Неточные совпадения
— Ну куда тебе без ума
бежать? — урезонивали его почетные глуповцы, сидевшие
по сторонам.
Ливень был непродолжительный, и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже без вожжей
по грязи пристяжных, солнце опять выглянуло, и крыши дач, старые липы садов
по обеим
сторонам главной улицы блестели мокрым блеском, и с ветвей весело капала, а с крыш
бежала вода.
Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы: мы шли туда. Множество женщин
бежало с плачем в ту же
сторону;
по временам опоздавший казак выскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и
бегом опережал нас. Суматоха была страшная.
Турка подъехал к острову, остановился, внимательно выслушал от папа подробное наставление, как равняться и куда выходить (впрочем, он никогда не соображался с этим наставлением, а делал по-своему), разомкнул собак, не спеша второчил смычки, сел на лошадь и, посвистывая, скрылся за молодыми березками. Разомкнутые гончие прежде всего маханиями хвостов выразили свое удовольствие, встряхнулись, оправились и потом уже маленькой рысцой, принюхиваясь и махая хвостами,
побежали в разные
стороны.
Два парня из толпы достают еще
по кнуту и
бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый
бежит с своей
стороны.
Но Самгин уже знал: начинается пожар, — ленты огней с фокусной быстротою охватили полку и
побежали по коньку крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая крышу, убегали все дальше
по хребту ее и весело кланялись в обе
стороны. Самгин видел, что лицо в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку, опустилась на грудь.
За ним пошли шестеро, Самгин — седьмой. Он видел, что всюду
по реке
бежали в
сторону города одинокие фигурки и они удивительно ничтожны на широком полотнище реки, против тяжелых дворцов, на крыши которых опиралось тоже тяжелое, серокаменное небо.
Анфиса. Еще бы после этого да я не поехала! Это даже было бы неучтиво с моей
стороны. (Читает.) «Впрочем, может быть, вам ваша жизнь нравится и вся ваша любовь заключается в том, чтобы писать письма и заставлять обожателей во всякую погоду ходить
по пятнадцати раз мимо ваших окон? В таком случае извините, что я предложил вам
бежать со мной…»
Река
бежит весело, шаля и играя; она то разольется в широкий пруд, то стремится быстрой нитью, или присмиреет, будто задумавшись, и чуть-чуть ползет
по камешкам, выпуская из себя
по сторонам резвые ручьи, под журчанье которых сладко дремлется.
И они почти
побежали по аллее до конца сада, не говоря ни слова, Обломов, оглядываясь беспокойно во все
стороны, а она, совсем склонив голову вниз и закрывшись вуалью.
Идет
по бульвару, а сзади пустит шлейф в полтора аршина и пыль метет; каково идти сзади: или
беги обгоняй, или отскакивай в
сторону, не то и в нос и в рот она вам пять фунтов песку напихает.
Собака моя
бежала впереди и старательно осматривала кусты
по сторонам дороги.
С утра погода хмурилась. Воздух был наполнен снежной пылью. С восходом солнца поднялся ветер, который к полудню сделался порывистым и сильным.
По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись,
бежали в одну
сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие кедры глядели сурово и, раскачиваясь из
стороны в
сторону, гулко шумели, словно роптали на непогоду.
— Ступай, черт, на все четыре
стороны! — проговорил он сквозь зубы и, выпустив повод Малек-Аделя, с размаху ударил его
по плечу прикладом пистолета. Малек-Адель немедленно повернулся назад, выкарабкался вон из оврага… и
побежал. Но недолго слышался стук его копыт. Поднявшийся ветер мешал и застилал все звуки.
С этой
стороны Сихотэ-Алинь казался грозным и недоступным. Вследствие размывов, а может быть, от каких-либо других причин здесь образовались узкие и глубокие распадки, похожие на каньоны. Казалось, будто горы дали трещины и эти трещины разошлись.
По дну оврагов
бежали ручьи, но их не было видно; внизу, во мгле, слышно было только, как шумели каскады. Ниже
бег воды становился покойнее, и тогда в рокоте ее можно было уловить игривые нотки.
Когда медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что медведь катается
по земле. В это время с правой
стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на месте. Из кустов показалась голова другого медведя, но сейчас же опять спряталась в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я
побежал влево и вышел на реку.
Леший сзади обнимает Мизгиря; Снегурочка вырывается и
бежит по поляне. Леший оборачивается пнем. Мизгирь хочет
бежать за Снегурочкой, между ним и ею встает из земли лес. В
стороне показывается призрак Снегурочки, Мизгирь
бежит к нему, призрак исчезает, на месте его остается пень с двумя прилипшими, светящимися, как глаза, светляками.
Через минуту я заметил, что потолок был покрыт прусскими тараканами. Они давно не видали свечи и
бежали со всех
сторон к освещенному месту, толкались, суетились, падали на стол и бегали потом опрометью взад и вперед
по краю стола.
