Неточные совпадения
При вопросе: где ложь? в воображении его потянулись пестрые маски настоящего и минувшего времени. Он с улыбкой, то краснея, то нахмурившись, глядел на
бесконечную вереницу героев и героинь любви: на донкихотов в стальных перчатках, на
дам их мыслей, с пятидесятилетнею взаимною верностью в разлуке; на пастушков с румяными лицами и простодушными глазами навыкате и на их Хлой с барашками.
Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который
дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех,
бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы наказывать или исправлять.
Но это нищенское существование кончилось, и впереди
бесконечной перспективой расстилалась розовая
даль, кружившая голову своей необъятностью.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все
дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна
бесконечной свободы и духовных
далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
И хорошо, что человек или не подозревает, или умеет не видать, забыть. Полного счастия нет с тревогой; полное счастие покойно, как море во время летней тишины. Тревога
дает свое болезненное, лихорадочное упоение, которое нравится, как ожидание карты, но это далеко от чувства гармонического,
бесконечного мира. А потому сон или нет, но я ужасно высоко ценю это доверие к жизни, пока жизнь не возразила на него, не разбудила… мрут же китайцы из-за грубого упоения опиумом…»
Но тогда я отчетливо видел все эти звезды, различал их переменные цвета и, главное, ощутил взволнованной детской душой глубину этой бездны и
бесконечное число ее живых огней, уходящих в неведомую, таинственную синюю
даль…
Вот почему охотники не
дают молодой хорошей собаке искать по коростелям и вот почему бьют их не так много; впрочем, для старой, твердо дрессированной собаки приискиванье коростелей безвредно, особенно для имеющей верхнее чутье; она, не утомляя себя разбираньем и беганьем по перепутанным,
бесконечным дергуновым следам, поведет охотника скоро и прямо к нему, и он принужден будет подняться.
Прошло два года. На дворе стояла сырая, ненастная осень; серые петербургские дни сменялись темными холодными ночами: столица была неопрятна, и вид ее не способен был пленять ничьего воображения. Но как ни безотрадны были в это время картины людных мест города, они не могли
дать и самого слабого понятия о впечатлениях, производимых на свежего человека видами пустырей и
бесконечных заборов, огораживающих болотистые улицы одного из печальнейших углов Петербургской стороны.
Майзель торжественно разостлал на траве макинтош и положил на нем свою громадную датскую собаку. Публика окружила место действия, а Сарматов для храбрости выпил рюмку водки.
Дамы со страху попрятались за спины мужчин, но это было совершенно напрасно: особенно страшного ничего не случилось. Как Сарматов ни тряс своей головой, собака не думала бежать, а только скалила свои вершковые зубы, когда он делал вид, что хочет взять макинтош. Публика хохотала, и начались
бесконечные шутки над трусившим Сарматовым.
Но этим испытание не кончилось. Вслед за генералом с его
бесконечным докладом в кабинет явился Прейн и объявил, что необходимо
дать Тетюеву вторую аудиенцию.
Те сглупа подходят, думая сначала, что им корму
дадут, а вместо того там ладят кого-нибудь из них за хвост поймать; но они вспархивают и улетают, и вслед за ними ударяется бежать бог знает откуда появившийся щенок, доставляя тем
бесконечное удовольствие всем, кто только видит эту сцену.
В нем совмещались именно те простые, но трогательные и глубокие черты, которые даже и в его времена гораздо чаще встречались в рядовых, чем в офицерах, те чисто русские, мужицкие черты, которые в соединении
дают возвышенный образ, делавший иногда нашего солдата не только непобедимым, но и великомучеником, почти святым, — черты, состоявшие из бесхитростной, наивной веры, ясного, добродушно-веселого взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства перед лицом смерти, жалости к побежденному,
бесконечного терпения и поразительной физической и нравственной выносливости.
Предположение это ложно, потому что совершенство, указываемое христианам, — бесконечно и никогда не может быть достигнуто; и Христос
дает свое учение, имея в виду то, что полное совершенство никогда не будет достигнуто, но что стремление к полному,
бесконечному совершенству постоянно будет увеличивать благо людей и что благо это поэтому может быть увеличиваемо до бесконечности.
