарфа. Изящный костюм для гулянья ловко обхватывал её тонкую фигуру, a пышно завитую голову покрывала нарядная шляпа со страусовым пером. Держа в руках огромнейших размером модную муфту, Натали порхнула к зеркалу и стала охорашиваться перед ним, небрежно
бросая через
плечо по адресу Даши...
Когда Мариорица, разбросав черный шелк своих кудрей по обнаженным
плечам, летала с тамбурином в руках и вдруг
бросала на своего опекуна молниеносные, сожигающие взоры или, усталая, останавливала
на нем черные глаза свои, увлажненные негою, избытком сердечным, как бы просящие, жаждущие ответа; когда полураскрытые уста ее манили поцелуй — тогда и у старика поворачивалась вся внутренность.