Одна из девушек
побежала исполнить приказание, а матушка осталась у окна, любопытствуя, что будет дальше. Через несколько секунд посланная уж поравнялась с балагуром, на
бегу выхватила из его рук гармонику и бросилась в
сторону. Иван ударился вдогонку, но,
по несчастью, ноги у него заплелись, и он с размаху растянулся всем туловищем на землю.
Потихоньку
побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана, затесавшегося на баштан, и остановился перед могилкою. Свечка погасла, на могиле лежал камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять!» — подумал дед и начал обкапывать его со всех
сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю, пихнул он его с могилы. «Гу!» — пошло
по долине. «Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело».
Ему чудилось, что все со всех
сторон бежало ловить его: деревья, обступивши темным лесом и как будто живые, кивая черными бородами и вытягивая длинные ветви, силились задушить его; звезды, казалось,
бежали впереди перед ним, указывая всем на грешника; сама дорога, чудилось, мчалась
по следам его.
— Ну, дочка! пойдем скорее! Хивря с радости, что я продал кобылу,
побежала, — говорил он, боязливо оглядываясь
по сторонам, —
побежала закупать себе плахт и дерюг всяких, так нужно до приходу ее все кончить!
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался в
сторону по пути к науке. Но это не помогло: на другой же день брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и бросил в ином направлении, а сам, в одних чулках, пустился
бежать по площади. Старичок, охая, потрусил собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
Для того чтоб они могли скорее увидеть, где насыпан для них корм, проводятся, в разные
стороны от привады, дорожки из хлебной мякины в виде расходящихся лучей; как только нападет на одну из них куропатка, то сейчас
побежит по ней и закудахчет; на ее голос свалится вся стая и прямо
по мякине, из которой мимоходом на
бегу выклюет все зерна, отправится к приваде.
Стрельбу эту не всегда назвать добычливою: если охотник и застигнет куропаток в сборе, в куче, то они редко подпустят его в меру: они
побегут сначала в разные
стороны и вдруг поднимутся, и потому из порядочной станицы
по большей части убьешь одну, много двух куропаток.
Вообще стрепет сторожек, если стоит на ногах или
бежит, и смирен, если лежит, хотя бы место было совершенно голо: он вытянет шею
по земле, положит голову в какую-нибудь ямочку или впадинку, под наклонившуюся травку, и думает, что он спрятался; в этом положении он подпускает к себе охотника (который никогда не должен ехать прямо, а всегда около него и
стороною) очень близко, иногда на три и на две сажени.
Еще большую горячность показывает утка к своим утятам: если как-нибудь застанет ее человек плавающую с своею выводкой на открытой воде, то утята с жалобным писком, как будто приподнявшись над водою, — точно
бегут по ней, — бросаются стремглав к ближайшему камышу и проворно прячутся в нем, даже ныряют, если пространство велико, а матка, шлепая
по воде крыльями и оглашая воздух особенным, тревожным криком, начнет кружиться пред человеком, привлекая все его внимание на себя и отводя в противоположную
сторону от детей.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между волнами и зарывалась носом в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее
бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались
по сторонам. Они словно
бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Окся действительно бросилась
бежать, но только не
по дороге в Фотьянку, а в противоположную
сторону, к Рублихе.
Бегут сани, стучит конское копыто о мерзлую землю, мелькают
по сторонам хмурые деревья, и слышит Аграфена ласковый старушечий голос, который так любовно наговаривает над самым ее ухом: «Петушок, петушок, золотой гребешок, маслена головушка, шелкова бородушка, выгляни в окошечко…» Это баушка Степанида сказку рассказывает ребятам, а сама Аграфена совсем еще маленькая девчонка.
— А! за овинами… боже мой!.. Смотри, Нарцис… ах боже… — и старик
побежал рысью
по мосту вдогонку за Гловацким, который уже шагал на той
стороне реки, наискось
по направлению к довольно крутому спиралеобразному спуску.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как,
по мере того как она подбирается к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти
бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в
сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
Там можно было удить и крупную и мелкую рыбу: в стари́це, тихой и довольно глубокой, брала крупная, а с другой
стороны, где Бугуруслан
бежал мелко и
по чистому дну с песочком и камешками, отлично клевали пескари; да и сидеть под тенью берез и лип, даже без удочки, на покатом зеленом берегу, было так весело, что я и теперь неравнодушно вспоминаю об этом времени.
Вот
стороной дороги
бегут две потные косматые лошади в хомутах с захлестнутыми за шлеи постромками, и сзади, свесив длинные ноги в больших сапогах
по обеим
сторонам лошади, у которой на холке висит дуга и изредка чуть слышно побрякивает колокольчиком, едет молодой парень, ямщик, и, сбив на одно ухо поярковую шляпу, тянет какую-то протяжную песню.
Луна, поднимаясь вверх, действительно все светлей и светлей начала освещать окрестность. Стало видно прежде всего дорогу, потом — лесок
по сторонам; потом уж можно было различать поля и даже какой хлеб на них рос. Лошади все веселей и веселей
бежали, кучер только посвистывал на них.