Отчего все это издали так сильно действует на нас, так потрясает — не знаю, но знаю, что
дай бог Виардо и Рубини, чтоб их слушали всегда с таким биением сердца, с каким я много раз слушал какую-нибудь протяжную и
бесконечную песню бурлака, сторожащего ночью барки, — песню унылую, перерываемую плеском воды и ветром, шумящим между прибрежным ивняком.
Именно такой труд, доводящий старое тело почти до полного бесчувствия, — именно такой труд
дает ее душе тот покой, какого она страстно домогается и не находит в обыкновенных христианских подвигах, как пост, молитва и
бесконечные поклоны.
Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной
далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь
бесконечными, оцепеневшими от тоски…
Длиннота происходит оттого, что часто
бесконечным перифразом объясняется то, что можно бы обозначить просто одним словом; но в том-то и беда, что эти слова, весьма обыкновенные в других европейских языках, русской статье
дают обыкновенно такой вид, в котором она не может явиться пред публикой.
Локомотив, пыхтя и свистя, несется в необозримую
даль; болотные трясины содрогаются, леса оглашаются
бесконечным эхом, испуганные звери и птицы скрываются куда-то далеко, в непроглядный мрак.
В ряду московских литераторов, среди которых проводила свою жизнь эта «белая
дама», она не встречала ничего подобного Ничипоренке ни по его великому невежеству, ни по большой его наглости, ни по
бесконечному его легкомыслию и нахальству.
В воскресенье и праздники можно было рассматривать в церкви всевозможные прически и красивые платья приезжих
дам. А после обеда небольшие фортепьяны переносились из гостиной в залу, и под танцы, наигрываемые Анной Сергеевной с аккомпанементом скрипки Николая Николаевича, начинались
бесконечные вальсы, кадрили и котильоны. Помню, как вальсировала моя мать, приглашенная однажды вечером Николаем Зыбиным.
Вдруг она вырвалась из их толпы, и море —
бесконечное, могучее — развернулось перед ними, уходя в синюю
даль, где из вод его вздымались в небо горы облаков — лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по краям, зеленоватых, цвета морской воды, и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые тени.
Мнения, что Запад разлагается, что та или другая раса обветшала и сделалась неспособною для пользования свободой, что западная наука поражена бесплодием, что общественные и политические формы Запада представляют
бесконечную цепь лжей, в которой одна ложь исчезает, чтоб
дать место другой, — вот мнения, наиболее любезные Митрофану.
Туманная, наклонная к созерцанию и мистицизму фантазия германских народов развернулась во всем своем
бесконечном характере, приняв в себя и переработав христианство; но с тем вместе она придала религии национальный цвет, и христианство могло более
дать, нежели романтизм мог взять; даже то, что было взято ею, взято односторонно и, развившись — развилось на счет остальных сторон.
Но вскоре раздается громкий голос, говорящий, подобно Юлию Цезарю: «Чего боишься? ты меня везешь!» Этот Цезарь —
бесконечный дух, живущий в груди человека; в ту минуту, как отчаяние готово вступить в права свои, он встрепенулся; дух найдется в этом мире: это его родина, та, к которой он стремился и звуками, и статуями, и песнопениями, по которой страдал, это Jenseits [потусторонний мир (нем.).], к которому он рвался из тесной груди; еще шаг — и мир начинает возвращаться, но он не чужой уже: наука
дает на него инвеституру.
Он или
даст тип крайних, несозревших передовых личностей, едва намекающих на будущее и потому недолговечных, каких мы уже пережили немало в жизни и в искусстве, или создаст видоизмененный образ Чацкого, как после сервантесовского Дон-Кихота и шекспировского Гамлета являлись и являются
бесконечные их подобия.
Это во мне обратилось, наконец, в томление, в котором и прошла вся долгая зима с ее
бесконечными вечерами, а с первыми весенними потоками с гор у нас случилось происшествие, которое расстроило весь порядок жизни и
дало волю опасным порывам несдержанных страстей.
