Неточные совпадения
В этот день весь Глупов был пьян, а
больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили в
клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
Бульба в своей тесной
клетке мог только слышать шум, крики возниц и
больше ничего.
Отзвонив, он вытирал потный череп, мокрое лицо
большим платком в синюю и белую
клетку, снова смотрел в небо страшными, белыми глазами, кланялся публике и уходил, не отвечая на похвалы, на вопросы.
Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до
большого пальца, — и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в
клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не мечите бисер перед свиньями»…
Последний раз я видел Мишу Хлудова в 1885 году на собачьей выставке в Манеже. Огромная толпа окружила
большую железную
клетку. В
клетке на табурете в поддевке и цилиндре сидел Миша Хлудов и пил из серебряного стакана коньяк. У ног его сидела тигрица, била хвостом по железным прутьям, а голову положила на колени Хлудову. Это была его последняя тигрица, недавно привезенная из Средней Азии, но уже прирученная им, как собачонка.
За ним встают в памяти различные, менее характерные фигуры того же среднего регистра. Общими усилиями, с
большим или меньшим успехом они гнали нас по программам, давая умам, что полагалось по штату. Дело, конечно, полезное. Только… это умственное питание производилось приблизительно так, как откармливают в
клетках гусей, насильственно проталкивая постылую пищу, которую бедная птица отказывается принимать в требуемом количестве по собственному побуждению.
Продрогнув на снегу, чувствуя, что обморозил уши, я собрал западни и
клетки, перелез через забор в дедов сад и пошел домой, — ворота на улицу были открыты, огромный мужик сводил со двора тройку лошадей, запряженных в
большие крытые сани, лошади густо курились паром, мужик весело посвистывал, — у меня дрогнуло сердце.
Скворцу, отнятому ею у кота, она обрезала сломанное крыло, а на место откушенной ноги ловко пристроила деревяшку и, вылечив птицу, учила ее говорить. Стоит, бывало, целый час перед
клеткой на косяке окна —
большой такой, добрый зверь — и густым голосом твердит переимчивой, черной, как уголь, птице...
Некоторые охотники заказывают крестьянам приносить к ним крытых куропаток живых и сажают их на зиму в
большие, нарочно устроенные
клетки, где они живут очень хорошо, чтоб весною высадить их для размножения.
Смотря иногда на
большого моего сына и размышляя, что он скоро войдет в службу или, другими сказать словами, что птичка вылетит из
клетки, у меня волосы дыбом становятся.
Разбирайте, как знаете, мои
клетки. [Листок исписан также поперек текста — за отсутствием бумаги; имеются и другие письма такого вида.] Отыщите в них только то чувство, которое без выражения существует, —
больше ничего не желает верный вам П.
— Я завтра полочки тут для книг привешу, — проговорил Помада, сидевший тут же на ящике в углу, и на следующее утро он явился с тремя книжными полочками на ремне и
большою, закрытою зеленою бумагою
клеткою, в которой сидел курский соловей.
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как зверя в
клетке, — он может достать вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно
больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
Мне немножко жалко ловить пичужек, совестно сажать их в
клетки, мне
больше нравится смотреть на них, но охотничья страсть и желание заработать денег побеждают сожаление.
К полудню я кончаю ловлю, иду домой лесом и полями, — если идти
большой дорогой, через деревни, мальчишки и парни отнимут
клетки, порвут и поломают снасть, — это уж было испытано мною.
Все трое, они были чужими в доме, как будто случайно попали в одну из
клеток этого
большого садка для кур, напоминая синиц, которые, спасаясь от мороза, влетают через форточку в душное и грязное жилище людей.
Он шел так несколько минут и вдруг остановился. Перед ним поднималась в чаще огромная
клетка из тонкой проволоки, точно колпаком покрывшая дерево. На ветвях и перекладинах сидели и тихо дремали птицы, казавшиеся какими-то серыми комками. Когда Матвей подошел поближе,
большой коршун поднял голову, сверкнул глазами и лениво расправил крылья. Потом опять уселся и втянул голову между плеч.
