Неточные совпадения
От
француза вы не требуете же, чтоб он так же занимался своими лошадьми, так же скакал по полям и лесам, как англичане, ездил куда-нибудь в Америку
бить медведей или сидел целый день с удочкой над рекой… словом, чтоб был предан страстно спорту.
— Плохо, ваше благородие: одолевает
француз, — так дурно
бьет из-за шанцов, да и шабаш, а в поле не выходит.
— Как они подскочили, братцы мои, — говорил басом один высокий солдат, несший два ружья за плечами, — как подскочили, как крикнут: Алла, Алла! [Наши солдаты, воюя с турками, так привыкли к этому крику врагов, что теперь всегда рассказывают, что
французы тоже кричат «Алла!»] так так друг на друга и лезут. Одних
бьешь, а другие лезут — ничего не сделаешь. Видимо невидимо… — Но в этом месте рассказа Гальцин остановил его.
— Это старый штук, — говорил
француз, посгладивши как-то все русские буквы, — и если Адан не носил рок, то это оттого, что он
бил одна мушина в Эден.
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году
французы били русских, когда шли вперед,
били их же, когда бежали назад;
били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было
бить, если б мы и сами этого хотели.
Французы и до сих пор не признают нас за европейцев и за нашу хлеб-соль величают варварами; а отечество наше, в котором соединены климаты всей Европы, называют землею белых медведей и, что всего досаднее, говорят и печатают, что наши дамы пьют водку и любят, чтобы мужья их
били.
Но что я говорю? если одна только рота французских солдат выйдет из России, то и тогда
французы станут говорить и печатать, что эта горсть бесстрашных, этот священный легион не бежал, а спокойно отступил на зимние квартиры и что во время бессмертной своей ретирады [отступления (франц.)] беспрестанно
бил большую русскую армию; и нет сомнения, что в этом хвастовстве им помогут русские, которые станут повторять вслед за ними, что климат, недостаток, стечение различных обстоятельств, одним словом, все, выключая русских штыков, заставило отступить французскую армию.
В тысяче политических книжонок наперерыв доказывали, что мы никогда не были победителями, что за нас дрался холод, что
французы нас всегда
били, и благодаря нашему смирению и русскому обычаю — верить всему печатному, а особливо на французском языке — эти письменные ополчение против нашей военной славы начинали уже понемножку находить отголоски в гостиных комнатах большого света.
— Что за притча такая? — сказал сотник, — откуда берутся эти
французы?
Бьем,
бьем — а все их много!
— Нет, — отвечал Давыд, — мы теперь
французов бьем [В 1799 году русские войска под командованием великого полководца Суворова одержали блестящие победы над французской армией в Италии и Швейцарии.].
Приглашу
французов, немцев, турок и буду
бить ими ихних родственников… как Илья Муромец
бил татар татарином.
Подъехали мы к посольскому дому, остановились;
француз мой вылез и за зеркальные двери в подъезд ушел, а я велел извозчику подальше немножко отъехать и забился в уголок кареты — и жду. И тут вдруг я сообразил всю свою измену и меня начала лихорадка
бить…
Французы, отступая в 1812-м году, хотя и должны бы защищаться отдельно по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица
бьют без приказания
французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.
— Мы
французам худого не делаем, — сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. — Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два
побили, а то мы худого не делали… — На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтоб его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольно описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа
французов. Пьер сначала не понял, что делали эти
французы, таскавшие что-то; но, увидав перед собою
француза, который
бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались
французы, и тогда они
били по них картечью.
Мы, кричит, в двенадцатом году
французов били!» Ну, его, конечно, пороли… си-ильно пороли!
— Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя, и та грубить стала. Этак скоро и нас
бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче-завтра
французы будут, что́ ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, — сказала княжна, — прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под Бонапартовскою властью жить не могу.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом
французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее
французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют
французы, что мы, окружив их с превосходными силами, не могли
побить их? Каким образом это могло случиться?
— Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих
французов убил, — сказал он, — такие они мерзкие! Я бы их
побил столько, что кучу из них сделали бы, — продолжал Петя.