Бирюзовый цвет воды, какого она раньше никогда не видала, небо, берега, черные тени и безотчетная радость, наполнявшая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет великая художница и что где-то там за
далью, за лунной ночью, в
бесконечном пространстве ожидают ее успех, слава, любовь народа…
Дульчин. О, если ты жива для других, так жива и для меня. Ты не можешь принадлежать никому, кроме меня; ты слишком много любила меня, такая любовь не проходит скоро, не притворяйся! Твоя
бесконечная преданность
дала мне несчастное право мучить тебя. Твоя любящая душа все простит, и ты опять будешь любить меня и приносить для меня жертвы.
Лавр Мироныч. Ты Германа фокусника видел? Бутылка одна, но чтоб
бесконечная, чтоб двух бутылок перед
дамами не стояло. Боже тебя сохрани!
Бесконечная сереющая
даль, в которой двигались почти незаметными точками телега или спутанная лошадь, постепенно синела, синела, и, наконец, все более и более суживавшиеся планы ее сливались мутною линиею со сквознотою голубого неба.
Минуты, часы безмолвною чередой пробегали над моею головой, и я спохватился, как незаметно подкрался тот роковой час, когда тоска так властно овладевает сердцем, когда «чужая сторона» враждебно веет на него всем своим мраком и холодом, когда перед встревоженным воображением грозно встают неизмеримою, неодолимою
далью все эти горы, леса,
бесконечные степи, которые залегли между тобой и всем дорогим, далеким, потерянным, что так неотступно манит к себе и что в этот час как будто совсем исчезает из виду, рея в сумрачной
дали слабым угасающим огоньком умирающей надежды…
Море шумело далеко внизу, ветер становился свежее. Английский пароход вышел из полосы лунного света, и она блестела, сплошная, и переливалась тысячами матово-блестящих всплесков, уходя в
бесконечную морскую
даль и становясь все ярче и ярче. Не хотелось встать со скамьи, оторваться от этой картины и идти в тесный номер гостиницы, в котором остановился Василий Петрович. Однако было уже поздно; он встал и пошел вдоль по бульвару.
В офицерском кругу говорили
О тугом производстве своем
И о том, чьи полки победили
На маневрах под Красным Селом:
«Верно, явится завтра в приказе
Благодарность войскам, господа:
Сам фельдмаршал воскликнул в экстазе:
„Подавайте Европу сюда!..“»
Тут же шли
бесконечные споры
О дуэли в таком-то полку
Из-за Клары, Арманс или Лоры,
А меж тем где-нибудь в уголку
Звуки грязно настроенной лиры
Костя Бурцев («поэт не для
дам»,
Он же член «Комитета Земфиры»)
Сообщал потихоньку друзьям.
Встал Патап Максимыч, к окну подошел. Ночь темная, небо черное, пó небу все звезды, звезды — счету им нет. Тихо мерцают, будто играют в
бесконечной своей высоте. Задумчиво глядит Патап Максимыч то в темную
даль, то в звездное небо. Глубоко вздохнув, обратился к Аксинье Захаровне...
Тем временем доктор вместе со старшим офицером занимались размещением спасенных. Капитана и его помощника поместили в каюту, уступленную одним из офицеров, который перебрался к товарищу; остальных — в жилой палубе. Всех одели в сухое белье, вытерли уксусом, напоили горячим чаем с коньяком и уложили в койки. Надо было видеть выражение
бесконечного счастья и благодарности на всех этих лицах моряков, чтобы понять эту радость спасения. Первый день им
давали есть и пить понемногу.
Тетя Леля смолкла… Но глаза ее продолжали говорить… говорить о
бесконечной любви ее к детям… Затихли и девочки… Стояли умиленные, непривычно серьезные, с милыми одухотворенными личиками. А в тайниках души в эти торжественные минуты каждая из них
давала себе мысленно слово быть такой же доброй и милосердной, такой незлобивой и сердечной, как эта милая, кроткая, отдавшая всю свою жизнь для блага других горбунья.
Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в
даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в туманной
дали, казалось ему великим и
бесконечным оттого только, что оно было не ясно видимо…
А когда я ударил по лошади и поскакал вдоль линии и когда, немного погодя, я видел перед собою только
бесконечную, угрюмую равнину и пасмурное, холодное небо, припомнились мне вопросы, которые решались ночью. Я думал, а выжженная солнцем равнина, громадное небо, темневший вдали дубовый лес и туманная
даль как будто говорили мне: «Да, ничего не поймешь на этом свете!»
Гордановым овладело какое-то истерическое безумие, в котором он сам себе не мог
дать отчета и из которого он прямо перешел в
бесконечную немощь расслабления. Прелести Ванскок здесь, разумеется, были ни при чем, и Горданов сам не понимал, на чем именно он тут вскипел и сорвался, но он был вне себя и сидел, тяжело дыша и сжимая руками виски до физической боли, чтобы отрезвиться и опамятоваться под ее влиянием.
— Одна его
бесконечная терпимость может обернуть к нему всякое сердце, — говорила она,
давая сквозь эти слова чувствовать, что ее собственное сердце давно оборотилось к мужу.
С другой стороны, матушка, презирая ничтожный польский характер, отразившийся между прочим в поступках старого Пенькновского, всегда считала обязанностью относиться к полякам с
бесконечною снисходительностию, «как к жалкому народу, потерявшему национальную самостоятельность», что, по ее мнению, влекло за собою и потерю лучших духовных доблестей; но чуть только Альтанский, питавший те же самые чувства, но скрывавший их,
дал волю своему великодушию и с состраданием пожал руку молодому Пенькновскому, который кичился позором своего отца, — матери это стало противно, и она не могла скрывать своего презрения к молодому Кошуту.
Борьба против сил ада есть борьба за такую трезвость, силу и цельность сознания, которые
дают возможность проснуться в вечности от кошмарного сновидения, длящегося как бы в
бесконечном времени.
Не знаю, остался ли он и позднее в таких же чувствах к памяти Герцена, но его разносы
дали мне тогда оселок того, как наши эмигранты способны были затевать и поддерживать
бесконечные распри, дрязги, устную и печатную перебранку.
Нас рано стали возить в театр. Тогда все почти дома в городе были абонированы. В театре зимой сидели в шубах и салопах,
дамы в капорах. Впечатления сцены в том, кому суждено быть писателем, — самые трепетные и сложные. Они влекут к тому, что впоследствии развернется перед тобою как
бесконечная область творчества; они обогащают душу мальчика все новыми и новыми эмоциями. Для болезненно-нервных детей это вредно; но для более нормальных это — великое бродило развития.
Невский в зимнем уборе с тогдашним освещением, казавшимся нам блестящим,
давал гораздо более столичную ноту, чем Москва с своим Кузнецким мостом и
бесконечными бульварами.
Мы сдернули с него сюртук (так как
дамы давно уже оставили эту опасную комнату) и увидели, что вся спина жилета бедного Гуго была покрыта осами, которые ползли по нем вверх, отогревались, расправлялись и пускались в лёт, меж тем как из кармана
бесконечным шнурком ползли одна за другою новые.
Он вооружался умственною зрительною трубой и смотрел в
даль, туда, где это мелкое житейское, скрываясь в туманной
дали, казалось ему великим и
бесконечным, оттого только, что оно было неясно видимо.
Схватив в свои железные квадраты
бесконечное, она застыла в холодном и гордом покое, пугая людей темных,
давая пищу для размышления людям рассудительным и восхищая мудреца!
Еще ребенком у себя в Орловской губернии, откуда покойный митрополит был родом и потому в более тесном смысле был моим «земляком», я слыхал о нем как о человеке доброты
бесконечной. Я знал напасти и гонения, которые он терпел до занятия митрополичьей кафедры, — гонения, которые могли бы
дать превосходнейший материал для самой живой и интересной характеристики многих лиц и их времени.
Разум говорит: 1) Пространство со всеми формами, которые
дает ему видимость его — материя — бесконечно и не может быть мыслимо иначе. 2) Время есть
бесконечное движение без одного момента покоя, и оно не может быть мыслимо иначе. 3) Связь причин и последствий не имеет начала и не может иметь конца.