Он нанимал комнату у самого того портного, который столь равнодушно взирал из форточки на затруднение забредшего человека, —
большую, почти совсем пустую комнату с темно-зелеными стенами, тремя квадратными окнами, крошечною кроваткой в одном углу, кожаным диванчиком в другом и громадной
клеткой, подвешенной под самый потолок; в этой
клетке когда-то жил соловей.
Комната Ивана Петровича; тут его спальня, тут же и контора имения. У окна
большой стол с приходо-расходными книгами и бумагами всякого рода, конторка, шкапы, весы. Стол поменьше для Астрова; на этом столе принадлежности для рисования, краски; возле — папка.
Клетка со скворцом. На стене карта Африки, видимо, никому здесь не нужная. Громадный диван, обитый клеенкой. Налево — дверь, ведущая в покои; направо — дверь в сени; подле правой двери положен половик, чтобы не нагрязнили мужики. — Осенний вечер. Тишина.
В нем с улицы не было ворот, но тотчас, перешагнув за его красиво отделанные, тяжелые двери, открывался маленький дворик, почти весь занятый
большой цветочной клумбой; направо была красивенькая
клетка, в которой жила старая concierge, [Привратница (франц)] а налево дверь и легкая спиральная лестница.
— Батюшки, караул!.. — жалобно пищала она. — Никогда
больше не буду… Лучше с голоду умереть, чем опять попасть в
клетку!
На окнах были новые белые кисейные занавески с пышными оборками наверху и с такими же буфами у подвязей; посередине окна, ближе к ясеневой кроватке Мани, на длинной медной проволоке висела металлическая
клетка, в которой порхала подаренная бабушкой желтенькая канарейка; весь угол комнаты, в котором стояла кровать, был драпирован новым голубым французским ситцем, и над этою драпировкою, в самом угле, склоняясь на Манино изголовье, висело
большое черное распятие с вырезанною из слоновой кости белою фигурою Христа.
Хороших испытанных ястребов Павел Тимофеевич и Тихон оставляли на зиму в
больших деревянных
клетках.
На старичке был опрятный серый сюртук с
большими перламутровыми пуговицами; розовый галстучек, до половины скрытый отложным воротничком белой рубашки, свободно обхватывал его шею; на ногах у него красовались штиблеты, приятно пестрели
клетки его шотландских панталон, и вообще он весь производил впечатление приятное.
Родился ребёнок, переменилась жена моя: и голос у неё крепче стал, и тело всё будто бы выпрямилось, а ко мне она, вижу — как-то боком стоит. Не то, чтобы жадна стала, а начала куски усчитывать; уж и милостыню реже подаёт, вспоминает, кто из мужиков сколько должен нам. Долги — пятаки, а ей интересно. Сначала я думал — пройдёт это; я тогда уже бойко птицей торговал, раза два в месяц ездил в город с
клетками; бывало, рублей пять и
больше за поездку возьмёшь. Корова была у нас, с десяток кур — чего бы ещё надо?
Булычов. Всё — отцы. Бог — отец, царь — отец, ты — отец, я — отец. А силы у нас — нет. И все живем на смерть. Я — не про себя, я про войну, про
большую смерть. Как в цирке зверя-тигра выпустили из
клетки на людей.
Это был субъект
большого роста, одетый в длинный серый пиджак и светлые брюки крупной
клеткой.
Они вошли во вторую комнату, и тут-то Алеша обрадовался! В прекрасной золотой
клетке сидел
большой серый попугай с красным хвостом. Алеша тотчас хотел подбежать к нему. Чернушка опять его не допустила.
Счастливый путь!» Я домой со всех ног: «Пропали мы, бабушка!» — взвыла она, сердечная; а тут, смотрим, бежит казачок от Федосея Николаича, с запиской и с
клеткой, а в
клетке скворец сидит; это я ей от избытка чувств скворца подарил говорящего; а в записке стоит: первого апреля, а
больше и нет ничего.