Так
бежал он
по узкому коридору, образованному с одной
стороны — высокой стеной, с другой — тесным строем кипарисов,
бежал, точно маленький обезумевший от ужаса зверек, попавший в бесконечную западню. Во рту у него пересохло, и каждое дыхание кололо в груди тысячью иголок. Топот дворника доносился то справа, то слева, и потерявший голову мальчик бросался то вперед, то назад, несколько раз пробегая мимо ворот и опять ныряя в темную, тесную лазейку.
Или вот возвращаешься ночью домой из присутствия речным берегом, а на той
стороне туманы стелются, огоньки горят, паром
по реке
бежит, сонная рыба в воде заполощется, и все так звонко и чутко отдается в воздухе, — ну и остановишься тут с бумагами на бережку и самому тебе куда-то шибко хочется.
Этот сырой мрак, все звуки эти, особенно ворчливый плеск волн, казалось, всё говорило ему, чтоб он не шел дальше, что не ждет его здесь ничего доброго, что нога его уж никогда больше не ступит на русскую землю
по эту
сторону бухты, чтобы сейчас же он вернулся и
бежал куда-нибудь, как можно дальше от этого страшного места смерти.
Наконец тушилась его последняя свечка, окно захлопывалось, я оставался совершенно один и, робко оглядываясь
по сторонам, не видно ли где-нибудь, подле клумбы или подле моей постели, белой женщины, — рысью
бежал на галерею.
Вдоль стен
по обеим
сторонам залы идут мраморные колонны, увенчанные завитыми капителями. Первая пара колонн служит прекрасным основанием для площадки с перилами. Это хоры, где теперь расположился известнейший в Москве бальный оркестр Рябова: черные фраки, белые пластроны, огромные пушистые шевелюры. Дружно ходят вверх и вниз смычки. Оттуда
бегут, смеясь, звуки резвого, возбуждающего марша.
Оставив павильон, я пошел на Ходынку мимо
бегов, со
стороны Ваганькова, думая сделать круг
по всему полю и закончить его у шоссе.
Дороге, казалось, не будет конца. Лошади больше махали головами
по сторонам, чем
бежали вперед. Солнце сильно склонилось, но жар не унимался. Земля была точно недавно вытопленная печь. Колокольчик то начинал биться под дугой, как бешеный и потерявший всякое терпение, то лишь взвизгивал и шипел. На небе продолжалось молчаливое передвижение облаков,
по земле пробегали неуловимые тени.
Бабенькины апартаменты были вытоплены. В спальной стояла совсем приготовленная постель, а на письменном столе пыхтел самовар; Афимьюшка оскребала на дне старинной бабенькиной шкатулочки остатки чая, сохранившиеся после Арины Петровны. Покуда настаивался чай, Федулыч, скрестивши руки, лицом к барышне, держался у двери, а
по обеим
сторонам стояли скотница и Марковна в таких позах, как будто сейчас,
по первому манию руки, готовы были
бежать куда глаза глядят.
— Трус, трус! — опять шепчут со всех
сторон. Варнава это слышит, и
по его лицу выступает холодный пот,
по телу его
бегут мурашки; он разнемогается нестерпимою, раздражающею немочью робости и в этой робости даже страшен становится.
Порой казалось что вот-вот сейчас все это кончится, и откроется даль, с шоссейной дорогой, которая
бежит по полям, с одним рядом телеграфных столбов, с одинокой почтовой тележкой и с морем спелых хлебов
по сторонам, до самого горизонта.
Это был тот, что подходил к кустам, заглядывая на лежавшего лозищанина. Человек без языка увидел его первый, поднявшись с земли от холода, от сырости, от тоски, которая гнала его с места. Он остановился перед Ним, как вкопанный, невольно перекрестился и быстро
побежал по дорожке, с лицом, бледным, как полотно, с испуганными сумасшедшими глазами… Может быть, ему было жалко, а может быть, также он боялся попасть в свидетели… Что он скажет, он, человек без языка, без паспорта, судьям этой проклятой
стороны?..
С одной
стороны, незабудочки, а с другой — выскочил из кабака и
бежит по улице в растерзанном виде!
Лежать в душистых полевых лугах, развесив перед собою сетку
по верхушкам высокой травы, слышать вблизи и вдали звонкий бой перепелов, искусно подражать на дудочке тихому, мелодическому голосу перепелки, замечать, как на него откликаются задорные перепела, как
бегут и даже летят они со всех
сторон к человеку, наблюдать разные их горячие выходки и забавные проделки, наконец, самому горячиться от удачной или неудачной ловли — признаюсь, всё это в свое время было очень весело и даже теперь вспоминается не равнодушно…
Не останавливаясь в нем, путешественники наши переехали
по мосту реку Большой Кинель, и луговою его
стороною, ровною и покрытою густой травой,
по степной, колеистой, летней дороге, не заезжая ни в одно, селенье,
побежали шибкой рысью, верст
по десяти в час.
Немудрено увидеть убегающего зайца или летящую дрохву — это видел всякий проезжавший степью, но не всякому доступно видеть диких животных в их домашней жизни, когда они не
бегут, не прячутся и не глядят встревоженно
по сторонам.