А у самого сердце так и кипит, встал он и ходит, как зверь в узенькой
клетке. Лицо горит, глаза полымем пышут, порывается он пройти в общую залу и там положить конец разговорам Лохматова, но сам ни с места.
Большого скандала боится.
Васса вздрогнула с головы до ног от одной этой мысли. Побледнела еще
больше, потом снова вся залилась ярким, багровым румянцем. Сердце ее забилось, как пойманная пташка в
клетке… Глаза вспыхнули, ярче, острее…
Звери с
большим еще правом, чем Ницше, могут сказать: «Мой гений в моих ноздрях». Они подозрительно потянули носами, подошли к проповеднику и обнюхали его. Шерсть мудреца насквозь была пропитана пронзительным, мерзостным запахом, который стоит в
клетках полоненных зверей; из пасти несло смрадом; тронул его плечом вольный ливийский лев — мудрец зашатался на ослабевших ногах…
В соседней
клетке лежал
большой кордофанский лев.
— Опять! Как эти сентиментальные души ищут утешения в словах! Возьмите сигару, сядьте и слушайте. Уже давно мне нужны деньги, очень
большие деньги. В моем прошлом, которое вам ни к чему знать, у меня были некоторые… неудачи, раздражавшие меня. Дураки и сентиментальные души, вы понимаете? Моя энергия была схвачена и заперта, как воробей в
клетку. Три года неподвижно сидел я в этой проклятой щели, подстерегая случая…
— Ну, не хочешь, и не надо, нам же
больше останется! — грубо засмеялся тот. Затем, обратившись к Петьке, все время с
большим вниманием вместе с Розой наблюдавшему всю эту сцену, он сказал: — Отведи-ка их светлость в каморку и прищелкни дверцу хорошенько, чтобы птичка снова не подумала вылететь из
клетки.
А вот это, рекомендую, газель! — говорит Сюсин, подводя публику к
клетке, где сидит маленькая, тощая газель с
большими заплаканными глазами.
Юрик с каждым днем капризничал все
больше и
больше, всячески издеваясь над бедным Фридрихом Адольфовичем. Но тот сносил все капризы и прихоти больного, не выказывая ему своего нетерпения и неудовольствия. И только когда капризы эти становились положительно невыносимыми для бедного Гросса, он шел к окну, на котором стояла
клетка с его другом-попугаем, и отводил душу, как говорится, в разговоре с любимой птицей.
Глазам изумленных мальчиков предстало самое неожиданное зрелище. В
большой круглой
клетке сидела розовая птица с зелеными крылышками и
большим острым клювом. Птица теперь раскланивалась перед ними своей розовой же, с забавным хохолком головкой и кричала резким человеческим голосом, стараясь придать ему самое любезное выражение...
— Однако твое предсказание сбылось очень скоро — птичка снова впущена в твою
клетку. Любопытно будет убедиться в силе твоего характера не поддаться вторично этому обворожительному созданию, в настоящее время, притом, притворно или непритворно, беспомощному. Обмороки придают хорошеньким женщинам еще
большую пикантность…
Узкая Тура в плоских берегах несла около Тюмени свои мутные волны и на них качался
большой пароход «Коссаговский», как гласила надпись на установленных рядком на палубе двенадцати ведрах. По одной линии с ним мирно покачивалась на буксире арестантская баржа — громадное судно с каютами, окруженными с двух сторон, параллельно бортам, железными решетками, придающими ей вид громадной
клетки.
Перед сном он еще делал маленькую экскурсию, в воображении ведя с товарищами, мужчинами и женщинами, шуточные, веселые, иногда серьезные разговоры, иногда бывшие прежде, иногда вновь выдумываемые. И так шло дело до ночи. Перед сном он для упражнения делал в действительности две тысячи шагов в своей
клетке и ложился на свою койку и
большей частью засыпал.